В трубке голос Ванваныча. Изученный и неприятный. Но на этот раз он льется сладкой водичкой. Значит, нужно ожидать очередной пакости. Романову гораздо приятно слушать раздраженный мат и криминальные угрозы. Во всяком случае, тогда лисья физиономия старого бандюги поддается расшифровке.
— Извините за звонок во внеурочное время, — изысканно прошепелявил представитель заказчика. — Попытался поймать вас дома — ответил приятный девичий голос. Наверно, та самая телка, которую вы тогда «воспитывали»?
— Возможно, — максимально сухо согласился Романов. Прозрачный намек на особые его отношения с соседкой не пришлись по вкусу. — Дочка, уточнил он, предваряя дальнейшее развитие грязной темы и повторил. —
Слушаю вас?
Легкое покашливание прокомментировало упоминание о несуществующей дочери. Сладкая водичка преобразована в горький напиток.
— Вам было дано три дня, прошло больше недели. Удалось узнать где спрятана Видова или нам придется принимать свои меры? Лично я уверен в том, что жена видного предпринимателя исчезла не без вашего участия.
Страшно захотелось выматериться, послать настырного мудреца-хитреца вкупе с его боссом и шестерками через Южный полюс на Северный. Но накалять и без того непростые отношения не хочется, значительно лучше на хитрость ответить хитростью.
— Разрабатываем две версии, — понизив голос проинформировал сыщик. — Сейчас изучаем первую. Имеются обнадеживающие предпосылки. Возможно, в ближайшее время вам придется раскошелиться.
Очередное насмешливое покряхтывание.
— Деньги — не проблема. Если не секрет, что за версии и, главное, на сколько дней или недель растянется ваше «ближайшее время»?
Романов медленно и глубокомысленно принялся излагать фантастические планы поиска Видовой. Разве только не упомянул летающих тарелок и киллеров из соседней галактики. Внимательно слушающий Дружинин задыхался от сдерживаемого смеха и выразительно показывал большой палец.
— Ищем подходы к преступникам. Наметились определенные способы. Короче, отрабатываем намеченные варианты…
— Версии и варианты — ваши проблемы. А вот сроки… Говорите две недели? Много, конечно, но ничего не поделаешь — потерпим. Только ни днем больше. Не хочу угрожать, но поверьте — с нами шутить опасно… Передайте привет своей… дочери!
Ироническое покашливание завершилось короткими гудками отбоя.
Положив трубку, сыщик вытер со лба выступивший пот. Поймал брошенную другом пивную банку, с хрустом вскрыл ее и припал пересохшими губами. Нелегко дается общение с явным бандитом, значительно легче беседовать с той же Дашкой или даже с ее проспиртованным папашей.
— Ну, ладно, свое я отработал. Твоя очередь. Итак, что за новости, откуда взялся трагический вид? Слушаю.
Делает вид — увлечен пивом, но Петька знает, что босс не упускает ни одного слова, ни одного жеста. Поэтому старается говорить максимально подробно.
Известие о пустующей квартире, снятой за немалые деньги, не удивило Романова. Он благожелательно кивнул, будто одобрил очередной ход противника. Приятно все же иметь дело с профессионалами, значительно трудней — с любителями, Ибо любители — непредсказуемы.
— Ты ведешь себя так, словно заранее знаешь то, что я выбил с таким трудом, — обиделся компаньон.
— Знать не знаю, но догадываюсь… Только без обид и младенческих всхлипываний, ладно?… Надеюсь, в Гольяново ты не «намусорил»?
Петька вскочил со стула, снова простер руки к потолку. Его не просто обидело — больно пронзило обвинение босса.
— Ты что, потомок, за дурака меня держишь? Заруби на благородном носу, что теперь я лучший друг- приятель Картоков. Жаль, ты не видел, как они угощали меня, как приглашали приходить еще! Если понадобится…
— Пока не понадобится! — Романов резко оборвал Петькин монолог. — Не вздумай появляться в районе Гольяново, увидит Ян Янович «электрика» — сразу сообразит что к чему. А я подозреваю, что этот полуприбалт нам еще понадобится.
— Слушаюсь и повинуюсь, — прорычал Дружинин, снова присаживаясь к столу. — Чем прикажете заниматься, ваше императорское величество?
Обижается? Черт с ним, пусть злится, сейчас драчки между компаньонами
— не самое главное. Разделаться с чертовым заказом, отыскать похищенную женщину, представить ее настырному бизнесмену и заняться другими, менее доходными, но зато более безопасными, делами.
— Вот это другой разговор! — миролюбиво улыбнулся глава фирмы и покровительственно похлопал по плечу компаньона. — Дело в том что тебе придется поработать у Сидякина… телохранителем.
— Кем, кем?
Романов, не торопясь, со вкусом, посвятал компаньона в задуманную операцию. Заинтересовать Петьку, сделать так, чтобы он преодолел свойственное ему самолюбие — залог успешного знакомства с бывшим старшиной. Ибо без налаженной охраны Сидякин-младший с места не сдвинется, слова не скажет.
Если расследуемое преступление как-то связано с событиями полувековой давности, то кончик ниточки к похищенной женщине находится в руках деда уважаемого Ефима Марковича. Следовательно, без плотного контакта с ним не обойтись.
— Вот и решил я торгануть. Сидякин спит и видит заполучить опытного телохранителя, то-есть, меня, а мне позарез нужен адрес бывшего ротного старшины. Баш на баш, голову на голову — старинный рыночный принцип, который нам придется использовать.
— Охраняй толстопузого сам…
— Не получится, милок, в этом карточном раскладе слишком много на меня завязано. Тот же Ванваныч, сто чертей ему в печенку, тебя не знает… Короче говоря, согласен или мы расторгаем договор? С соответствующим возвратом полученного аванса.
Упоминание о возможности возврата — сильнодействующий укол. Дружинина даже передернуло.
— Черт с тобой, эксплуататор, согласен. Только учти, мои похороны — за счет фирмы, жена не потянет.
— Слишком рано ты собрался на тот свет, на этом предостаточно дел… Собирайся. А я позвоню будущему твоему боссу…
Сидякин оказался дома. Судя по насмерть перепуганному голосу, он не покидает квартиры, сидит с пистолетом в дрожащей руке на зарубежном унитазе. А жена в это время несет сторожевую службу у наглухо закрытого портьерой окна.
— Господи, наконец-то вы объявились! — с облегчением воскликнул бизнесмен вместо обычного приветствия. — Получил очередную анонимку с угрозами. И — еще одна грязная статья в газете. Мы с женой решили, что жизнь важней депутатской неприкосновенности… Сейчас готовлю заявление в избирком…
— Подождите сдаваться. Сейчас под'едем…
Романов не просто любил управлять легковушкой, он умел это делать. Лихо обходил более осторожных водителей, умело вписывался в, казалось бы, неразрывный поток транспорта, припарковывался там, куда даже велосипед не втискивается.
На этот раз наслаждения от управления машиной не получалось. В сознании забитым по шляпку гвоздем сидит вычитанная в письме Сидякина-деда короткая фраза. «Зависть и сопутствующая ей ненависть — тот же наркотик, взбадривающий организм.». Для человека, написавшего такое, — главный принцип жизни, неопровержимое правило, закон.
Так почему бы не предположить, что бывший старшина из чувства непросыхающей зависти и ненависти не пошел на похищение внучки бывшего друга детства и юности, одновременно — врага? Правда, Семена Видова достать ему не удастся — тот погиб, но остается еще память вечного комбата, любовь, которую все еще испытывают к нему близкие люди.
