поблизости. Не догадываются, что им грозит страшная опасность в виде пехотинцев Николаева, не знают, что единственная надежда на спасение — частный детектив с бывшим бандитом. Если он действительно бывший.
— Как хотите, — равнодушно промямлил сыщик. — Можно и с Юрием поговорить… Когда он появится?
Молодка поглядела на часы-будильник, всплеснула руками.
— Уже должен быть дома, гулена… Лишенько, что же случилось? Уж не свалился ли при разгрузке на голову тюк, не подвернул ли ноженьку?
— Где он трудится?
— На станции. Тамочка — грузовой двор.
У Виктора невольно возникла идея переговорить с десантником без присутствия жены. Авось, быстрей расколется. Любая женщина, жена особенно, действует на мужчин, как чека на взведенную пружину — не позволяет, даже в подпитом состоянии, болтать лишнее.
А Таська продолжала причитать.
— Чуяло сердечко несчастье, с того самого времени, как появился на пороге длиноволосый. Говорила Юрке — не связывайся, нехай сам едет в Краснодар. Не послухался голова, поехал вместях с гостем да и едва не загинул. Хорошо еще Димка помог, отволок парня с девкой на Ручьистый к дяде Федору… Вот с тех самых пор сердечко и ноет… Господи, спаси и помилуй! — истово перекрестилась женщина на икону. — Оборони муженька, не дай сгинуть… Где же он бродит, шалапутный? На вулице уже темно, далеко ли до беды…
Теперь можно и не встречаться с Юркой — прямо отправляться на неведомый хутор Ручьистый, брать за жабры какого-то дядю Федора. Но Чегодин понимал — удалось овладеть только частью информации, полезной, четкой, но — неполной. Кто такой «дядя Федор»? В каких отношениях он находится с неведомым Димкой? Из какой «ямины» выволок десантника пресловутый Димка? И — главное — находятся ли Людмила с Валеркой на хуторе либо переметнулись в другое укромное местечко?
Все это нужно выяснить прежде чем нацеливаться на Ручьистый…
Порешив разыскать на товарном дворе Сергеева, Чегодин поспешно распрощался.
— Зачем нам нужен десантник? — недоумевающе спросил Вертаев, когда они завернули за угол. — Большего от него не добьешься, а вот навредить запросто может. Лучше махнуть по горячим следам на хутор.
— Пожалуй, ты прав…
На противоположной стороне узкой улицы на лавочке сидят два мужика. Небрежно перебрасываются короткими фразами, в основном на воровском жаргоне. Как принято, между ними на подстеленной газетке стоит ополовиненная бутылка и лежит традиционный закусон всех алкашей — помятые огурцы и несколько луковиц.
Но Зуб и Хитрый — трезвехоньки, на этот раз бутылка — театральный реквизит для излишне любопытных. А для недоверчивых, ежели они попытаются вникнуть в содержание беседы, припасены ножи, за брючным ремнем Зуба — главный аргумент в виде пистолета с полной обоймой.
Проходя мимо алкашей, Семен задержался — вроде развязался шнурок ботинка. Наклонился, связал шнурки, тихо проговорил условленное слово.
— Прокол.
Зуб понимающе наклонил лобастую голову с залысинами.
— Ништяк. Банкуй.
Вертаев догнал Чегодина. Кивнул — сделал, как велено.
Плечо в плечо прошли к центру города. Молча, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на редких прохожих. В качестве кого они появятся на хуторе и как там об'яснят интерес к судьбе москвичей? Рыболовы? А где, спросят жители хутора, ваши удочки? И почему расспрашивают не о сазанах и окуньках — о парне с девкой?
Подходя к вокзалу, Чегодин ограничился внешне безобидным вопросом.
— Побазарил с дружками?
— Черти бы их в аду ласкали, таких дружков, — злобно буркнул Семен. — Сказал, как сговорились: прокол.
— Вот и хорошо, вот и ладно! Считай, полдела сделано. Отправятся ребятишки на товарный двор побеседовать с десантником, он их наладит — до самой Москвы станут ощупывать себя — все ли в сохранности…
— А мы куда?
— Как сговорились. Поглядим, что представляет из себя хутор Ручьистый, познакомимся с дядей Федором. Ежели удастся — порыбачим, отведаем тройной кубанской ушицы. Сам же подал толковый совет, а теперь спрашиваешь: куда, зачем? — разворчался Чегодин.
На автовокзале оглушили — в Ручьистый автобусы не ходят, не предусмотрен такой маршрут, да и пассажиров туда не густо — кроме туристов плавнями никто не интересуется. Гиблые места.
— А как же туда жители добираются?
Немолодая женщина в окошечке справочного бюро пожевала тонкими злыми губами, ответила сухо и неприветливо — будто поскребла ножом по сковороде.
— Отвечать на подобные вопросы не обязана. Хотите попасть на хутор — возьмите такси.
Выданная идея не особенно воодушевила Чегодина. Трата немалых денег на такси договором с Николаевым не предусмотрена, но и запрет не наложен. В переводе с юридического на обычный язык — что не запрещено, то, разрешено. Тем более, что иного выхода просто не существует.
— В какой это Ручьистый? — переспросил таксист, сдвигая на затылок любюмую всеми водителями «лужковку». — Не припомню. Станица либо раз'езд?
— Хутор в плавнях…
Волитель задумался. Виктор и Семен него. Поторапливать не решались, чтобы не нарушить «течение мысли» и не обидеть мужика.
— Кажись, вспомнил! — ликующе воскликнул таксист, переместив кепку с затылка на лоб. — Единожды возил в те края зачуханного рыболова, приехавшего аж с Питера…
— Поехали, — открыл дверку Чегодин. — Торговаться не буду — сколько запросишь, все твои.
— Нет, господа-товарищи, ночью не повезу. Там такая дорога — завалишься, ни один трактор не вызволит.
— Мы заплатим сверху.
— Конешное дело, заплатите. Нынче бесплатно в унитаз не опрастаешься. Потому — рынок! А уж поездка на гиблый хутор дорогонько вам обойдется, господа-товарищи!
Зацепилось за язык парня дурацкое полусовременное словообразование «господа-товарищи», лепит его к месту и ни к месту. И радуется высокому своему «образованию».
— Утром повезешь?
— Утром — заради Бога. Ежели сговоримся. Хоть и неохота машину ломать — знаете, сколько на рынке стоят запчасти? — но с деньгами приперло.
Выход один: соглашаться на любые условия. Таксист уперся — бульдозером не сдвинуть, дай-то Бог, чтоб утром повез.
— Сколько возьмешь?
Мужик подумал, передвигая волшебную «лужковку» во все мыслимые положения: на затылок, на лоб, на правое-левое ухо. Ему и подзаработать охота и несовременная совесть мучает.
Наконец, решился.
— Две штуки… Это — туда и обратно, — поспешил оправдать несуразно высокую цену. — Там седока не найдешь, возвращаться в одиночестве, жечь бензин, терять время-деньги — не резон.
— Да, заломил ты от пуза, водила, — буркнул Вертаев, ненавидяще глядя на смущенного парня. — Дом собираешься покупать либо «мерседес»?
— Жрать собираюсь и семью кормить! — обозленно заорал таксист. — Не нравится — ищите другого!
Чегодин больно толкнул локтем в бок помощника, поспешил успокоить разгневаного парня. Остывал тот
