выбит из седла, вот и все. Ну а насчет Стефана… Думаю, будет лучше для всех заинтересованных лиц, чтобы вы предоставили ему спокойно заниматься агентством «Поговори с…». Хорошо? Просто оставьте его в покое, и пусть он делает то, что у него лучше всего получается. Правда, Донна, это единственное, что вы можете сделать. Я запустил мяч, втянулся в другую игру. Поверьте мне на слово, как только мы начнем заниматься этим делом, у нас не останется времени ни на какую ерунду — как говорится, ни на бритье, ни на шампунь.
Донна рассмеялась, почувствовав себя родившейся заново… Конечно, он прав, и у нее нет основательных причин указывать Стефану, как тому вести свой бизнес. Он прекрасно справляется и без нее. «Кто я такая, в конце концов?» — Она представила себе, что мог бы сказать ей Джорджио относительно «Поговори с…», и смутилась: наверняка посоветовал бы ей то же самое, что и Алан Кокс.
— Пейте коньяк, киска. И давайте расслабимся хотя бы ненадолго. Вот эта дверь — в ванную комнату. Пойдите умойтесь, если вы не против, и почувствуете себя намного лучше.
Спустя пять минут он прислушивался к шуму струящейся воды и ругал себя за то, что наделал. Но Алан утешался тем, что сегодняшнее ее расстройство (а он понимал, что расстроил Донну) — пустяки по сравнению с будущими встрясками, которые начнутся, как только будет сделан следующий шаг в их операции. Она расплакалась лишь потому, что он резко одернул ее: «А как она отреагирует на людей вроде Энтони Кальдера? А ведь бедный старина Тони — один из лучших моих парней!»
Алан в глубине души надеялся, что Донна Брунос своевременно решит отступиться от борьбы и предоставит ему справляться со всем этим собственными средствами. Но сейчас их отношения принимали характер взаимных обязательств. И вовсе не потому, что он чувствовал к ней несколько больше симпатии, чем следовало бы. Алан не уставал повторять про себя, что она ведь жена Джорджио Бруноса, а Джорджио сделал ему очень много хорошего.
Донна вышла из его маленькой ванной, и он любезно улыбнулся ей. Одновременно Алан продолжал обдумывать, как ему попасть к Джорджио, чтобы попытаться вразумить этого человека. Твердо решив сделать это, он почувствовал себя лучше.
Донна, со своей стороны, по-прежнему испытывала смущение и униженность. Но даже несмотря на явную правоту Алана Кокса и справедливость его слов, сказанных о Стефане, она интуитивно чувствовала: со Стефаном все-таки что-то связано, причем нечто такое, что не определишь с первого взгляда. И была полна решимости выяснить, в чем тут дело, узнать это наверняка… До какой-то степени Алан Кокс прав, как она только что признала: «Однако мое имя связано с «Поговори с…». Если я партнер, молчаливый, спящий или еще какой-то там, а Стефан занимается чем-то нелегальным, не может ли это отразиться на мне?» И она решила продолжить изучение деятельности агентства «Поговори с…», даже если и Алан, и Джорджио, если бы тот был в курсе, посоветовали бы ей устраниться.
Два человека сидели друг напротив друга за столом, и оба строили планы. Оба улыбались и радовались складывающейся общности интересов. Оба надеялись забыть то, что недавно здесь произошло. Потому что этот мимолетный эпизод отразился на них сильнее, чем им хотелось бы, но в этом не признавался себе ни один из них.
Глава 18
Джорджио и Тимми сидели за маленьким столом и ели омлет с сыром и салат, который приготовил им Сэди.
Тимми сгреб половину омлета и отправил его в рот вилкой. Он с чавканьем жевал, не обращая внимания на легкое отвращение, написанное на лицах Сэди и Джорджио.
— Классный просто, сделай нам еще один, Сейд.
Сэди сморщился и вышел из камеры на кухню, чтобы приготовить еще омлет.
— А она неплохая кляча, моя старушка Сейд, правда, Джорджио?
— Да, на самом деле она хорошая, — улыбнулся Джорджио.
Удовлетворившись ответом Джорджио, Тимми отправил в рот вторую половину омлета и зачавкал.
— Тебя кто-нибудь когда-нибудь учил, как себя вести, Тимми?
Верзила пожал плечами. С набитым до отказа ртом он промямлил:
— Не-а, а для чего? Я же не буду обедать с королевой, не так ли?
— Думаю, мы можем утверждать, что тут ты совершенно прав, Тимми, — усмехнулся Джорджио. — Честно говоря, ты ешь так, словно месяцами голодал.
Тимми поковырялся вилкой в переднем зубе.
— Ну, это хорошенькое дельце, а? Не понимаю, почему ты все время выступаешь насчет того, как я ем, как пахну и все такое. Я же мужчина, не так ли? А мужики всегда немного… ну, мужественны.
Джорджио свалил остатки омлета на тарелку Тимми.
— Именно потому, что ты — мужчина, ты не должен возражать против того, чтобы мыться и не есть с разинутой пастью, Тимми, — добродушно сказал он. — Боже всемогущий, как далеко, как ты думаешь, вознесся бы Сильвестр Сталлоне, если бы он жрал, как свинья, и вонял бы, как куча чертей? Находиться в этой камере все равно что пытка, когда в ней стоит такой амбре от тебя. Честно, Тимми, говорю тебе об этом по-дружески.
Не успел великан ответить, как в камеру вошел Левис.
— Послушайся его, Тимми. Наш Джорджио любит, когда от людей хорошо пахнет. Он отберет у тебя Сэди, если ты не будешь осторожным.
Тимми продолжал есть, не обращая внимания на стоявшего перед ним человека.
— Я думаю, тебе пора отправиться на кухню к Сэди, пока я немного поговорю со своим приятелем.
Тимми взял свою тарелку и пошел к двери камеры. Левис окликнул его.
— Кстати, Тимми, я хочу, чтобы ты принимал душ по утрам и вечерам. Ты воняешь. И обижаешь меня.
— Да, мистер Левис, — медленно кивнул Тимми.
Вынув чистый платок, Левис протер стул, на котором сидел Тимми, и только после этого устроился на нем.
— Не понимаю, как ты выдерживаешь — сидеть с ним взаперти. Хочешь, я сделаю так, чтобы его перевели к Сэди?
— А потом кого ты подсадишь ко мне? — спросил Джорджио, отхлебнув кофе.
— Одного моего приятеля по имени Чоппер Гаррис. — При этом Левис усмехнулся, состроив мрачную, отвратительную гримасу. — Ты же знаешь моего Чоппера. Он такой милый, славный мальчик.
Джорджио поставил чашку с кофе на стол.
— Меня устраивает сидеть с Тимми. Это неплохой парень.
Левис покачал головой.
— Прости, Джорджио, я уже договорился. Здесь будет Чоппер. Он придет сегодня же днем. А Тимми я сообщу, когда придет время.
Джорджио почувствовал, что рука его сжимает толстостенную белую кружку. Говорить что-либо было бесполезно, как только что заметил Левис. Он уже договорился. А когда Левис о чем-то договаривался, то люди в этом месте подпрыгивали, хотели они того или нет.
— Но меня вполне устраивает Тимми, — он сделал последнюю попытку.
Левис тихо засмеялся.
— Но ты же, верно, не захочешь перейти дорогу парочке молодых влюбленных? Тюремным крысам смешно наблюдать, как они пытаются уединиться. А теперь им придется искать себе развлечение в другом месте. Прости, Джорджио, но я уже, правда, все это утряс, так что тебе нечем возразить.
Джорджио кивнул. Он понимал, что побежден.
