— Проголодалась ужасно, устала до дрожи в коленках, — промяукала она приевшееся признание. — Давай, муженек, корми, пои, иначе ничего от меня не получишь… Страшно хочется рисовой кашки с абрикосовым вареньем…
— Вчера последнее с»ела.
— Тогда — с вишневым…
Я молча полез в тумбу, где в стекляных банках хранились крупы и сахарный песок. Риса — пара столовых ложек, из него не то, что для человека — для кошки кашу не приготовить.
— Где у нас рис, не помнишь?
— Ты же сам положил в тумбочку в прихожей…
Действительно, черт возьми, принес из магазина и не донес до кухни. Полный склероз, скоро стану забывать куда поставил обувь или как садиться на унитаз. Придется навестить врача в местной поликлинике, попросить каких-нибудь таблеток…
Когда я возвратился с пакетом риса на кухню, стол был занят старательно разложенными бумагами. Рядом с ним торжествующе улыбалась сопостельница.
— Что за демонстрация деловой активности? Или решила вместо рисовой каши заняться дегустацией дурацких бумажек?
Светка обиженно передернула плечиками. Будто отбрасывала издевательское мое предположение.
— Сам же поручил мне разузнать о финансовом положении некоторых фирм… Вместо благодарного поцелуйчика — издевательства. Все, Костик, больше помощи от меня не дождешься. На колени встанешь, ножки оближешь — ни за что не соглашусь!
Не обращая внимания на колкости подружки, я принялся изучать бумаги… Молодец, Светка, какая же она молодчина! Полные финансовые отчеты по Росбетону, банку Второва… А это что? Аптекарская фирма Листика?
— О Богомоле тебя не просил…
— На всякий случай заглянула… Ведь у дядюшки на юбилее присутствовали три бизнесмена. Значит, ежели ты заинтересовался двумя — обязательно нацелишь на третьего. Так зачем зря терять время…
— Спасибо…
— Словесной благодарностью не отделаешься. Сейчас поужинаем и — в койку… Там договорим…
Все понятно — предстоит «отработка натурой». Дело даже не в добытых бумагах — у подружки сексуальное настроение. Честно говоря, не отказался бы от предлагаемой близости, если бы не депозитарий — его обследование ни отложить, ни отменить.
— Обязательно «договорим», но — попозже, ночью. Сейчас отправляюсь на работу, возвращусь — разбужу…
— Приспичило? — прикусила нижнюю губу женщина, что означает надвигающиеся на ясный небосвод грозовые тучи. — Утром не можешь проверить своих сторожей-пожарников?
— К сожалению, не могу, — отрезал я, выставляя на стол масленку, хлеб, банку с вишневым вареньем, нарезанную колбасу. — Обещаю долго не задерживаться и по возвращению вознаградить тебя за долгое ожидание.
Светка ехидно улыбнулась, но глаза замаслились. То ли из-за моего обещания «вознаградить», то ли при виде исходящей паром тарелки с рисовой кашей…
16
Молчун встретил меня настороженным взглядом, будто просветил на рентгене в поисках «онкологического заболевания». Как всегда, задумчиво жевал бутерброд не то с сыром, не то с колбасой. С равнодушием робота, выполняющего заданную программу.
— Как дела? — официальным тоном начальника обратился я к дежурному. — Ключи все сдали?
Кивок в сторону табло с номерами комнат. Дескать, зачем спрашиваешь, зря сотрясаешь воздух, мог бы сам поглядеть, убедиться: все крючки заняты, ни одного нет свободного. Остановившиеся было челюсти снова мерно задвигались.
Время — половина двенадцатого, пора приступить к задуманной операции Я вытащил из ящика стола громадную связку запасных ключей, подбросил их, поймал.
— Пройдусь по помещениям, погляжу, не оставлены ли включенными электроплитки, погашен ли свет. Сам понимаешь, чем все это грозит… Дверь запри и никому не открывай.
Очередное идиотское распоряжение — кто может появиться в вестибюле административного корпуса в полночь? Грабители? Так для них наши замки — семячки, открыть которые отмычкой или ломиком — плевое дело.
— А если замерзнет Семеновна? — взбросил густые брови дежурный, такие же, как у меня, но — с проседью. — Тогда как?
Ишь ты, разговорился! Кажется для этого «робота» существует две услады: еда и женщина. Вон как заблестели угрюмые глаза, хищно скривились губы.
— Отогрей, — милостиво разрешил я. — Но к лифту или на лестницу — избави Боже. И гляди, как бы она тебя самого не разогрела. Сама Себя Шире — баба горячая, оседлает — недолго получить инфаркт.
Сторож безулыбчиво кивнул, равнодущно поглядел в сторону ворот. Пусть, мол, попробует, ничего у бабы не получится — был конь о четырех ногах, да без подков остался. Но при необходимости — поскакаю, без сердечных приступов и разных недомоганий. Молодой не перегонит.
Все это выдано без единого звука и без остановки работающих челюстей.
Закончив односторонний диалог с неразговорчивым подчиненным, я пошел на лестничную площадку. Подниматься на лифте не стоит — Молчун вычислит на какой этаж поднялся пожарный начальник. А мне, между прочим, все остальные этажи, кроме третьего, нужны, как той же Семеновне бараньи рога.
Шагая по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой, я перебирал, будто нанизанные четки, все проделанное и то, что ещё проделать предстоит. Заатра же встретиться с Роминым, обменяться информацией, попросить старого дружка вплотную заняться дедом Ефимом. Настырный, хитрый старикан не просто действует на нервы — оказывается напрямую замешанным в происходящие со мной события. К примеру, в похищение Светки. Будто настроенный на определенную волну хитрый приборчик, пришпилен к моей особе, и тянет из меня «энергетические» запасы. Нисколько не удивлюсь узнав, что одна из «щупалец» дедова устройства дотянулась до самого донышка моего сознания.
Вот и пусть Славка постарается отрубить эту «щупальцу». А лучше — придумает средство хотя бы на время избавить меня от в»едливого старикашки. Положит его в больницу на обследование или пошлет в санаторий для нервнобольных. Техническая сторона выполнения меня нисколько не интересует — задача Ромина. Мне — завести его, как заводят будильник.
Вторая ступень размышлений — Волин. Чем он порадует своего главного аналитика, когда тот притащит ему сведения, добытые «платным агентом», каким новым заданием одарит?
Судя по легкости, с которой Светка проникла в офисы трех бизнесменов, первое поручение «музыкального» главаря — обычная проверка на «профпригодность». Поэтому вторая задача должна быть посложней… Черт с ней, справлюсь! Лишь бы она не была связана с кровью. Именно кровью привязывают к себе шестерок опытные главари бандитских шаек…
Третяя ступень — завершающая и поэтому почти невыполнимая — выход на помощника депутата, может быть, и на него самого. Ибо в полном соответствии с разработанной мною версией депутатское окружение должно представлять из себя некий вал, на который насажено множество шестеренок, вращающихся с разной скоростью в разные направления, но — к одной и той же цели. «Шестеренки» смазываются заинтересованными подельниками, тем же покойным Вартаньяном. Значит, убийство последнего — либо результат плохой «смазки», либо в процесс вмешались «смазчики» соседней системы: вал — шестерни.
Сейчас должна подвердиться моя правота либо моя ошибка. Ключ — за дверью, оббитой нержавейкой.
Мощная полотно, похожее на вход в долговременное фортификационное сооружение, открылось на удивление легко, ни разу не скрипнув. Второе, более легкое, скрипнула, будто недовольно вздохнуло. Я посветил фонариком и огляделся. После дневного посещения ничего не изменилось. Сумрачными четырехугольниками застыли мониторы, на столе депозитарши — пустота, бумаги убраны либо в ящики,
