со станции метро «Аэропорт». Все так же светило сентябрьское солнце, и так же мой Мурзик оставался самым кабанеющим!
– Бомба, – сказал я, глядя в испуганные глаза Мурзилки, – что я тебе говорил? А ты – орден…
– Мама! – ответила мне она. – Что это было?
– Глас Божий.
Я оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Все так же спешили прохожие, бежали по Ленинградскому шоссе «Жигули» с «Волгами», а на часах, висевших над нами, было без двадцати двенадцать.
«Надо купить газету, – подумал я, – там должен быть указан нынешний год. А то слишком близко мы попали в прошлое, и Мурзилка, ничего не заметив, сейчас от меня уйдет, и мы можем потеряться. Ведь здесь у нас никого нет, даже по телефону некуда позвонить».
– Мурзик, я тут тебе кое-что принес.
– Вкусненькое!
– Ага!
– Давай!
– Надо во что-то завернуть. Погоди, я куплю газету!
К счастью, киоск «Союзпечати» работал. Я сунул в оконце пятак и взял «Правду». На первой странице прочитал число – 2 сентября 1979 г.
– Мамаша, – обратился я к киоскерше, – что это вы старыми газетами торгуете?
– Ты чего, парень, – обиделась она, – протри глаза! Только утром получили.
Я ничего не ответил, так как, весь этот диалог предназначался Мурзику, стоявшему рядом, а лишь от досады крякнул, увидев на стекле киоска большой календарь на 1979 год, на котором была фотография мухинской колхозницы, борющейся за сноп сена с пролетариатом и показал на него Мурзику:
– Смотри.
После чего сунул ей под нос газету, ткнув пальцем в число. Мурзик плохо соображала, и я, оттащив ее от киоска, шепотом сказал:
– Это хуже бомбы. Это машина времени!
Мурзик ошарашено глядела то на меня, то на киоск, то на газету и никак не верила случившемуся.
– Ну и влипли мы с тобой!
– Так не бывает, – наконец промолвила Мурзик.
– Я сам знаю.
– Я не верю.
– И я не верю! Но давай проверим, может это букинистический киоск? Пошли в метро! Там продают проездные билеты.
Когда мы были в вестибюле, Мурзик уперлась:
– Здесь нет разменной кассы, она на другом выходе.
Я посмотрел вперед – касса была на месте, и окошко ее было открыто. Мы, как заправские шпионы, ленивой походкой подкрались к нему и заглянули вовнутрь: рядом со столбиками монет стопкой лежали единые проездные и на них синей краской было отпечатано: 1979.
– Ку-ку! – сказал я. – Пойдем, Мурзик, сдаваться!
Уже на улице она меня спросила:
– Куда сдаваться?
– В психушку.
– Это почему же?
– А потому, что если у нас у обоих одновременно крыша не поехала, то нас туда все равно запрячут как чуждый элемент, несущий идеологическую угрозу здоровому развитому социалистическому обществу.
– Это какую такую угрозу?
– Пойдем, Мурзик, в скверик на лавочку, и я тебе все объясню, – сказал я и повел ее через дорогу на лавочку. – Если мы на самом деле в 1979 году, – я раскрыл газету, – то мы узнаем, чем сейчас дышит страна!
Передовица гласила: «Визит Генерального секретаря КПСС тов. Суслова А. М. в Румынию».
– Мать твою! – воскликнул я, теперь уже на самом деле искренне. – Какой еще Суслов? Брежнев Генсек!
– Тут написано Суслов, – подтвердила Мурзилка.
– Ну мы тогда точно влипли! – зловеще прошептал я и уточнил: – Мы не просто попали в прошлое, а очутились в параллельном прошлом.
– Это как это?
– Ну, понимаешь, наверно существуют параллельные миры, которые отличаются от нашего каким-то
