Зимний вечер. Дрова,охваченные огнемкак женская головаветренным ясным днем.Как золотится прядь,слепотою грозя!С лица ее не убрать.И к лучшему, что нельзя.Не провести пробор,гребнем не разделить:может открыться взор,способный испепелить.Я всматриваюсь в огонь.На языке огняраздается «Не тронь»и вспыхивает «меня!»От этого — горячо.Я слышу сквозь хруст в костизахлебывающееся «еще!»и бешеное «пусти!»Пылай, пылай предо мной,рваное, как блатной,как безумный портной,пламя еще однойзимы! Я узнаюпатлы твои. Твоюзавивку. В конце концовраскаленность щипцов!Ты та же, какой былапрежде. Тебе не впрокраздевшийся до гола,скинувший все швырок.Только одной тебесвойственно, вещь губя,приравниванье к судьбесжигаемого — себя!Впивающееся в нутро,взвивающееся вовне,наряженное пестро,мы снова наедине!Это твой жар, твой пыл!Не отпирайся! Ятвой почерк не позабыл,обугленные края.Как не скрывай черты,но предаст тебя суть,ибо никто, как ты,не умел захлеснуть,выдохнуться, воспрять,метнуться наперерез.Назарею б та страсть,воистину бы воскрес!Пылай, полыхай, греши,захлебывайся собой.Как менада пляшис закушенною губой.Вой, трепещи, трясивволю плечом худым.Тот, кто вверху еси,да глотает твой дым!