– Пока нет. Но как только будет, мы сразу двинемся.
– Оставь у дома засаду. Мало ли.
– Разумеется.
– Я пока еду на городскую квартиру заказчика, Крикалова. Буду держать тебя в курсе, Дим…
VI
Дверь Алексею открыла полуголая шатенка. Он узнал ее хрипловатый голос: это она ответила ему в домофон. Шелковый мини-халатик не был застегнут, только подвязан пояском, отчего полы его расходились и сверху, и снизу. Сверху на девице не было ничего из одежды, так что можно было лицезреть ее обнаженную и весьма соблазнительную грудь, – зато красотка была в трусиках, очень скромных (по размеру).
Исходя из информации, полученной от Александры, Кис определил ее как ведущую передачи, где Крикалов имел свою рубрику. Но в спальне, куда провела его шатенка, обнаружились еще две девицы, – и Кис решил не плутать в догадках, кто из них ведущие и кто ведомые.
Впрочем, ведомым был скорее сам хозяин квартиры, а именно Крикалов: он лежал голый поперек обширной кровати, вдупель пьяный. Одна из девиц спала, косо натянув на себя край простыни, вторая же вяло изображала сексуальную активность в области крикаловских гениталий. Что, впрочем, никакого эффекта на оные гениталии не производило, ибо их обладатель откровенно дрых, и похрапывание с присвистом слегка колебало его жирненькое тело. Да и эта вялая девица клевала носом, засыпая над вялыми гениталиями Крикалова.
Третья же красотка – та, что запустила детектива в квартиру, – хрипло рассмеялась, широким жестом обведя картину.
– У Егорки сегодня трудный день был. Так что мы расслабились! – Она снова засмеялась и упала, закинув ноги вверх, на масштабную кровать, где без труда разместились бы еще с пяток человек.
Закинутые ноги открыли весьма пикантную перспективу – трусики ее больше обнажали, чем скрывали, – но Кис перспективой не заинтересовался. Хотя девица, напротив, явно заинтересовалась им. Надо думать, что падишах-Крикалов до погружения в анабиоз не успел удовлетворить свой гарем, и надежды шатенки перекинулись на незваного гостя, коль скоро он был мужчиной.
Возле необъятного сексодрома находился столик на колесах, уставленный золочеными бокалами с недопитым шампанским, фруктами и сладостями. В большой хрустальной пепельнице еще дотлевали два окурка. Окурки были не сигаретные – самокрутки марихуаны.
Кис наклонился над Крикаловым. Тот предавался сну истово. Детектив потряс его за плечо, но тщетно.
Третья девица посучила точеными ножками в воздухе, надеясь привлечь внимание нового самца, нечаянно оказавшегося в зоне действия умирающего вакхического разгула, полностью профанированного глубоким подпитием и последующим забвением Крикалова.
Кис мельком подумал, что любой «желтушный» журналист дорого бы дал, чтобы оказаться сейчас на месте детектива. И с утречка весь Интернет и соответствующие печатные издания порадовали бы жадного до скабрезных сцен читателя дивными фотографиями. И ведущая – а именно шатенка была, скорей всего, ею, как ее там, Ликой какой-то, – не знала бы, куда прятаться…
Тьфу ты, вот же глупости какие в голову лезут! Какое там «не знала, куда прятаться»! Наоборот, обрадовалась бы: вся пресса о ней говорит! Это же какая реклама!
Тьфу ты, повторил Кис, на этот раз брезгливо, – и снова потряс Крикалова за пухлое плечико.
Девица, ввиду такого обидного невнимания к ней, задергала в воздухе ножками поактивней, на этот раз недвусмысленно разведя их в стороны.
Тьфу ты, произнес Кис в третий раз и рывком (хоть и не без усилия, учитывая приличный вес и инертность толстенькой спящей тушки) сдернул Крикалова с кровати, поставил его стоймя. Не вникая в отборный матерный ряд, который Крикалов изрыгал, не открывая глаз, детектив оттащил его в соседнюю комнату, где приткнул в кресло. Затем отыскал ванную, взял там с вешалки полотенце и кинул его на обнаженные чресла Крикалова. После чего сильно, наотмашь, ударил его – по одной щеке, по другой.
Никакого эффекта. Крикалов продолжал безмятежно спать. Тогда детектив направился к входной двери и впустил в квартиру спецназовца Гену.
Шатенка каким-то неведомым образом мгновенно учуяла появление в своей орбите еще одного самца и выскочила из спальни, развевая полы халатика. Воссияв восхищенным взглядом, она скрестила стройные ножки, приподняла полы халатика наподобие кринолина и присела в реверансе, нежно прошептав: «Здравствуйте, о рыцарь!»
Рыцарь в доспехах спецназовца, где забралом служила маска, несколько опешил. Кис, решив, что это перебор, подошел к девице и бесцеремонно запихнул ее в спальню, прикрыв за ней дверь.
– Гена, нужно Крикалова привести в чувство…
– Это пожалста, – ответил спецназовец. – А Лика, она ничего, между прочим…
…Через две минуты Крикалов смотрел на мир взглядом, близким к осмысленному.
Через три минуты Крикалов принялся рассказывать историю про чьего-то сына, который угробил другого чьего-то сына, и эта скотина Фролов…
Алексею истории про «скотину Фролова», равно как и про чьего-то сына, который… В общем, детектива на данный момент эти истории ничуть не занимали.
– Бандиты, которых ты попросил решить твои проблемы… Эй, не спи! Гена, разбуди его!
Гена снова разбудил. Крикалов, держась за челюсть, с недоумением взирал на двух мужчин, один из которых был со странным черным лицом с тремя дырками, для глаз и для рта.
– Кто вы?
– Ты попросил бандитов решить твои проблемы. Потому что Фролов тебя шантажировал. Из-за чьего-то сына.
– Кто вы такие?
Крикалов, похоже, действительно проснулся. По крайней мере, до него дошло, что люди перед ним чужие, незнакомые.
– Не важно. Бандиты взялись за твое дело – ты им заплатил, надо думать. Или они должны были возместить свои расходы из награбленного у Фролова в доме?
– Кто вы такие?!
– Ты знал, что к Фролову вхожа Анастасия Марковна Тышкевич. И что у нее есть дочь. Это ты придумал комбинацию с похищением Кристины?
– Кто такая Кристина?! Кто вы такие?!
Шатенка, которую почему-то не брал сон, снова возникла в дверях спальни. В руках она держала четыре бокала с шампанским, зажатых между пальцами. Робко посматривая на Киса и Гену, – впрочем, робость ее была показной, род игры, кокетства, – она продвинулась на середину комнаты особым медленным шагом, заставлявшим колыхаться ее обнаженную грудь.
– Давайте выпьем, мальчики, – по-прежнему улыбаясь, произнесла она, устанавливая бокалы на низкий столик. Отчего и наклонилась низко. Халатик задрался, причем с прицельной точностью в сторону Гены, открыв перед ним упругие загорелые ягодицы.
– Вот шлюха, – произнес Гена с легким восхищением в голосе.
Лика улыбнулась ему с признательностью: комплимент ей понравился, видать.
Кис подошел к ней и, бесцеремонно схватив сразу за обе руки, затолкал ее обратно в спальню.
– Если еще раз отсюда выйдешь, – произнес он грубо, притягивая за собой дверь, – то следующий разговор будет в ментовке, поняла?
– Чего это вы с ней как с проституткой? – спросил спецназовец. – Все-таки известная ведущая…
– Я? С ней? Как с проституткой?.. – озадачился Кис. – Не знаю, так вышло, я не специально… А тебе чего? Ты же сам сказал: «шлюха».
– Так то шлюха!..
Между проституткой и шлюхой существовало, без сомнения, принципиальное различие… Но детективу не до лингвистических изысков было сейчас.
– Давай заниматься делом, Гена.
…Егор Крикалов был слишком пьян, плюс марихуана, а может, и еще что-то, посильнее, –
