книгах все было выстроено авторами, отрепетировано режиссерами, достоверно или недостоверно разыграно актерами, но то были красивые придумки, в голове автора заранее обреченные на успех, несмотря на все козни врагов. Или же героические истории были списаны с реальных событий, но над реальными событиями, на минуточку, работали целые службы и разведки стран. А кто станет думать за него? Чеширский Кот?… Но вдруг это и есть та самая, книжная, гениальная подстава, которая разработана кем-то для выхода на отца? Ох, нет, невозможно… Или? Ведь отец ничем не указал на человека, с которым можно иметь дело.
– Юрий Филиппович, а откуда мне знать, что не вы тот самый человек, который ищет моего отца?
– Вы молодец, Сережа. Это правильный вопрос, и я рад, что вы его задали. Говорит о вашем уме и осторожности. Взгляните… – Тимухин достал из кармана небольшой органайзер и вынул из него фотографию, взглянул сам, улыбнулся чему-то своему и протянул снимок Сергею. На фоне низенькой толстой пальмы со стволом, похожим на ананас, на изумрудной зелени газона с клюшками для гольфа в руках стояли двое мужчин. В одном Сергей сразу признал одетого для пленера Тимухина, другим был упитанный пожилой человек в бейсболке. Тень от козырька маской падала ему на лицо, но одет он был в блеклую желтую футболку с нарисованным на ней оранжевым солнцем и корявой детской надписью «Пусть всегда будет солнца!!!» Футболке было более тридцати лет, Сережка сам писал эти трогательные слова. Так и написал краской «солнца!!!», а обнаружил ошибку, только когда уже подарил. Он не мог даже себе представить, что футболка из плохонького трикотажа где-то до сих пор жива.
– Это я у вашего отца год назад. Понимаю, что это ни о чем не говорит, но мы с Кириллом по крайней мере знакомы. Больше у меня доказательств, увы, нет…
Сергея до глубины души тронуло, что есть вещь, которую отец из страны в страну бережно вез за собой, хранил, и вещь эта – его подарок отцу. «Пусть всегда будет солнца!!!» Он не пытался даже разглядеть черт отцовского лица, тщательно укрывшегося в тени бейсболки, только смотрел на оранжевое солнце с кривыми лучами, обтянувшее выпуклый живот, и чувствовал, как начинает сжимать сердце. Голос дрогнул:
– Что я должен сделать?
– Вы должны на некоторое время перестать быть Сергеем Кирилловичем Потоцким. Да-да, – Тимухин не дал Сергею возможности возражать, – именно так. Какое-то время вам предстоит побыть другим человеком. Вы летите себе отдыхать в Южно-Африканскую республику, а Сергей Кириллович в то же самое время для всех будет отдыхать где-нибудь в другом месте. Оформление всех документов я возьму на себя. Как я вам говорил, вся моя работа заранее оплачена.
– Дело не в этом. Как вы собираетесь все выполнить? Вам не кажется, что все это просто авантюра? Причем незаконная и подсудная.
– Есть немного. Но еще из классической литературы известно, что так путешествовали при необходимости с незапамятных времен. Америки мы с вами не откроем. И сейчас тоже так иногда поступают, если действительно нужно. Раз смог кто-то, сможете и вы. Тем более что существует четкий и отлаженный бизнес. Я не буду обращаться в ближайшую подворотню с воплями: «Где тут у вас паспортами торгуют?!» Скажите, Сергей Кириллович, если мне понадобится немного изменить форму лица, вы сможете это выполнить? От такой внезапной просьбы Сергей обалдел.
– Разумеется, могу, это моя работа. Только я не занимаюсь подпольными пластическими операциями…
– Зачем же подпольными? За кого вы меня принимаете? – Чеширский Кот откровенно веселился. – Я официально приду к вам в клинику, с документами на свое имя, и вы окажете мне услугу в соответствии с моими пожеланиями и согласно прейскуранта, потому что, как вы изволили выразиться, это ваша работа. Я, может быть, решил морщины убрать. А моя работа – решать за вас некоторые проблемы, которые вы не можете решить самостоятельно. Я – поверенный вашего отца, а теперь, временно, и ваш тоже. И вам не нужно знать, что и как делается, как мне нет нужды знать, куда в итоге денутся мои морщины…
Сергей внезапно ощутил, что происходящее очень нравится ему. Увлекает и затягивает. В глубине души зарождался драгоценный азарт, сродни тому, который просыпался в нем всякий раз, когда он решался на какие-то важные, глобальные дела. Вроде косметического салона для мужчин. Были азарт и уверенность, что дело непременно выгорит на все сто, абсолютно твердая уверенность, не перебиваемая никакими, казалось бы, самыми вескими доводами против.
Вот и сейчас ему страшно захотелось отставить на время прежнюю жизнь, взять себе чужую, новую, другой паспорт и шагнуть к едрене матери, неведомо куда. Знал, чувствовал, что на все сто выгорит, по- другому быть не может. Хотел этого. Рассмеялся громко, не сдерживая себя, глядя в лицо поверенного в непонятных вопросах Тимухина, и весело бесшабашно спросил, тряхнув головой:
– Когда?
– Ну, когда… – затрубил Тимухин, – понадобится некоторое время на подготовку. Вам и мне. Но я долго не задержу, надеюсь. В месяц управимся?…
– Я – да.
– И я уложусь. Вас устроит фамилия на мой вкус или будут пожелания?
– Если только это будет не Бен Ладен.
Сергей чувствовал, что его «понесло», хотелось шутить и куролесить.
– Обещаю нечто среднее между Борисом Березовским и Васей Пупкиным, – поддержал шутку Чеширский Кот.
21
Сергей Кириллович с головой нырнул в авантюру, предложенную непонятным поверенным. Сам не ожидал, что его, реального до тошноты человека, может так увлечь игра в шпионов. Каждый день открывал для себя новые заманчивые стороны игры, радостно, в предвкушении грядущих событий встречал грядущий день. Он был беспечен и игрив, сверкал глазами и подмигивал, ежеминутно шутил с больными и коллегами, и окружающие промеж собой дружно решили, что у доктора Потоцкого случилась наконец-то настоящая любовь. Истерично ревновала Лора, играя мимикой на обновленном лице, но ему было совершенно не до Лоры с ее фанабериями. Даже бросать ее не хотелось, портить себе редкое отличное настроение.
Многозначительно и вопрошающе улыбалась мать. С мамой было тяжелее всех. Говорить ей о своей радости было опасно, а не говорить безумно трудно. Сергей понимал, что сознательно обделяет ее на чувства, на бурю эмоций, но молчал. Оправдывался перед собой тем, что именно мать тогда, давно, поспособствовала его многолетней безотцовщине. Она взяла на себя решение, а теперь это делает он сам. Решения могут нравиться или не нравиться, быть оптимальными или не очень. Но они приняты, и все тут… Но на всякий случай, опасаясь сам себя, старался меньше встречаться с Ольгой Петровной.
Для всех Сергей Кириллович придумал историю, что некая немецкая клиника приглашает его к себе для обмена опытом. Даже заручился при помощи Чеширского Кота присланным электронной почтой приглашением.
Как бывает в подобных случаях, коллектив роптал: многим хотелось обмениваться опытом в Германии, да еще целых три недели – больше Сергей позволить себе не мог. Кумушки шептались по углам: ну что Потоцкий, и так царь и бог, надо интенсивнее выдвигать молодых, их посылать на учебу…
Сергей Кириллович недовольства пресек на корню, решительно заявив, что в этот раз едет он, и только он. А так как учиться в малоизвестной клинике было ему и правда нечему, то коллектив единодушно пришел к выводу, что именно в немецком городишке ждет Кирилла Сергеевича та самая новая любовь. Кто-то даже пустил слух о том, что работает она в российском представительстве. Сергей утку не опровергал и не поддерживал, чем только больше укрепил уверенность коллег.
Кстати, приглашением решался вопрос и с излишне навязчивой Лорой. Ей было популярно объяснено, что работа не отдых, и тащить с собой туда любовницу нет никакого резона…
Когда в начале февраля стояли особенно трескучие морозы и метели бушевали почти каждый день, занося город девственными, свежими сугробами, Сергей получил от Тимухина долгожданные документы и билеты на самолет. Мчась домой вне себя от радости, распевая во весь голос и неприлично лихача, Сергей зачем-то заехал в «SuperVision», где быстро и профессионально подобрали для него цветные линзы. Зачем он их купил, и сам не мог объяснить и сказал себе громко, стоя в пробке перед мигающим светофором:
– Совсем ты сдурел, Джеймс Бонд хренов!
