…Мое сознание, свободно парящее во сне, снова зацепилось крылом за реальность. Морг. Тьма. Холод.
Уместившаяся рядом со мной смерть липла к моему телу, дотянувшись уже примерно до середины. Еще немножко, и она покроет своим резиновым одеялом мое сердце. И тогда все, конец.
Я попыталась напрячь одурманенный мозг. Я не хочу умирать!!! Нужно найти какой-то выход, какое-то решение! Стучать в стенки? Но тут или никого нет, или если есть, то именно тот тип, который меня поместил в камеру холодильника! Если бы уже наступило утро, если бы тут появились другие работники (а какие вообще в морге бывают работники?), то они бы уже услышали стук от моих непроизвольных движений во сне. И уже бы открыли ящик, уже бы ахнули, уже бы меня спасли!
Значит, ночь еще не закончилась… Но я должна, просто обязана дожить до утра! Сюда придет какая- нибудь уборщица, какой-нибудь санитар… И услышит, как я стучу!
Главное – дожить! А для этого нужно согреться!
Но как? Снотворное все еще владело моим мозгом, неохотно выпуская его из плена по миллиметру, но холод загонял просыпающееся сознание обратно, в коматозный сон. Я чувствовала: если снова погружусь в него, то уже никогда не проснусь!
Атомы, вселенные, живущие во мне, дайте мне энергию ваших солнц! Подарите мне их тепло, согрейте меня!
Аууу! Вы меня слышите?
Нет. Они не могут меня слышать, потому что я с ними в столь разных измерениях, что голос мой до них не доносится. По отношению к ним я что-то вроде космического разума, чье существование или не- существование пытаются доказать микроскопические ученые микроскопических планет…
То есть для них я бог?! Мое сознание, мой мозг для них «космический разум»? Высший разум?!
Да, но тогда я могу…
Я попыталась сосредоточиться, сконцентрироваться, почувствовать каждую малейшую клеточку своего тела. И обратиться ко всем вселенным, составляющим мой организм, прозвучать для них как «глас божий»: не умирать! Жить!
Жи-и-ить!!!
XI
К счастью, Гена не рискнул показаться незваному посетителю на глаза – соблюдал конспирацию, которой
Молодой человек с очень приятной внешностью представился: «Игорь». Надо же, Настя ничего о нем не знала! Хотя это вполне в духе Криски, которая в последнее время стала страшно самостоятельная… Иногда Насте казалось, что дочь словно пытается взять реванш, не то чтобы в пику ей, матери, а скорее тому богатству, которое свалилось на них десять лет назад и которое так изменило их жизнь.
Настя не стала бы утверждать, что в худшую сторону, – она и до этих шальных денег счастлива не была, и теперь не особенно… Но Криска утверждала, что все испортили именно деньги!
Настя с дочерью не спорила – зачем? Их жизненный опыт несопоставим, и бесполезно друг друга убеждать в своей правоте. Криска никогда не поймет, к примеру, какое счастье иметь свой дом, потому что она пока пребывает в том возрасте, когда и в шалаше верится в рай… И, конечно же, Криска верит в любовь – бескорыстную, самоотверженную…
Дай бог, может, дочке повезет. В конце концов, случаются же на свете чудеса?
Или нет?
Случаются, нет ли, Настя ни за что на свете не стала бы разубеждать дочь. Иногда сама вера в чудо помогает чуду случиться! А если дочке придется когда-нибудь разочароваться, то не с ее, Настиной, помощью! Ни за что! Блажен, кто верует, тепло ему на свете. Пусть Криска своей верой приманит к себе удачу, приманит счастье!
За дочь Настя переживала куда больше, чем за себя…
Игорь будто на голову свалился. И оттого она растерялась. Хотя Гена, уже несколько дней как поселившийся в ее доме силой, без конца твердил ей про
А тут растерялась. И, кажется, была не очень убедительна.
К счастью, когда Игорь вернулся от калитки и вложил ей в руки конверт, он столь тихо произнес слова, что Гена расслышать их не мог. И видеть ее он тоже не мог, только частично Игоря, а Настя в зону обзора не попадала. Конверт она быстро взяла из руки молодого человека, сложила пополам и сунула в карман джинсов, под синий тонкий свитер. Приход Игоря, столь невероятный, неожиданный, ей показался знаком спасения! Вестью свыше!
Хоть бы только Гена конверт не заметил… Но если и заметил, она была намерена защищать конверт до последнего!
Кажется, обошлось.
– Кто это? – грубо спросил Гена, едва она вернулась в дом.
– Поклонник моей дочери, – поджав губы, ответила Настя.
– Чего ему надо?
– Спрашивал, куда она запропастилась. Я ему ответила, что Кристина…
– Я слышал, что вы ответили. Анастасия Марковна, вы догадываетесь, надеюсь, что нам никакие поклонники не нужны!
– Поэтому я и сказала молодому человеку, что моя дочь уехала! Вы это слышали. В чем же дело?
Гена буркнул, что ни в чем, и ушел в «свою» комнату. То есть в комнату, которую ей пришлось выделить незваному постояльцу по
Когда Настя осталась одна – отвоеванное с боями право, потому что в первые два дня Гена требовал, чтобы она не запиралась у себя, но Насте удалось убедить его: в окно она прыгать не собирается, что все сделает, как ей велели, ради дочери… – она вытащила конверт из кармана, расправила. На нем крупным, уверенным почерком было написано: «КРИСТИНЕ».
Поколебавшись, Настя взяла нож для бумаги и взрезала конверт…
Читая, она плакала, и чем дальше продвигалась по тексту, тем сильнее лились слезы. Этот молодой человек по имени Игорь – он любил ее дочь! По-настоящему любил, – каждая его строчка свидетельствовала об этом! – и любил он ее девочку так, как никто и никогда не любил ее, Настю…
Уж ей ли не знать, как редко, как драгоценно такое чувство! Нельзя, чтобы Криска его потеряла!
С этого момента Настя неотступно думала только об одном: как сказать Игорю, что Криска его любит, что не променяла на другого? Как сделать, чтобы он не разочаровался, не заподозрил ее девочку в предательстве?
Улучив момент, она набрала номер его телефона, указанный под текстом в скобках с припиской:
Игорь ответил ей, и она назначила ему встречу в спортивном комплексе. Она уже по опыту знала, что Гена не пойдет дальше входа…
При второй встрече Игорь ей понравился еще больше. Как ей хотелось сказать ему правду! Как хотелось попросить у него помощи!
Но она не могла. Не посмела, не рискнула, не отважилась. И потом, он сам еще мальчик – двадцать четыре года всего! Что он может? Чем он сумеет помочь?!
Бог мой, она не имела права втягивать парнишку в черные дела! В черные дела, которые накрыли их с Криской несколько дней тому назад… Даже если он любит дочку, ничем он не поможет… Только, не приведи бог, сам пострадает!
И Настя лгала. Натужно, заливаясь краской, теряя голос и откашливаясь не к месту, – она врала ему про Лондон, про больную подругу… Но не могла же Настя рассказать ему правду!!!
Под конец разговора она уже не понимала: поверил ли Игорь ей? Его яркие синие глаза подернулись какой-то дымкой…
Недоверия?
