Шанира, суля обидчикам друга кровавую расправу. Маска беззаботного придворного балагура осыпалась, как старая штукатурка, обнажив опасного и агрессивного зверя, истинную сущность Саттола, которую так любил Дигнар. Игривый и вальяжный, не пропускающий ни одной юбки, в душе Шанир был безжалостным хищником, готовым в любой момент растерзать врага.
- Я связан по рукам и ногам, Шани. Вместо того чтобы броситься на поиски ликанской ведьмы, я вынужден изображать примерного мужа! А эльфёнок тем временем спешит на расправу к родичам.
Дигнар замолчал, потёр виски, словно у него разболелась голова, и посмотрел на хмурого, как туча, приятеля.
- Ты не можешь оставить всё, как есть! Пропажа фантоша - удар по твоей репутации, катастрофический удар, Диги. Нужно вернуть его, пока не открылась правда.
- Поможешь?
- Да.
- Отлично! - Наследник хлопнул друга по плечу. - Помимо Гризли и Ключа возьмёшь с собой Пепла и Змея. Они…
- Нет!
Наследник рубанул ладонью воздух:
- Не перебивай!
- Мы сделаем по-другому, Диги! - Шанир поставил бокал на стол и уверенно продолжил: - Я помню, как дрался твой эльфёнок. С ним шутки плохи. Нужно действовать наверняка и я знаю как. Мы вернём фантоша и приволочём в Исанту ликанскую ведьму. Никто не посмеет усомниться в твоей силе! Клянусь!
Глава 15.
Миганаш Теригорн дождался, пока последний гвардеец минует арку городских ворот, и повернулся к Сканипиру Стану, первому в истории тиратскому послу в Ликане. Загадочная и одновременно хищная улыбка, сияющая на резко очерченных губах сатрапского дипломата, не понравилась старейшине, захотелось вдруг наплевать на приличия и ударом кулака стереть её с довольного лица тиратца. Однако позволить себе роскошь выказать истинное отношение и к послу, вернее сказать, официальному шпиону, и к договору, который каждая из сторон могла нарушить в любой момент, и к сатрапии, свихнувшейся на уничтожении магов и в то же время активно использующей фантошей, явно обладающих даром, старейшина не мог. Бросив короткий взгляд на облачённого в черные одежды телохранителя Сканипира, он растянул губы в приветливой улыбке и вежливо произнёс:
- Надеюсь, дорога молодоженов будет лёгкой и приятной.
- Даже не сомневайтесь, господин Теригорн, - благодушно отозвался посол. - Фантоши Дигнара способны решить любые проблемы, что могут возникнуть на пути домой. Так что, Ваша дочь в целости и сохранности доберётся до новой родины.
Миганаш согласно кивнул. Слова Сканипира о способности фантошей решать любые проблемы обнадёжили, ибо мысли о сбежавшей с телохранителем Дигнара дочери ни на миг не оставляли его. Старейшина рьяно убеждал себя, что его девочка сейчас в безопасности, что фантош не только не причинит ей вреда, но и защитит от неприятностей, подстерегающих любого, даже самого опытного путешественника. 'Может, и хорошо, что Геда сбежала. Не настаивай тиратцы на этом браке, ни за что не выдал бы её замуж за такого ублюдка, как Дигнар! Впрочем…' Додумать Миганаш не успел: посол сатрапии, фамильярно, словно старого приятеля, хлопнул его по плечу и бодро произнёс:
- Дочери всегда покидают родной дом, дружище, и, поверь, лучше пусть это случится рано, чем поздно. Как отец трёх девчонок говорю! - Он подмигнул опешившему от неожиданного панибратства старейшине, решительно взял его под руку и потянул за собой. - Без толку расстраиваться, когда дело сделано. Идём!
Возможно, не случись у Миганаша столь тяжелого, нервного утра, он сумел бы дать достойный отпор зарвавшемуся тиратцу. Но, увы, весть о побеге Геды, затем сложный, требующий огромных магических сил ритуал превращения Алемики в жену Дигнара, потом завтрак с неприятным до зубовного скрежета зятем и проводы мнимой дочери отняли у него слишком много сил, и, не найдя нужных слов, чтобы пресечь дружеские поползновения тиратца, старейшина безропотно пошёл рядом с ним.
Воодушевлённый его покладистостью Сканипир принялся с энтузиазмом рассказывать о свадьбе младшей дочери, не преминув отметить, что благодаря своей дорогой девочке породнился с самим сатрапом, ибо новообретённый зять приходится Селниру Дестанате троюродным племянником, а это не такое уж дальнее родство. Миганаш качал головой в такт словам тиратца и даже вставлял подходящие случаю реплики, хотя мысли его были далеки от беседы. Хотелось побыстрее отделаться от назойливого дипломата, вернуться домой и немедленно приступить к поискам дочери. Найти, догнать и уговорить вернуться к мужу, а не получиться уговорить - применить силу, всё равно магическую или физическую, лишь бы Гедерика заняла уготованное ей судьбой место рядом с наследником тиратского престола. 'Хотя судьбой ли? - Миганаш скептически скривил губы: какими бы замечательными магами ни были он сам и его коллеги Сетраш Анран и Грониш Зартар замахиваться на роль глашатаев богини судьбы было глупо, зато оправдать свои действия неумолимостью рока и государственными нуждами - в самый раз. - А может, вообще, не искать? Может, её побег с загадочным и опасным фантошем и есть перст судьбы? Может, именно этого и добивалась капризная богиня? Может, ей стало скучно и она свела их вместе, чтобы посмотреть, что из этого выйдет? Чушь! Нужно честно признать: я не хочу отдавать её самонадеянному тиратскому уроду, хлыщу и пропойце. Лучше бы жрицей стала!'
Вспомнив о служительницах культа Солнца, Миганаш невольно вздрогнул. Несмотря на то, что утром Летуника не вмешалась в процесс преображения Алемики в Гедерику, было наивно полагать, что жрица осталась в блаженном неведение относительно событий прошедшей ночи. А, значит, предстоял трудный разговор с Летуникой, о результатах которого старейшина предпочитал не задумываться. Побег Геды до основания разрушил тщательно продуманные планы ордена Солнца и последствия детского поступка дочери могли стать фатальными не только для него лично, но для всей Ликаны. Лицо Миганаша исказила болезненная гримаса, которая никак не соответствовала весёлой истории говорливого Сканипира, и тот, прервавшись на полуслове, вновь похлопал старейшину по плечу:
- Полно убиваться, дружище! С твоей дочерью всё будут отлично. В Тирате не принято обижать женщин, а Дигнар как будущий сатрап чтит обычаи родной страны.
- Надеюсь, - пробурчал Миганаш, мысленно проклиная непомерно дружелюбного тиратца.
Теперь, вспомнив о жрицах Солнца, он начал выстраивать в уме предстоящий разговор с Летуникой, пытался найти аргументы, оправдывающие поведение дочери, но таковые находиться не желали. Старейшине захотелось грязно выругаться или со всего маха треснуть кулаком по столу, чтобы дать хоть какой-то выход бушующим в душе эмоциям, однако на него смотрели сотни ликанцев и Миганаш был вынужден держать марку. 'Да пропади пропадом все эти условности!' - простонал он и, натянув на лицо благожелательную улыбку, обратился к Сканипиру:
- Прошу извинить меня, господин посол, но как бы ни складывались обстоятельства моей семейной жизни, государственные дела не могут ждать. Прошу извинить меня, мои коллеги проводят Вас в Вашу резиденцию.
Не дожидаясь ответа гостя, Теригорн слегка поклонился и быстрым шагом направился к виднеющемуся вдалеке дому Совета. Шедшие следом Сетраш и Грониш переглянулись, недоумевая, что за сверхважные дела заставили Миганаша бросить иностранного посла посреди улицы. Однако обдумывать его странный поступок времени не было: тиратец, приоткрыв рот, смотрел в спину почти бегущего от него старейшины и по-детски хлопал глазами. Советники одновременно шагнули к послу, собираясь заговорить с ним и отвлечь внимание от убегающего Миганаша, но тот опередил их:
