газету и прошептала:
— Его обвиняют в том, что он стоит за всем этим.
Маэв несколько раз оторопело мигнула, потом глубоко вздохнула и тихо проговорила:
— Думаю, я пока не ухватила сути того, что ты говоришь, детка. За всем чем?
— За ограблением в Эссексе. За тем, вчерашним ограблением, во время которого убили охранника.
Маэв погрузилась глубже в кресло. Лицо побледнело разом и как бы наглухо закрылось, как молитвенник монашки.
— Он… Что?! — Рот Маэв раскрылся. Тонкая нить слюны свисала с верхней губы.
И тут в уши Донны ударил оглушительный, пронзительный вопль, который с каждой секундой становился все больше похож на вой. Донна обняла рукой плечи свекрови и прижала ее голову к своей груди. Она испытывала в душе некое подобие удовлетворения от того, что теплое тело Маэв сейчас прильнуло к ней, — рада, была что может хоть что-то делать. Вместо того чтобы просто ждать и ждать, понимая, что ничего не способна изменить в этой ситуации.
Донна услышала тяжелые шаги папаши Бруноса, поднимавшегося по лестнице, и спустя минуту передала бившуюся в истерике женщину с рук на руки ее мужу. Затем, прислонившись спиной к краю стола, Донна некоторое время неподвижно сидела и сухими глазами следила за стариками. Она больше не могла плакать. Потому что перенесенное потрясение совершенно измотало ее. Она вернулась к тому, что Джорджио называл «реальной жизнью».
Джорджио стоял на месте подсудимого в зале суда и слушал выдвигаемые против него поочередно обвинения. Их как раз теперь оглашали. Его синяк под глазом был хорошо заметен, равно как и сломанный палец и перепачканная одежда. Однако никто не удосужился обратить на это внимание. Похоже, этого даже не заметили. Он мрачно улыбнулся жене и молча помотал головой, отрицая этим жестом свою вину…
Его обвиняли в том, что он обеспечил преступников машинами, оружием и составил для них план. Обвиняли в участии в заговоре, явно вводя этим в заблуждение правосудие.
Адвокат Джорджио Генри Уоткинс встал и громко прокашлялся.
— Ваша честь, этот человек никогда раньше не нарушал закона. Он не повинен ни в каком преступлении, и я бы хотел предложить отпустить его под залог и собственное поручительство… Судья Блэтли перебил его:
— Надеюсь, вы припомните, мистер Уоткинс, что молодой человек погиб. Вашего клиента обвиняют в заговоре с целью убийства на том основании, что он якобы сказал преступникам, чтобы те стреляли на поражение. Я полагаю, вы читали эти заявления?
Генри Уоткинс кивнул и раскрыл было снова рот, чтобы что-то ответить, но его опять перебили.
— Значит, вы понимаете, что я не могу взять на себя ответственность и позволить этому человеку выйти отсюда под его собственное поручительство. Равно как и под чье-либо еще, если до этого дойдет дело. Я полагаю, вы читали о заговоре и знакомы с материалами по обвинению его в убийстве? — Блэтли какое-то время наблюдал, как лицо адвоката медленно заливается краской. А затем хладнокровно сказал: — Задержанного отвезут в тюрьму Челмсфорд. В освобождении под залог ему отказано.
— Что вы сказали?! — Джорджио вскочил со стула. Уоткинс попытался удержать его.
— Я ничего не делал! — закричал Джорджио. — Вы меня слышите?! Ничего! Это все подстроено, черт бы вас побрал! Я слышал истории получше в «Джекнори»!
Блэтли сверлил Джорджио взглядом поверх пенсне, пока двое полицейских офицеров усаживали того на место.
— Мистер Брунос, а вы не подумали, что вам и без того уже хватает проблем? Без того, чтобы обвинить вас в оскорблении суда?
Лицо Джорджио исказилось от гнева. Глядя на мужа, Донна почувствовала, как сердце ее будто бы падает вниз, к ногам.
— Да черт с вами — и с Лоутоном, и со всеми остальными! Я докажу, что я чист, вы увидите! Называете это британским правосудием, да? Трое людей видели меня на стоянке машин — три человека! Вы просто хотите взять меня под колпак. Я бизнесмен, я плачу налоги, и я дождусь, когда придет мой день! И со всеми вами разберусь! А когда вы будете платить мне компенсацию, то пожалеете, что когда-то услышали о Джорджио Бруносе…
Судья Блэтли молча прошелся по залу суда. После чего выдавил из своего перекошенного рта:
— У вас все, мистер Брунос?
Джорджио цепким взглядом обвел стоявших вокруг него людей, словно пытаясь запомнить их лица — запечатлеть, выжечь их образы у себя в мозгу…
— Да, я закончил.
Несколько мгновений судья всматривался в Джорджио, как будто он не верил собственным своим глазам, а затем безапелляционным тоном обронил:
— Уведите его.
Джимми Кросли отличался хорошим сложением и приятным, открытым лицом. Он производил именно то впечатление, которое точно соответствовало действительности; Джимми умело играл свою роль — роль мелкого злоумышленника, который мечтает о хороших деньках.
Выйдя из паба «Бык» в Хорнчерче, он вытащил из кармана ключи от своего «Рено». Шесть пинт пива, проглоченные им, тяжело давили на желудок. Джимми громко рыгнул, аккуратно прикрыв большой ладонью рот, словно был брезгливым воспитанным человеком, хотя на самом деле он таковым вовсе не являлся. Грузновато шагая к своей машине, он вдруг отметил боковым зрением смутно знакомую фигуру человека, выбиравшегося из темно-синего «Даймлера».
Кросли громко вздохнул, остановился и терпеливо подождал, пока человек подойдет к нему. А потом сказал:
— Здравствуйте, мистер Лоутон! Чем могу быть вам полезен?
— Как ты живешь в эти дни, Джимми? Все еще отрываешь свою мощную задницу от стула ради больших парней, а? — Лоутон усмехнулся, заметив растерянное выражение, появившееся на лице Джимми. — Ты сам знаешь, почему никогда не будешь играть по-крупному, не правда ли? Слишком ты открыт, слишком доверчив. Мог бы, к примеру, припарковать машину не так далеко от входа в паб. У большого негодяя и машина была бы приличнее, чем этот французский драндулет, и оставил бы он ее там, где смог бы за ней приглядывать. Понимаешь, что я имею в виду, а? В тебе нет должного шика, Джимми. А теперь убери в карман ключи от машины и давай-ка с тобой немного поговорим.
Джимми нахмурился.
— Я никуда с вами не пойду, мистер Лоутон. У вас есть ордер на мой арест?
Лоутон покачал головой.
— Разумеется, нет. Это же я, Лоутон, а не твой долбаный Поль Кондон, знакомый, как собственная задница. Так что когда мне понадобится Ордер или еще что-то в этом роде, ты мне скажешь, так ведь?
Джимми отступил на шаг назад — и попал прямо в руки двух одетых в форму офицеров полиции.
— Черт побери, Лоутон! Я не собираюсь иметь с тобой дела…
Лоутон громко отхаркался и сплюнул прямо на шоссе.
— Усадите его в машину, парни… Никак не кончается эта распроклятая ночь!
Джимми сидел, зажатый с обеих сторон полицейскими офицерами, на заднем сиденье темно-синего «Даймлера» без номера, а Лоутон удобно расположился на переднем сиденье. Вольготно откинулся на спинку кресла, повернул голову и улыбнулся, заглянув в перепуганное лицо Джимми:
— Мне нужно досье на Джорджио Бруноса. И пока ты не открыл рот, Джимми, скажу: если мне вдруг захочется сунуть тебе, то уж я дам по морде как следует, не думая о крови, СПИДе, хрящах или костях. Ты понял мое настроение?
Джимми грустно покачал головой.
— Я не знаю Бруноса. Я хочу сказать, что я слышал о нем, но не знаком с ним лично. Все что мне известно: он — самовлюбленный тип. Но больше я ничего о нем не знаю. А в чем, как полагают, он
