По линии матери, Домиции Лепиды, Мессалина была правнучкой Марка Антония и Октавии – сестры императора Августа. Иначе говоря, она родилась в семье, связанной узами крови с правящей династией, тем более что отец Мессалины, Марк Валерий Мессала, состоял в родстве с императором Клавдием. Выбор Мессалины в жены Клавдию с точки зрения интересов семьи был вполне обоснованным. Родилась она, вероятнее всего, около 20 г., так что в 39 г. к моменту вступления в брак с Клавдием ей было значительно больше 15 лет. Скорее всего, уже в 40 г. она родила ему дочь Октавию. Данное девочке имя, разумеется, должно было подчеркнуть родство с императором Августом. Сын появился на свет в феврале 41 г., когда Клавдий уже месяц как был императором. Поначалу мальчику дали имя Тиберий Клавдий Германик. Прозвище Германик ему дали в честь отца Клавдия, Германика. Однако осенью 43 г., когда проходили официальные празднества по случаю покорения Британии, мальчика назвали Британик (Britannicus). Под этим именем он и вошел в историю.
Когда Мессалина родила сына, сенат собирался удостоить ее титула августы, но против выступил сам Клавдий. Несмотря на это, некоторые греческие города чеканили монеты с ее изображением, чтобы таким образом оказать честь императрице. Мессалине, как ранее Ливии, была дарована привилегия сидеть во время театральных представлений в первых рядах, среди весталок. Получила она также право ездить по улицам столицы двухколесной повозкой под названием carpentum, которыми имели право пользоваться только весталки. Принимая во внимание то, о чем пойдет речь дальше, во всем этом была некая пикантность: дело в том, что Мессалина охотно играла роль проститутки, причем на редкость трудолюбивой.
Нет никаких сомнений, что Мессалина была одной из самых преступных и одновременно самых сладострастных женщин среди императриц Рима. Если говорить о том, в смерти скольких людей она прямо или косвенно виновна, с ней может сравниться лишь Агриппина, занявшая вслед за ней место рядом с Клавдием. Жертвами женской зависти Мессалины пали две Юлии – близкие родственницы ее мужа. Юлию Ливиллу, сестру Калигулы, погубила красота, а также то, что, как показалось императрице, та не проявляла к ней должного уважения и слишком часто приходила поболтать с Клавдием. Сначала Мессалина устроила так, что Юлию отправили в ссылку на островок Пандатерия, обвинив в прелюбодеянии с Сенекой – знаменитым и в наши дни писателем-моралистом, а затем добилась для нее и смертного приговора. Когда приговор приводили в исполнение, девушке было чуть больше двадцати лет. Вторая Юлия, внучка императора Тиберия, была более чем на десять лет старше первой, но и ее погубили интриги и клевета Мессалины. Третьей знаменитой женщиной, которая погибла из-за Мессалины, была Поппея Сабина – мать будущей жены императора Нерона. Обвиненная в прелюбодеянии, она покончила с собой в страхе перед тем, что может ждать ее в заключении.
Не щадила Мессалина и мужчин, которые осмелились не угодить ей хоть чем-то, а прежде всего – отказом в оказании сексуальных услуг или чрезмерным богатством. Юний Силан, отозванный с поста наместника в Испании, чтобы жениться на матери Мессалины, имел несчастье приглянуться императрице, однако оказался нечувствительным к ее кокетству. Чтобы погубить его, она воспользовалась услугами вольноотпущенника Нарцисса, который пользовался безграничным доверием Клавдия. Юния Силана обвинили в подготовке государственного переворота. Одним из доказательств был якобы вещий сон Нарцисса, в котором он видел, как Силан убивает императора. По очень странному стечению обстоятельств, точно такие же сны, как она утверждала, видела и Мессалина. И этого было достаточно для того, чтобы смертный приговор был вынесен и приведен в исполнение. Дважды бывший консулом Марк Виниций вызвал ненависть Мессалины тем, что был с ней холоден, и по ее поручению он был отравлен – по крайней мере, так говорили. В свою очередь, префект преторианцев Катоний Юст погиб потому, что Мессалина опасалась, как бы он не открыл Клавдию правду о том, что творится во дворце. Валерий Азиатик поплатился жизнью за свое богатство, а зять Клавдия Помпей Магнус – за слишком близкое родство с Клавдием. Говорили, что она подсылала убийц и к маленькому Нерону, опасаясь, что в будущем он станет соперничать за власть с ее сыном Британиком. Время показало, что эти опасения Мессалины оказались более чем справедливы.
Вполне возможно, что в некоторых из этих и многих других приписываемых ей убийств Мессалина и не была виновна – кто-то мог умереть своей смертью или же погибнуть от руки другого убийцы. Однако в нескольких случаях вину императрицы можно считать доказанной. А уж что касается ее подвигов в области секса – они описаны достаточно подробно. Список известных по именам любовников Мессалины (хотя он наверняка не является исчерпывающим) производит неизгладимое впечатление. Среди них и сенаторы, и высокопоставленные политики, и крупные предприниматели, а рядом с ними – гладиатор, врач, актер.
Но любимым развлечением Мессалины был разврат. К участию в оргиях она вынуждала знатных замужних женщин, чьих мужей тоже заставляла присутствовать – хотя бы в роли зрителей. Тех, кто участвовал в этих «мероприятиях» с желанием и изобретательностью, ждали всяческие награды и почести. Ну, а на долю тех, кто этому противился, доставалась немилость императрицы со всеми вытекающими из нее последствиями. Однажды Мессалина устроила публичное соревнование между собой и самой известной уличной проституткой и победила, обслужив за сутки 25 «клиентов».
«Работала» она и в обыкновенном публичном доме. Выскальзывала тайком из дворца в светлом парике (поскольку сама от природы была брюнеткой) и вставала голой у окна своей комнатки, позолоченными грудями завлекая посетителей, которые знали ее под именем Ликиска. Уходила она с «работы» последней, так и не удовлетворив свой неуемный аппетит.
Об этом свидетельствуют разные источники, и все они сходятся в одном: Мессалина была нимфоманкой, развратницей и преступницей. Но поразительнее всего другое: как же ей в течение стольких лет удавалось скрывать все это от императора? Но Клавдий, действительно, ни о чем не знал. Занимаясь государственными делами и наукой, в дворцовую жизнь он никогда не вмешивался, к тому же безгранично доверял жене и своим вольноотпущенникам, а те проводили идеально согласованную политику. Позволяя Мессалине делать все, что ей заблагорассудится, и ни о чем не сообщая императору, они наживали огромные состояния. Продавалось все: римское гражданство, должности, решения суда. До развратной жизни императрицы вольноотпущенникам не было никакого дела. Напротив, «подвиги» Мессалины были им на руку, потому что давали повод ее шантажировать. Так что от повседневной дворцовой жизни император был надежно отгорожен прочной стеной молчания и круговой поруки. И даже если бы кто-то осмелился донести до императора кое-какую информацию, общими силами ее всегда легко было опровергнуть, представив как клевету и пустые сплетни. Поэтому даже тем, кто вынужден был участвовать в оргиях Мессалины поневоле, не оставалось ничего иного, кроме как молчать из осторожности.
Однако в какой-то момент Мессалина совершила роковую ошибку, последствия которой стали для нее трагическими. Обнаглев от полной безнаказанности, она выдвинула обвинение против одного из вольноотпущенников, Полибия (который, впрочем, тоже был одним из ее любовников), и добилась от императора смертного приговора. С этой минуты все вольноотпущенники почувствовали себя в опасности. А Мессалина сама подставилась под удар, отважившись сделать шаг, который имел серьезное политическое значение.
Влюбившись в Гая Силия, консула 48 г., она сначала заставила его развестись с женой, возжаждав иметь только для себя. А потом, похоже, сам Силий подбросил ей мысль о том, что они могли бы пожениться. Он рассчитывал на то, что Клавдия удастся устранить и тогда он сможет занять его место рядом с Мессалиной в роли не только мужа, но и императора. Она поначалу отнеслась к его плану настороженно, опасаясь превратиться лишь в орудие в руках Силия, но потом согласилась, и, в конце концов, они действительно вступили в брак.
Император в это время находился в Остии – несомненно, в связи с расширением местного порта. Вольноотпущенники приступили к делу без промедления. Нарцисс уговорил наложницу Клавдия, чтобы она первая сообщила ему о «свадьбе» Мессалины с Силием. А потом и сам Нарцисс подтвердил эту информацию. Потрясенный Клавдий тут же отправился в столицу, спрашивая по дороге своих
