Отцом Тицианы был Флавий Клавдиан Сульпициан из сенаторского сословия, человек, принадлежавший к древнему жреческому братству, которое носило название Fratres Arvales – Арвальские (или Сельские) Братья. Иначе говоря, он принадлежал к высшим аристократическим кругам тогдашнего римского общества. Муж ее, Гельвий Пертинакс, напротив, был сыном вольноотпущенника. Родился он, правда, в Италии, хотя и вдали от столицы – в Северных Апеннинах, в небогатой семье. В молодости он работал учителем, но из-за слишком скудного вознаграждения выбрал службу в армии. Благодаря незаурядным способностям и энергичности он быстро продвигался по службе, как в армии, так и в администрации. Пертинакс служил на высоких должностях в разных провинциях империи. В 175 г. был консулом. Были у него и влиятельные покровители, среди них был даже муж Луциллы, дочери императора Марка Аврелия.
Совершенно очевидно, что сын вольноотпущенника мог жениться на дочери аристократа лишь в том случае, если сам уже пробился в элиту правящих кругов, то есть не ранее 170 г. Поскольку родился он в 144 г., то даже если Тициана выходила замуж в возрасте 20 лет, что в те времена для невесты было очень много, разница между ними составляла не менее 25 лет. А это даже для тех времен было немало.
Если уж отец Тицианы решил выдать свою дочь за сына вольноотпущенника, даже занимавшего высокие должности и владевшего значительным состоянием, значит, у него были для этого веские причины. Может быть, Тициана была не слишком красива? Или ее приданое было скромным? Или же он поступил так под влиянием высокопоставленных покровителей Пертинакса? Во всяком случае, Тициана наверняка чувствовала себя в какой- то мере униженной таким браком.
Тициана подарила мужу сына и дочь. В 193 г., когда Пертинакс стал императором, сын его был еще мальчиком, изучавшим основы наук – значит, он родился не ранее 180 г. И это дополнительный аргумент в пользу предположения, что брак был заключен не ранее 170 г.
В тот же день, а вернее, в ту же ночь с 31 декабря на 1 января 193 г., когда Пертинакс был провозглашен императором, сенат принял постановление о присвоении его супруге титула августы, а сыну – титула цезаря. Однако Пертинакс решительно отверг привилегии, пожалованные его близким. Современник описываемых событий историк Кассий Дион предполагает, что для этого отказа могло быть две причины: возможно, Пертинакс считал, что его власть еще недостаточно укрепилась, или же он просто не хотел позорить титул августы, поскольку жена его не отличалась примерным поведением.
По мнению «Авторов истории Августов» (Scriptores Historiae Augustae) Пертинакса мало интересовало как общественное мнение по поводу его жены, так и то, что у нее был любовник – певец-кифарист. Впрочем, он и сам был не без греха и вряд ли мог являться наилучшим примером, поскольку совершенно не скрывал своих отношений с дочерью Марка Аврелия Корнифицией. Однако с другой стороны, когда он обедал дома в узком кругу, за стол садились он, Тициана и его бывший коллега – учитель. Так что, вероятно, можно сказать, что, в сущности, это был современный брак, в котором царили взаимопонимание и снисходительность.
Если говорить о титуле августы, то документы свидетельствуют: в некоторых провинциях воля правителя не была исполнена, или же информация о его отказе от титула для жены дошла до них слишком поздно. В современном Меце, который в римские времена именовался Диводурум, на прекрасно украшенном алтаре, возведенном на пожертвования Океануса – чиновника, надзиравшего за торговлей и распределением зерна, сохранилась надпись с пожеланием благополучия императору Пертинаксу и августе Тициане. В Александрии Египетской чеканились также монеты с ее титулом. А 6 марта наместник Египта направил письмо жителям Александрии и чиновникам округов провинции: «У нас новый император!» В этом письме упоминаются также и августа Тициана, и ее сын-цезарь, и здесь же говорится о том, что на празднование этого события отводится 15 дней.
До Верхнего Египта это письмо должно было добраться в конце марта, и праздновать приход Пертинакса к власти там начали тогда, когда его уже не было в живых. Он погиб 28 марта в своем дворце на Палатине от рук взбунтовавшихся преторианцев. Первой, кто вбежал в его покои с криком о том, что бунтовщики уже поднимаются на холм, была Тициана. В следующее мгновение ее супруг, оставленный всеми приближёнными, но, несмотря на это, мужественно пытавшийся противостоять вооруженной толпе и даже остановить мятежников речью, пал от удара меча. Его отрубленную голову насадили на копье и с триумфом носили по всему городу.
Тициана, однако, осталась в живых. Она нашла голову мужа и похоронила ее вместе с останками тела в гробнице своего деда. Достойное погребение предшественника организовал его преемник, Дидий Юлиан, а впоследствии император Север устроил Пертинаксу торжественные похороны. Пертинакс был причислен к богам, а его сын был назначен членом жреческой коллегии зачисленного в сонм богов отца. Во всех этих торжествах еще участвовала и Тициана. Возможно, однако, что к своему счастью она не дожила до 212 г., когда ее сын был убит по приказу императора Каракаллы.
Скантилла
Возможно ли, что именно Скантилла и ее дочь убедили колебавшегося Дидия Юлиана вступить в борьбу за пурпурную императорскую мантию, когда по городу разнеслась весть об убийстве Пертинакса взбунтовавшимися преторианцами? Собственно, это была даже не борьба, а обычный торг: кто даст больше золота солдатам императорской гвардии – Дидий Юлиан или префект Флавий Сульпициан. И выиграл его, к несчастью своему и обеих своих женщин, именно Дидий. Впрочем, у него были и иные существенные преимущества перед конкурентом: ему было уже 60 лет, и за плечами у него была прекрасная карьера полководца, наместника различных провинций, консула 175 г.
Итак, по мнению одних, в решении Дидия повинны были жена и дочь, иные же считали, что как раз они перебирались в императорский дворец с чувством тревоги и беспокойства, как будто предполагая, что их ожидает.
Сенат тут же признал за ними титулы август, а предусмотрительный Дидий официально эмансипировал свою дочь Дидию Клару и передал ей часть своего состояния. Ее мужа, Корнелия Репен- тина, он назначил городским префектом. Однако новый правитель с самого начала был встречен настороженно как сенатом, так и народом. И это неблагоприятное отношение к нему продолжало усиливаться по мере того, как уже в апреле начали приходить сообщения о бунте придунайских легионов. Они провозгласили императором своего полководца Севера и двинулись из-за Альп маршем на Рим, нигде не встречая сопротивления.
июня сенат лишил власти Дидия, а у его жены и дочери отобрал титулы август. Император, оставленный почти всеми своими приближенными, был убит во дворце. У его дочери конфисковали имущество. Позднее тело Дидия было отдано вдове и дочери, которые похоронили его в гробнице прадеда, у пятого мильного камня по Лабиканской дороге.
Юлия Домна
