маленькое окошко.
- Убирайся, блаженный! - выкрикнули из окна, и оно захлопнулось.
- Что за… - Даниэль решительно заколотил в ворота. Никакого ответа. Тогда он прислонился спиной к железной створе и стал колотить по ней каблуками, однако окошко больше не открылось. Даниэль отошёл от ворот и задрал голову - на крепостных стенах никого не было. Несколько минут юноша обиженно топтался перед воротами, а потом сунул руку в карман, намереваясь переместиться в какой-нибудь более гостеприимный город… И тут воздух наполнился криками, лязгом, свистом, и из леса хлынула лавина полуодетых людей с бритыми головами. Размахивая кривыми саблями и боевыми топорами, они с ужасающей, неподдающейся разумению быстротой приближались к крепостным стенам.
Перепуганный Даниэль, как безумный, заметался перед воротами. Охваченный паникой, он забыл, что сжимает в руке самый могущественный артефакт Тинуса и может переместиться в любую точку Мира. В его голове билась только одна мысль: 'Сейчас я умру'. Неожиданно пред Даниэлем, словно из-под земли, вырос бритоголовый детина с кривой, зазубренной саблей в грязной волосатой руке. Детина замахнулся на юношу, и тот инстинктивно выстроил щит. Воин рубанул наотмашь, но зазубренное лезвие наткнулось на невидимую преграду, скользнуло в сторону и, полуголый верзила, потеряв равновесие, рухнул на землю. Даниэль не успел вздохнуть, как об его щит ударились сразу два топора, потом ещё и ещё… Перед глазами мага мелькали топоры и сабли, а он стоял, прижавшись спиной к железным воротам, и тупо смотрел на бритоголовых воинов, рубящих его щит. Внезапно острый топор вонзился в железную створу над его головой. Даниэль вздрогнул, и, издав тонкий звук, похожий на комариный писк, начал метать молнии. Его беспорядочные удары расстроили слаженную атаку бритоголовых: ближайшие к Даниэлю воины с воплями ужаса бросились прочь и врезались в ряды своих товарищей, которые не видели, что происходит у ворот. У стен Берны воцарился хаос: бритоголовые дрались между собой, а Даниэль, как заведённый, метал в них молнии. Наконец, авангард победил арьергард, и армия бритоголовых обратилась в бегство. Но ошалевший от страха Даниэль не заметил отступления врагов. Он всё метал и метал смертоносные молнии.
Вся Берна высыпала на крепостные стены. Раздавались ликующие крики горожан, солдаты били мечами о щиты, салютуя Даниэлю и вознося хвалы Экре, богине магов, и Туану, богу войны и победы, за то, что они послали обречённой Берне спасителя, и тот в одиночку разбил непобедимое войско жаулетов, которые были чумой Тинуса. Бритоголовые уроды появлялись так же неожиданно, как и исчезали, и никто не знал, где их логово…
Берна рукоплескала победителю жаулетов, но Даниэль ничего не слышал. Лишь когда последний бритоголовый воин скрылся за деревьями, юноша опустил руки, и по его лицу побежали слёзы. Он так устал, что был не в состоянии сделать шага. Опустившись на утоптанную землю, Даниэль убрал щит и замер, глядя в одну точку. Створы ворот распахнулись, к нему подбежали какие-то люди. Они хлопали юношу по плечам и спине, что-то радостно восклицали, а потом подхватили его на руки и куда-то понесли. Даниэлю было всё равно, он не реагировал на происходящее.
Восторженные горожане внесли спасителя Берны в замок, где его встретил король Аверий, невысокий седой мужчина в сине-зелёном мундире. Солдаты поставили юношу на пол, и правитель возложил узловатые морщинистые руки на его плечи:
- Берна преклоняется перед твоим мужеством, маг!
Даниэль только кивнул в ответ. Ноги его подкосились, и каменные плиты пола устремились к лицу…
Даниэль вздрогнул и посмотрел на слугу: Кирик, вжав голову в плечи, нервно поглаживал Звёздочку по шее.
- Выше нос, малыш, - подмигнул ему маг. - Мы будем в замке до заката, и ты получишь обещанный ужин! - Даниэль вновь устремил взгляд на замок, а Кирик неопределённо мотнул головой и тоскливо оглядел толпу. Он совершенно не представлял, каким образом им удастся пробиться сквозь плотную людскую массу.
Солнце наполовину спряталось за стенами замка. Кир начал подумывать, что хозяин ошибся, и им всё- таки придётся ночевать под луной, как вдруг у ворот началась суета. Кирик покосился на Даниэля и осторожно приподнялся в стременах: из замка выступили стражники в сине-зелёных мундирах и высоких шапках. В их руках сверкали длинные алебарды. Стражники медленно продвигались сквозь толпу, расчищая дорогу знатной даме на вороном коне. Её длинные пепельные волосы украшали золотисто-серебристые перья, а молочно-белое платье с металлическим отливом было расшито мелкими кроваво-красными жемчужинами. Наряд дамы был изумительно красив, чего нельзя было сказать о его обладательнице. Всадница была широковата в плечах, резка в движениях, а черты её лица были крупными и грубоватыми. 'Мужик в юбке!' - подумал Кирик.
Даниэль обернулся к слуге, неодобрительно покачал головой и вновь посмотрел на королеву Кармину. Сейчас правительница Берны выглядела властной и надменной, но маг помнил её другой - насмерть перепуганной и жалкой. Он помнил её наполненные ужасом глаза и холодные дрожащие пальцы, цепляющиеся за его руку - пять лет назад гордая леди Кармина валялась в ногах у двадцатилетнего чужака-южанина и слёзно молила о помощи…
Триумфальная победа над жаулетами задержала Даниэля в Берне. Несмотря на то, что юноша считал разгром бритоголового войска заслугой Серёг Божены, ему понравилось быть героем, перед которым преклоняется целое королевство. Пытаясь сохранить инкогнито, Даниэль представился королю магом- отщепенцем, чем привёл того в замешательство: Аверий не сомневался, что войско жаулетов уничтожил плеядец. А то, что Даниэль оказался отщепенцем, создавало для Берны серьёзные проблемы. Признавая его заслуги, Аверий автоматически навлекал на Берну гнев могучей Плеяды - официальной магической организации Мира. Тинуский маг был обязан служить Плеяде, в противном случае, он объявлялся отщепенцем и подлежал уничтожению. Карательные отряды Плеяды без устали рыскали по Миру в поисках непокорных магов и безжалостно истребляли их. По-мнению Аверия, Даниэль был кандидатом в покойники, но он спас Берну, и король решился на беспрецедентный шаг: он во всеуслышание заявил, что жалует Даниэлю титул князя и должность придворного мага. Юноше положили солидное жалование и поселили в роскошных покоях. Он ел за одним столом с королём и его семьёй, и даже удостоился благосклонности леди Кармины, старшей дочери Аверия. Но, почивая на лаврах, Даниэль ни на минуту не забывал о том, что дед ищет его, и рано или поздно найдёт и потребует вернуть Серьги Божены. И юноша дал себе месяц на отдых, прежде чем вновь пуститься в бега.
Месяц пролетел, как выпущенный из пращи камень, и Даниэль стал собираться в дорогу. Он решил отправиться в Скайлет. Этот город располагался на берегу моря и по рассказам бернийских придворных был очень богатым и красивым. Юноша покинул бы Берну без сожалений, если б не Кармина. Принцесса была старше Даниэля почти на десять лет, и в её лице юноша получил опытную наставницу в вопросах чувственного наслаждения. Кармина была далеко не красавица, но после первой же ночи, проведённой в её объятьях, Даниэль усвоил, что в любви внешность отнюдь не главное. Каждая ночь с принцессой открывала ему что-то новое, и юноша благодарил судьбу за встречу с женщиной, которая, ничего не требуя взамен, отдавалась ему без остатка. Король знал о связи дочери с придворным магом, однако ни словом, ни намёком не обмолвился об этом. По законам Берны наследница могла выйти замуж, лишь взойдя на престол, но законы не требовали, чтобы при этом она была девственницей. И тридцатилетняя Кармина жила, как хотела и с кем хотела.
В последнюю ночь в Берне Даниэль задержался у любовницы почти до утра. Принцесса словно чувствовала, что маг собирается покинуть её, и была с ним особенно нежна. Даниэль всматривался в широкое лицо с резкими грубоватыми чертами, ставшее ему родным, и твердил себе, что обязательно вернётся в Берну. Он с тоской представлял, какими долгими и холодными станут ночи без принцессы, и сердце разрывалось от желания остаться. Даниэль с удовольствием женился бы на Кармине, но дед не потерпел бы подобного мезальянса, и, складывая в дорожную сумку одежду, юноша проклинал своё высокое происхождение. Он завернул в льняную тряпицу головку сыра и вяленый окорок, положил рядом с сумкой бурдюк вина, накинул плащ и достал из кармана мешочек с артефактом. Прикрыв глаза, Даниэль представил картину с изображением Скайлета, но неожиданно дверь распахнулась, и в его спальню ввалилась Кармина. Бледная, в рваном платье, она шагнула к Даниэлю и холодными пальцами вцепилась в
