а что-то явной ложью. Но что и в каком месте их разговора?!
Насчет Лондона, конечно.
Не могла Кристина ему об этом не сказать! Не тем она была человеком, и отношения у них сложились не те! Они созванивались и встречались регулярно, и всегда предупреждали друг друга, если накладка, если встреча отменяется. Не могла она не предупредить Игоря о поездке к больной подруге!
Однако зачем было Анастасии Марковне специально встречаться с Игорем, если это неправда? Тем более что Игорь чувствовал, что она действительно очень тепло отнеслась к нему.
Выходило, что подозрения Игоря были справедливыми – Крис завела себе другого.
Но тогда зачем матери было уверять Игоря, что Крис будет рада его весточке? Если она знает, что Крис ушла к другому?
Можно, конечно, предположить такое: Анастасии Марковне тот, другой, не нравится, а Игорь понравился. И у нее появилась надежда, что дочь одумается и вернется к Игорю. Поэтому она ее покрывает и сочинила про Англию.
Но она ничего не знала до сих пор об Игоре, и с какой стати Крис рассказала бы маме о другом мужчине?
В таком случае отъезд в Англию и больная подруга – правда?
Ничего не понятно.
Только Игорь в это не поверил. Вот и все.
К тому же кто-то был в доме на Рублевке, за занавеской.
Кто?
Кристина?
– …А потом, Алексей Андреевич, сразу после этой встречи в спорткомплексе я съездил на квартиру Кристины, по тому адресу, что мне дала ее мама. И понял, что она там не была уже несколько дней.
– Каким образом?
– В ее почтовом ящике скопилась всякая всячина – она уже вылезала из щели… Я его вскрыл.
– Последнюю дату заметил?
– Конечно. Ее нет дома уже пять дней!
– Молодец. Что ты предпринял дальше?
– Я решил следить за Анастасией Марковной. Если она знает, где обитает ее дочь, то она с ней должна непременно встретиться! Хотя бы для того, чтобы передать ей мое письмо! Если, конечно, Кристина не уехала и в самом деле в Англию – с любовником…
– Она могла прочитать его дочери по телефону, Игорь.
– Нет, Алексей Андреевич, нет!
Очень возможно, что Игорь в силу своего юного возраста как раз ничего и не понимает в людях…
Но Кис спорить не стал.
X
…Я добилась своего: мама не вышла замуж ни за кого из этих жуков! Она благодаря мне научилась со временем видеть их насквозь!
Позже, став взрослой, я много раз спрашивала себя, правильно ли я сделала, так воинственно разогнав маминых ухажеров? Может, мной руководил подростковый максимализм? Может, если бы мама вышла замуж за одного из этих прохиндеев, она бы стала счастлива? Он, на поводке ее денег, играл бы роль любящего мужа…
Нет! Подобная мысль меня оскорбляла. Мама все равно через какое-то время поняла бы, что ее обманывают! И осталась бы с мерзким осадком на душе да изрядно истощившимся счетом…
Я правильно сделала, что от расчетливых женихов маму уберегла!
От брака уберегла, но…
Как-то невзначай я услышала мамин разговор с подругой, той самой, из Германии. К слову, после выигрыша в лото мама ей подарила деньги на квартиру, которую подруга мечтала купить, – миллион марок почти. Вот какая у меня мама!
Да, так они по телефону разговаривали.
– …Что во мне такого, что мужчины меня не любят? – говорила мама. – Я же не дурнушка, и характер у меня хороший… Или я чего-то не понимаю? Что во мне отталкивает мужчин?
Не знаю, что ответила ей подруга, но когда мама положила трубку, я не выдержала.
– Мам, ты самая лучшая из женщин! Это не в тебе проблема, а в них, в мужчинах!
– Криска, что ты понимаешь в мужчинах? – усмехнулась она.
– А что, я уже большая! Мне шестнадцать, между прочим! Да и что в них понимать, в мужчинах? Ты только посмотри на них: они хотят поживиться повсюду, где получится, потому что мы живем в такое время, когда всем страшно хочется разбогатеть, а удается только единицам! Да и то какой ценой, мам? Ты же знаешь, вокруг сплошной криминал. Как же за таких замуж выходить? Таким и руки не подашь, верно?
– Верно-то верно, Криска… А ты и вправду уже большая, надо же! Была дите дитем, и вдруг нате вам, выросла! Я и не заметила когда… Даже не верится, что я говорю с собственным ребенком о мужчинах! И ребенок этот к тому же учит меня жизни, с ума сойти!
Мама засмеялась. Я обожаю ее смех, тихий и мелодичный. Иногда я нарочно ее смешила, только бы послушать, как она смеется!
– А что такого-то? Разве я что-нибудь неправильно сказала? – надулась я. Не по-настоящему, так, для вида.
– Правильно, Криска. Но только где других взять?
«Не надо было на Рублевку переселяться!» – хотела проворчать я, но удержалась. Мама любила наш дом как ненормальная. Будто он был ее младшим ребенком или братиком, которого зовут Дом.
И потом, я вдруг подумала, что те, которые раньше не женились из-за нашей бедности, и те, которые теперь хотят жениться из-за богатства, – это все одни и те же люди.
– Нигде, – буркнула я. – Знаешь, уж лучше завести себе альфонса, который будет честно спать с тобой за деньги, чем человека, который станет тебе врать о любви ради денег…
Мама тогда возмутилась и отругала меня за «циничные слова».
Но вскоре она сделала именно то, что я ей советовала: завела себе молодого любовника. Он не пел ей в уши никаких возвышенных слов, он просто отрабатывал свое содержание. Он делил с мамой постель и сопровождал ее в свет. И, что самое неожиданное, он к ней действительно очень тепло относился.
Особенно мне понравилось, что он не заглядывался на меня, хотя по возрасту куда больше подходил в «женихи» мне, уже семнадцатилетней девице, чем моей тридцатипятилетней маме. Но он себя вел очень корректно. Как отличный служащий, преданный своему работодателю.
Здесь все было честно. Никто никому не врал. Никто не пытался выдать расчет за любовь. Наверное, поэтому они потихоньку стали дружить. За дружеские чувства Вите – так его звали – никто не платил, за них он ничего больше не мог поиметь сверх того, что имел, – и потому им можно было верить.
Мне кажется, что это были самые счастливые мамины годы. Она расцвела, стала очень красивой, какой и должна быть счастливая женщина.
Как ни странно, но «в свете» маму не только никто не осудил, но, напротив, к ней начали относиться теплее, словно приняли в свой клан. Оказывается, молодые любовники вошли тогда в моду, стали чуть ли не знаком успешности женщины! Правда, их заводили дамы постарше, но все равно мама «попала в обойму». Вот цирк.
Четыре года спустя Витя попросил его отпустить. Сказал, что влюбился… Все обошлось без сцен. Мама отпустила его легко и весело и вскоре завела себе нового любовника, а с Витей они остались друзьями, до сих пор перезваниваются!
Разумеется, мне не хотелось бы оказаться на месте мамы. Несмотря ни на что, я верила в любовь. Я говорила себе, что не все свихнулись на деньгах и что любовь – это свойство человеческой природы… Если она, природа, конечно, не испорчена.
Поэтому я тогда твердо решила: свою любовь стану искать в другом месте, в другой среде. И главное, ни один из моих поклонников не узнает о том, что я богата, пока я не буду уверена в его чувствах!
