убийцы незнание — тянул время. Не могу же я позволить прихлопнуть меня, как муху. Авось, оживут руки — ноги. Или появится кто-нибудь из эскурсантов…
Появилась… машина-иномарка. За рулем — Тиберидзе. Бывший муж бывшей жены — проводницы поезда Москва-Кисловодск. Я его сразу узнал — Витюня показывал истертую фотографию. На заднем сидении — ещё один мужик, с такими же иссине черными усами и взлохмаченной прической. В руках — автомат.
— Быстрей — в машину! — гортанно крикнул Тиберидзе. — Сыскари пасут — сели на хвост… Кончай мента и поедем… Ксивы не забудь взять — пригодятся!
Блондин медленно, видимо, наслаждаясь своей властью над «ментом» поднял пистолет. Я — далеко не трус, но в этот момент сердце сдвинулось со своего места и наглухо перекрыла горло.
Неожиданно из-за скалы, загораживающей нас от автобуса и разгуливающих экскурсантов, выскочила простушка.
— Степушка, что ты делаешь?… Милый, не надо…
Ларин отпрыгнул в сторону, словно камень наклонился и вот-вот обрушится на наши головы. Людмила подбежала и закрыла меня своим телом.
— Я знаю — от ревности… но Славка не виноват…и я с ним не спала… Пойдем, Степушка, в автобус — поговорим втроем…
— Кончай их и поехали, — требовал Тиберидзе, с тревогой поглядывая на скрытую от меня часть дороги. — Вот-вот появятся менты…
Похоже, Ларин не знает, как поступить. Наркодельцы обычно не идут на мокрые дела, убивают только тогда, когда нет иного выхода… А тут ещё — женщина…
Тиберидзе уже кричал в полный голос. Почему-то он не хотел уезжать один.
И Ларин решился.
— Сама напросилась, лярва… Сдохни!
Два выстрела подряд. Людмила обмякла, ее кровь залила мне грудь…
Из— за поворота выскочили два «жигуля». Сидящий на заднем сидении двойник Тиберидзе схватил в охапку Ларина, бросил его вместе с дипломатом в машину, навалился.
Иномарка взвыла и, подпрыгивая на камнях, помчалась по дороге.
К скале бежали два парня. В одном из них я узнал Витюню. Осторожно сдвинул с себя тело простушки.
— Живой? — подрагивающими руками ощупывал меня Ваютин. — Куда ранен?
— Никуда… Не успели. — язык ворочался во рту все ещё с трудом, голова раскалывалась на части. — Не моя кровь… Торопитесь — уйдут. Приду в себя и поплетусь к автобусу.
Ваютин что-то сказал ребятам, подбежавшим от другой машины. Один достал из кармана рацию. Двое взяли меня под руки и бережно почти понесли к «жигулю»…
37
— Не торопись, браток, — уговаривал Ваютин водителя, доотказа утопившего педаль газа. — Никуда они не денутся, дорога наглухо перекрыта. И не один раз.
Водитель послушно сбросил скорость.
Витюня повернулся ко мне.
— Оклемался, слабак? Головка уже не бо-бо?
За привычной насмешкой прячется тревога.
— Не бойся одного тебя не оставлю… Скажи, кто такой этот Тиберидзе?
— Все подробности потом. Но зная о твоем дамском любопытстве, могу ответить. Тиберидзе — примитивный уголовник. И не просто уголовник — главарь большой банды… Ты с ним знаком по Майскому. Именно он задумал и возглавил нападение на больницу…
— Добить Крымова?
— Нет, нет, тут мы с тобой приняли желаемое за действительное. К отравлению бизнесмена банда не имеет ни малейшего отношения… Впрочем, следствие покажет.
— Откуда тебе известно все это? И почему ты очутился на горной дороге?
Ваютин с показным возмущением вздернул вверх короткие руки. Будто аппелировал к Божьему суду.
— Вот тебе и благодарность за спасение. Если бы я не оказался здесь — лежать бы сыщику Ракову с аккуратной дырочкой во лбу. Или в другом месте… А если серьезно, побывал в палате проводницы. Надежда Семеновна не долго упиралась — раскололась. От неё узнал многое. Подрабатывала проводница перевозкой наркотиков, иногда — оружия. Из Москвы, как правило, доставляла деньги. Родные рубли и валюту… Почему? Конечно, не в знак благодарности к бросившему её с ребенком супругу. Отстегивали ей довольно солидные денежки. Призналась — в ту трагическую поездку доставила из Москвы целый дипломат…
Мне вспомнилась трогательная забота блондина о коричневом чемоданчике. Даже оглушив меня, готовясь выстрелить, он не поставил его на землю, не отложил в сторону.
— Чую — выздоравливать начинаешь, — поощрил меня Витюня ехидной улыбочкой, самой вредной из всей его коллекции. — Выложилась проводница полностью, от «а» до «я»… Ну, я прямо из больницы помчался к ней домой. Стучу — никого. Пришлось попросить Васю, — ласковый кивок в сторону широкоплечего оперативника, — он поднажал плечиком… В комнате — связанная дочка Надежды Семеновны…
— Убита?
У меня закололо под ложечкой, руки невольно сжались в кулаки. Порпался бы сейчас Ларин — выпустио бы его только в разобранном состоянии. Пусть потом судят, сажают.
— Успокойся — живая. Только заикалась от пережитого страха… Ну, я сразу прикинул что к чему… Вообще-то, ситуация ясная и понятная. Даже для стажера… А я, как тебе известно, из детективноясельного возраста давно вырос, — с напускной похвальбой Ваютин выпятил и без того крутую грудь, задрал к потолку салона голову. — Помчался в санаторий. По пути — к тете Паше. В санатории узнал о дурацкой экскурсии…
Несмотря на зверский удар по голове, я не потерял способности слушать и анализировать. Вот с речью что-то произошло неладное — язык шевелится, но издает такие шепелявые звуки, что широкоплечий оперативник косится на меня. В своем ли уме спасенный ими мужик или его следует без пересадки доставить в психбольницу.
А вот хвастливый Ваютин, кажется, ничего не замечет…
— Все же кто убил Крымова? — перебил я болтуна.
— Подумаем, покопаемся. Вместе с тобой… Признаться, имеется желание поближе познакомиться с Крымовой… Ну, просто ночи не сплю, с Марийкой не общаюсь, не ем и не пью…
Трепаться Ваютин любит и, признаться, умеет. Языком владеет, как опытный плотник рубанком. Убирает все занозы и шероховатости, отстругивает, приглаживает. Глазом не моргнешь — готова заготовка, прилаживай её на заранее продуманное «мастером» место.
Только зачем ему понадобился допрос Ленки?
Высказавшись, Витюня вонзил в меня вопрошающий взгляд. Такой острый, что зачесалась переносица.
— Травмировать и дальше несчастную женщину я не позволю!
— Бог с тобой, Славка, — в очередной раз взметнул руки Ваютин. — О каком «трпвматизме» говоришь? Ведь сам изобрел третюю версию… Напомнить? Пожалуйста. Первая — проводница — отпала. Вторая — блондин — тоже… Что же остается?
— Ты же изобрел дополнительные. Малоубедительные, но… Почему не поработать с ними?
— Имеешь в виду конкурентов? Но это ведь — причины, а мы ищем исполнителей. Пока — исполнителей.
Против витюниной логики не попрешь. Ее не опровергнуть, ни поставить под сомнение… И все же…
— Думай, что хочешь, а я против допроса вдовы…Если настаиваешь — поговорю с ней сам. Без твоего участия.
В салоне нависла гнетущаяя тишина. Никогда раньше мы с Ваютиным не были так близки к разрыву. Обижались — да, такое не раз случалось, если и ругались — больше в щутку. Сейчас между нами возникло
