На замечания журналистов, что, мол, его назначение не поддерживает UC Rusal, Стржалковский ответил, что это его не смущает, и что Дерипаска уже объяснил ему, какие сложности его ожидают, то же сделал и Прохоров, который «даже дал ему несколько советов».
Олег Дерипаска в той истории чуть ли не впервые оказался в роли миноритария, и у него не было механизмов, чтобы изменить расклад сил в «Норникеле». «Русал» стал критиковать экологическую ситуацию на заводах «Норильского никеля». На что Потанин отвечал, что «Русал», так и не подписав соглашение о конфиденциальности, направленное ему «Норильским никелем», «избрал тактику публичной дискредитации компании, что ведет к снижению капитализации «Норникеля» и наносит ущерб его акционерам».
В октябре 2008 года, когда кризис уже бушевал, но Дерипаска, по-видимому, еще верил, что все может сложиться в его пользу, заявил: «Существующий совет директоров, контролируемый Владимиром Потаниным, открыто игнорирует принципы корпоративного управления, что уже привело к массовому уходу из компании руководителей высшего звена и подрыву доверия к 'Норильскому никелю'.
Также Дерипаска обвинял Потанина в том, что он использует средства «дочек» «Норникеля» для скупки акций компании, для усиления контроля над «Норильским никелем». «Русал» объявил, что считает это действие серьезнейшим нарушением принципов корпоративного управления и прав миноритарных акционеров. Пошли разговоры о начале судебных разбирательств между акционерами.
Потанин и Дерипаска поочередно призывали государство вмешаться в корпоративный конфликт, который не лучшим образом влиял на непосредственную деятельность самого «Норникеля». Если раньше, когда Прохоров и Потанин были в одной лодке и вместе владели более чем половиной акций, они могли принимать любые решения, то теперь начались разброд и шатание. Ситуация резким образом обострилась в конце 2008 года, когда цены на металлы упали в разы в связи с рецессией в мировой экономике, и акции компаний, в том числе «Русала» и «Норникеля», также рухнули. Тогда собственники резко задумались о долгах, о том, что невозможно обслуживать их в прежних объемах, а банки в столь неопределенной ситуации стали требовать дополнительного обеспечения по кредитам. К апрелю 2009 года сложилась ситуация, при которой капитализация «Норникеля» за год упала в пять раз, то есть залог по кредитам серьезно подешевел! При этом у «Русала», взявшего кредит на покупку акций ГМК, долгов было около $14 млрд, и еще $3 млрд предстояло найти до конца года для второго транша Прохорову. Денег у компании не было совсем, и, дабы не допустить ухода заложенного пакета «Норникеля» иностранным кредиторам, Дерипаска попросил у банков отсрочки и обратился за помощью к государственному ВЭБу (Внешэкономбанк). Требуемую сумму для перекредитования Дерипаска получил, но в качестве обеспечения в ВЭБ пошла все та же доля в «Норникеле».
Получилось, что доля Дерипаски в «Норникеле» заложена по кредиту, и при этом он еще должен Прохорову $3 млрд. Если заложенные акции отойдут государству, то Дерипаска окажется без своей доли и еще останется должен Прохорову огромную сумму (не забываем и про 14 % «Русала», отошедших Прохорову). В декабре 2008 года стало известно, что «Интеррос» также заложил под кредит ВЭБа в $3 млрд около 20 % акций «Норникеля», а это фактически означало, что государство могло контролировать около 50 % «Норникеля».
Однако не очень-то похоже, что государство стремится брать на себя ответственность за предприятия, а пока предпочитает и дальше реструктурировать кредиты. Например, тот самый первый транш Дерипаске под залог «Норникеля», изначально выданный на год, уже продлен до октября 2010 года. Однако очевидно и то, что совсем отстраняться государство не собирается и вводит в компании своих представителей для большего контроля над ситуацией.
Через некоторое время после выдачи денег в совете директоров «Норникеля» появился Александр Волошин, представитель ВЭБ, что многие восприняли как начавшуюся национализацию ГМК. Но на самом деле, если она и происходит, то втихую, официально представители государства громогласно заявляют, что не заинтересованы в национализации, так как частный собственник все же эффективнее. По мнению Владимира Потанина, без государственной поддержки в период кризиса обходиться сложно и нерационально, поэтому участие государства в управлении компанией – позитивное явление.
Однако долю «Норникеля», принадлежащую Дерипаске, опасность поджидает и с другой стороны. Так как собственником этих акций является «Русал», также находящийся по уши в долгах, его кредиторы стали требовать их продажи. Дерипаска уклончиво отвечал, что, мол, не против продать акции по стоимости, которая его устроит. Однако до сих пор желающих приобрести никелевую долю Дерипаски не нашлось, нынче мало собственников при деньгах.
Кто знает, сколько бы еще тянулись все эти дрязги, если бы не очистительная сила кризиса, который заставил всех перешагнуть через свои амбиции и сплотиться для спасения компании. Как только капитализация компаний стала стремительно падать, а задолженность по кредитам – расти устрашающими темпами, Потанин и Дерипаска принялись договариваться.
На собрании 26 декабря 2008 года совет директоров компании расширился с 9 до 13 человек, а Потанин и Дерипаска договорились возобновить работу «с чистого листа», вести согласованную политику по всем основным вопросам, в том числе в части совершения сделок, операций с акциями и выплаты дивидендов.
В новый совет директоров компании вошли по четыре представителя от «Интерроса» и ОК «Русал», три независимых директора, Стржалковский и представитель государства Волошин. Потанин покинул совет директоров. Баланс сил в совете директоров и менеджменте «Норникеля» несколько уравновесился.
Стрижалковский считается близким Потанину, Волошин – Дерипаске. Появилась и должность исполнительного директора, которую занял человек Дерипаски. Есть мнения, что настойчивый сигнал договориться и прекратить дележ к конфликтующим акционерам поступил из Кремля. Учитывая все кредиты от ВЭБа, государство имело право на такой шаг. Да и в условиях мирового кризиса недопустимо, чтобы судьба никелевой «национальной гордости» оказалась подвешенной.
К декабрю 2008 года последствия мирового кризиса привели к 30 %-ному сокращению производства на предприятиях «Норникеля». Требовалось резать затраты. Было решено в первую очередь сокращать издержки, связанные с инвестиционными программами за рубежом, а российские предприятия и российские проекты по максимуму оставлять без изменений. Сокращения персонала затронули лишь сотрудников из центрального аппарата, не занятых на производстве. То, что в компании «Норникель» с общей численностью сотрудников до 100 тысяч человек удалось избежать массовых увольнений, можно считать большим достижением.
26 февраля 2009 года на приеме у президента Дмитрия Медведева побывали генеральный директор ОК «Русал» Олег Дерипаска, президент компании «Интеррос» Владимир Потанин и генеральный директор горно-металлургической компании «Норильский никель» Владимир Стржалковский. После 40-минутной встречи с Дмитрием Медведевым было принято решение не сливать никелевый гигант ни с «Металлоинвестом» Алишера Усманова, ни с другими активами.
И это несмотря на то, что еще в январе на такой же встрече с президентом металлурги озвучили конкретный план объединения с целью создания «русской BHP Billiton». В частности, тогда активно продвигалась идея о слиянии «Металлоинвеста» и «Норникеля». По одной из версий, компании должны были объединиться, затем государство заплатило бы за них долги (около $10–12 млрд). Схема владения, по данным СМИ, выходила такая: Усманов – 27,8 %, Потанин и Дерипаска – по 12,5 %, блокпакет новообразованной группы – у государства (за выплаченные долги).
Естественно, подобная схема вряд ли могла устроить бенефициаров «Норникеля», слишком мала стала бы их доля в металлургическом гиганте. Они предложили свою версию, в которой к двум компаниям должны были присоединиться «Мечел», «Евраз Груп», «Уралкалий» и еще ряд активов, чтобы уравнять доли и не дать Усманову получить больше. Однако эта схема изначально ни у кого не вызывала воодушевления. В результате частные акционеры компаний так и не смогли договориться о схеме объединения. Затем, как сообщали тогда «Ведомости», в верхах пришли к решению оставить в условиях кризиса «Норникель» в покое: компания генерирует достаточный денежный поток, у нее сравнительно небольшой долг ($6 млрд), решать за ее счет проблемы других компаний было бы неправильно. Но Усманов совсем не расстроился. На случай отказа «Норникеля» у него всегда был запасной вариант. Как писал тогда «Коммерсантъ», Усманов заявил о том, что относится к этому спокойно: теперь может начаться консолидация «Металлоинвеста» с активами «Ростехнологий». То есть слияние металлургических гигантов было отложено до лучших времен,
