Все, запись кончилась, магнитофон умолк. — Спасибо, Костя, здорово помог. Завтра же возьмем Пантелеймонова. А перед его арестом переправим тебя в глубинку.
— Переправим, — зло передразнил я Ромина. — А как же быть с Иваном? Тоже — в глубинку? Тогда конец задуманной операции. Волина не повяжешь — никого не убивал, не пытал, за организацию преступления наказаний не предусмотрено, сам знаешь. Он чист, как новорожденный, не успевший ни одной пеленки обмарать… И потом Волин ясно сказал по моему адресу: пока нужен. Сколько продлится это «пока», трудно сказать, думаю, столько, сколько проживет на этом свете зловонный Димыч.
Ромин разочарованно вздохнул.
— А я уже собрался завтра же организовать похороны по первому разряду. С плакальщицами и салютами… Придется отставить.
— Придется… А как ты об»яснишь арест генерального директора Росбетона? Пред»явишь запись его собеседования с главой «крыши»? Сразу меня высветишь…
— Ничего подобного. Пантелеймонова заложил… дед Ефим. Об этом с моих слов ты завтра в обед доложишь хозяину. Так, мол, и так, купленный капитан Ромин начал отрабатывать полученные денежки, сообщил: с подачи деда Ефима он вынужден арестовать вашего лучшего «друга» Пантелеймонова… Годится?
— Только на первый взгляд. Волин — не безмозглая курица, которая только и знает, что копаться в дерьме, он — думающий мужик. Короче, нужно порасмыслить…
— Для того, чтобы мозги у тебя быстрей проворачивались, должен сообщить важную новость…
Показалось, что Славка стал выше ростом. Выпятил цыплячую грудь, поднял голову на подобии петуха, приготовившегося кукарекать.
И закукарекал.
— Приказом министра внутренних дел тебе возвращенно звание старшего лейтенанта милиции и ты восстановлен в уголовном розыске… Пока без оглашения… Доволен?
Еще бы не доволен! Зековское прошлое, позорное и страшное, будто растворилось в небесной голубизне — я задохнулся от радости. Теперь бы ещё приезд Светки, её ворчание, требование покормить, приголубить — вряд ли можно найти в России более счастливого человека.
Кажется, ангел в виде Славки не исчерпал счастливые новости. Только почему-то нахмурился, стыдливо отвел в сторону глаза.
— Мне поручили передать тебе ещё кое что… Похоже, ты с дурацкой настойчивостью полез в самое, что ни на есть, осиное гнездо… Заботясь о твоем здоровьи и сохранности, начальство приказало не трогать деятелей из Госдумы…
— Как это не трогать? — изумился я. — Там же прорисовывается самое основное, связанное и с Волиным, и с убийствами… Ничего не понимаю…
— Нам с тобой не положено понимать, — почти прикрикнул Ромин. — Получил приказ — выполняй, вот и все тонкости. Лично я ухожу в глухую защиту и тебе советую сделать то же самое… Гляди, Костя, накличешь на свой зад очередную беду, похлеще дела со взятками… Завяжешь думские делишки?
— Ну, если ты так советуешь и начальство приказывает — завязываю, — согласился я, про себя давая клятвенное обещание ничего не завязывать.
— Молоток, дружище… А со званием и должностью — поздравляю!
— Спасибо…
— Можешь не трепыхать крыльями и не кричать «Служу Советскому народу и родной партии», — смешливо предупредил Славка. — И без того ясно, что — служишь… Итак, столковались. Пантелеймонова я завтра же беру, а ты сообщаешь эту волнующую новость своему, дьявол бы его забрал в преисподнюю, хозяину. Димыч продолжает отравлять воздух своей камеры, Иван ссылается на трудности, но обещает при малейшей возможности отправить подследственного к прадедушкам… Так?
— Так…
И все же Ромин колебался — задумчиво бродил по комнате, перебирал обезвреженные «жучки», включал и выключал магнитофон, Что то его тревожило, какие-то неясные предчувствия не позволяли покинуть меня.
— Что тебя мучает? — нарочито недовольно спросил я. — Сам не идешь отдыхать и мне не позволяешь отбиться.
— Ты твердо решил завтра идти к Волину?
— Кажется, мы обо всем договорились. Пока Димыч — в целости и сохранности, мне бояться нечего. Зато постараюсь поглубже проникнуть в замыслы бандитов… Многое ещё не ясно. Хотя бы связь Волина с депутатами, связь и противостояние…
— Мы ведь уже договорились…
— Ладно, ладно, успокойся — позабыл… Что еще?
— Окно твоего кабинета, кажется, выходит на улицу?
— Точно… А зачем тебе мое окно? Пристроить «жучка» или поглядеть издали, чем занимается возрожденный сыщик?
— Прекрати шутить, баламут! — беззлобно прикрикнул Славка. — Договоримся таким образом: при малейшей опасности, даже намеке на опасность, откроешь фрамугу… Мне Иван говорил — она у тебя всегда закрыта. Жаль, нельзЯ воспользовться мобильником — твои «дружаны» мигом заподозрят неладное… Сделаешь?
Вот доставала, везде ему чудятся опасности. А вот я, между прочим, абсолютно спокоен, уверен в благополучном завершении операции. Когда омоновцы повяжут музыкантов-ремонтников.
Заручившись моим твердым честным словом выполнить его просьбу, Ромин ушел.
Всю ночь я не сомкнул глаз, в темноте, не зажигая света, бродил по комнате, натыкаясь на мебель, выкурил две пачки сигарет, выпил с десяток банок импортного пива. Слава Богу, не было водки — свалился бы на пол в усмерть пьяный или провел бы ночь в обнимку с унитазом.
То ли подействовало предстоящее возвращение в лоно родной уголовки, то ли — надежда на восстановление глупо оборванных отношений с главной технологиней Росбетона, но фантазия разгулялась во всю. В основном, наряженная в розовые одежды.
24
Невыспавшийся, но, как никогда раньше, бодрый, утром приехал на Цеховую улицу и гимнастическим шагом вошел в «музыкальную мастерскую». Ничто не предвещало трагедии. В комнате приемки инструментов вместо Димыча сидел за столом его коллега — такой же мордатый, с такими же патлами нечесаных волос. Склонился над квитанциями и отчаянно зевает. В ответ на мое приветливое пожелание доброго утра буркнул нечто похожее на матерщину. Даже головы не поднял, скотина.
Первая примета предстоящих неприятностей. Обычно боевики-«музыканты» относятся к главному аналитику, если и без особого дружелюбия, то и без злости. На этот раз — откровенное «противостояние».
Главное — не показать тревоги, вести себя точно так, как обычно.
Напевая развеселую песенку про чижика-пыжика, я прошел знакомыми коридорами и переходами, открыл дверь в свой кабинет. Новых заданий не было, старые все отработаны и переданы хозяину, делать совершенно нечего. Разве только помечтать о будущем — совместной жизни со своевольной Светкой, любимой работе, из которой меня выдернули бандюги. Короче, есть о чем подумать, что спланировать.
Странно, но Волин не вызывает меня и сам не приходит. Будто начисто позабыл о существовании начальника аналитического отдела. Неясные предчувствия снова шевельнулись во мне и я вспомнил о фрамуге.
Если мои предчувствия оправданы — меня не выпустят из здания. Значит, нужно проверить. С независимым видом вышел из кабинета и направился в сторону «приемного» помещения. Дошел до поворота и остановился. Прислонившись плечом к стене стоит один из «ремонтников» с автоматом. Впервые вижу в волинском офисе вооруженных людей…
— Что-нибудь случилось?
— Хозяин приказал.
— Мне нужно выйти по делам…
— Не велено. Хозяин сказал.
