этом, мам!
Маэв срезала угол, задев колесом край тротуара.
— Что за жизнь! Мой сын заперт в тюрьме на невесть сколько лет, а теперь я еще выясняю, что мои дети не доверяют друг другу. Знаешь, как говорят? Век живи, век учись.
— Мы-то доверяем друг другу, мам. Просто никто из нас по-настоящему не доверяет Стефану, — усмехнулся Марио.
Маэв покачала головой.
— Ужасно то, что я сейчас скажу. Но я и сама не доверяю ему в полной мере. Даже в детские годы Стефан всегда был себе на уме. О, ты этого не поймешь!..
Марио нежно положил ладонь на руку матери.
— Я понимаю больше, чем ты думаешь, мам.
Маэв вздохнула. Ласково улыбаясь, она прошептала:
— Надеюсь, что понимаешь, Марио. Очень надеюсь!
Они в молчании продолжили ехать домой, в Кэннинг-таун.
Был уже поздний вечер, когда Алан и Донна подкатили к мотелю «Кровать и завтрак» на подъезде к Эдинбургу. Вытащив сумки из багажника, Алан позвонил в звонок на дверях довольно высокого четырехэтажного здания. Им открыла невысокая темноволосая женщина лет тридцати.
— Чем могу служить?
— Две комнаты на одну ночь, пожалуйста. Утром — завтрак. И, может быть, сейчас — сэндвичи.
Алан говорил кратко, отчетливо и вместе с тем корректно. Донна, стоя в ожидании в тени деревьев на длинной автомобильной дорожке, с некоторым удивлением наблюдала за ним.
— Я могу все это устроить, дружище. Входите! — Женщина шире распахнула дверь.
Алан вошел. Донна не спеша последовала за ним. Они почти не разговаривали чуть ли не шесть часов подряд. И лишь один раз остановились у придорожного кафе, чтобы съесть то, что там выдавали за пастуший пирог и что по вкусу больше напоминало пастушьи носки.
Женщина ввела их в гостиную, где стояли небольшой диван, два несимметрично расставленных столика и портативный телевизор. Стены здесь были выкрашены в цвет овса; вдоль одной из стен расположилась витрина, металлические полки которой заполняли всякие брошюры — в основном о Шотландии и ее горах. Пахло не слишком приятно: пригоревшей едой.
— Присаживайтесь. А я принесу вам чайник и что-нибудь поесть. У нас есть немного пресных лепешек. Может, это вас устроит?
— Все что угодно! — улыбнулся Алан. — Мы умираем с голоду. Какой у вас милый дом!
Маленькая женщина просияла от удовольствия: комплимент пришелся ей по вкусу — и птицей вылетела из комнаты.
— Вряд ли это то, что я ожидала увидеть, должна вам прямо сказать…
Голос Донны прозвучал скрипуче из-за долгого молчания, к тому же она нервничала. Со времени последней перебранки между ними сохранилась напряженность, и Донна понимала, что ее будет нелегко преодолеть.
— Но нам ни к чему привлекать к себе излишнее внимание, — пожал плечами Алан. — Этот вариант вполне нас устроит. Здесь чисто, и дом стоит не у самой дороги. Надеюсь, чай будет хорош. Я готов убить любого за чашку чая!
Донна открыла сумку и вытащила оттуда пачку сигарет. Алан смотрел, как она закуривает, очарованный природной грацией ее движений.
— Вы, наверное, были бы рады принять ванну, девочка. Нам обоим это нужно.
Донна кивнула.
— Ну так что вы думаете о Шотландии?
Донна сделала паузу, наслаждаясь замешательством Алана: «Он хочет поговорить, не так ли?» — После чего она беззаботно пожала плечами.
— Страна неплохая, судя по тому, что я уже видела.
Тут в гостиную вошла хозяйка, суетливо толкавшая перед собой маленький столик на колесиках, уставленный тарелками с бутербродами, пирогами, булочками и с большой бутылкой виски «Грант».
— Этот вид — прохлада для воспаленных глаз, миссис…
— Миссис Макинтайр. Но вы можете называть меня просто Эммой. Когда вы наедитесь, я покажу вам ваши комнаты. Это будет стоить двадцать фунтов с человека, которые надо заплатить авансом. Сюда входит полный шотландский завтрак. Это значит — попросту яйца с беконом, — засмеялась она. — И, кстати, для начала — каша.
Донна посмотрела на соблазнительные с виду продукты и устало улыбнулась.
— Еда выглядит превосходно.
Эмма важно кивнула, словно подтверждая великую истину.
— Я сама все пеку. Этот фруктовый пирог я приготовила сегодня утром, равно как и хлеб, и пресные лепешки. Сэндвичи с говядиной из Абердина, разумеется! Я также приготовила несколько сэндвичей с ветчиной и томатами. Мне нравится видеть, как мои гости с аппетитом едят. Ну, а теперь, если вам что- нибудь понадобится, я буду в баре. Он открыт до двух тридцати утра, если вдруг вам захочется с кем-нибудь пообщаться. Мой муж будет рад познакомиться с вами обоими.
Донна благодарно улыбнулась женщине.
— Спасибо. Возможно, мы воспользуемся вашим предложением. Сколько мы должны вам за все это?
— Мы позже подсчитаем. А теперь ешьте.
Когда Эмма вышла из комнаты, Алан усмехнулся:
— Вроде все нормально, не так ли? — Он взял с тарелки сэндвич с толстым куском ветчины. — Моя мама всегда сама варила ветчину. Она считает, что покупная ветчина годится только на то, чтобы ею набить шляпу…
Алан налил в два стакана по доброй порции виски.
— Ну-ка, примите этот веселый напиток, Донна. Он поможет вам заснуть.
Она взяла стакан с виски и принялась не спеша отхлебывать из него, в то время как Алан, засунув в рот остатки сэндвича, разливал по чашкам чай.
— Я так устала! Думаю, мне ничего не нужно в помощь, чтобы уснуть.
— Выходит, вы не нервничаете? — вкрадчиво спросил он.
— Нет, вообще-то не нервничаю. Но я не хочу опять об этом говорить, с вашего позволения. Думаю, вы прекрасно мне все объяснили сегодня днем.
Алан проглотил последний кусок сэндвича.
— Вы тоже от меня не отставали. И ловко поставили меня на место.
Донна взяла в руку сэндвич с говядиной.
— Что ж, по крайней мере, из этого получилось кое-что стоящее. — Она вонзила зубы в нежную мякоть настоящего сливочного масла и в толстую говядину. — Как вкусно!
Некоторое время они молча и жадно ели.
— Я не собирался обижать вас сегодня, Донна. Просто я переживаю за вас, вот в чем причина.
— Ну, хорошо, хватит об этом. Я могу сама о себе позаботиться.
— Согласен, если вы настаиваете. Но я не понимаю: с чем играет ваш старик? Я никогда не потребовал бы от своей жены того, о чем он просит вас… — Голос его звучал тихо и серьезно.
— Может, у вас с женой не такие отношения. Мы с Джорджио очень близки. Даже несмотря на то, что случилось с ним. Невзирая ни на что, я все равно люблю его. На самом деле после всего я люблю его еще больше, если только такое возможно.
Алан со стуком поставил на столик свое виски.
— Именно это меня и удивляет! Разве вас не угнетает все, что вы узнали?
Донна решительно покачала головой.
— Ничто из того, что я узнала нового про Джорджио с недавних пор, меня не угнетает.
Алан взял себе еще один сэндвич.
