Максимином. Были убиты его восьмилетний сын и малолетняя дочь – невеста Кандидиана, а их мать утопили в водах сирийской реки Оронт.
В этой ситуации Валерия проявила удивительную отвагу и искреннюю привязанность к своему пасынку Кандидиану. Она стремилась быть рядом с ним и позаботиться о его судьбе. Переодетая, она тайно сопровождала свиту Лициния, который уже был в Малой Азии – в Никомедии, где в это время находился Кандидиан, который поначалу был окружен надлежащим почетом и не подозревал ничего дурного. Но его ждала смерть. Услышав о его гибели, Валерия сумела бежать. В течение 15 месяцев она скрывалась вместе с матерью, переодевшись в скромные одежды и переезжая из одной провинции в другую. Схватили их обеих в Салониках. Там, приговоренные к смерти, они шли к месту казни, сопровождаемые толпами сочувствующих. Обеим женщинам отрубили головы, а тела их бросили в море. В этом случае Лактанций проявил хотя бы минимум такта, не упрекая их в том, что встретившая их кара была справедливым наказанием за отступничество от веры во время преследований.
Случилось это в 315 г. Диоклетиан к тому времени, скорее всего, был уже мертв.
Эвтропия
Эвтропия родилась в Сирии, вероятнее всего – в греческой семье, на что указывает ее имя. Ее первый муж также, скорее, имел восточные корни, так как получил прозвище Ганнибалиан, выдающий семитское происхождение. Несомненно, он служил в армии вместе с Максимианом и очень скоро уступил жену Максимиану, хотя у них уже была дочь Теодора. Покинула ли Эвтропия Ганнибалиана добровольно, и это произошло с согласия всех троих, либо мужчины решили вопрос между собой, даже не спросив ее мнения? Во всяком случае, все прошло без неприятных последствий, если говорить о взаимоотношениях между бывшим и настоящим мужем Эвтропии, поскольку сразу же после прихода к власти Максимиан назначил Ганнибалиана своим префектом преторианцев – то есть практически наивысшим чиновником в своей части империи. Конечно, можно считать назначение на эту должность чем-то вроде жеста благодарности за то, что тот отдал ему жену, однако брак Эвтропии с Максимианом должен был быть заключен еще до 280 г., поскольку дети от этого союза, сын Максенций и дочь Фауста, после 290 г. уже могли вступать в брак.
Максимиан родился не позднее 250 г. в бедной семье в окрестностях города Сирмия на реке Саве. В армии он встретился и подружился с Диоклетианом. В 285 г. Диоклетиан сделал его цезарем, а в следующем повысил до ранга августа и поручил управление западными провинциями. В качестве полководца он прекрасно проявил себя, успешно подавляя мятежи и отражая набеги варваров. В 305 г. по примеру Диоклетиана ему пришлось отречься от императорского пурпура. Сделал он это в Милане и поселился в своем поместье на юге Италии. Однако он отказался от власти крайне неохотно, и как только в 306 г. в Риме его сын Максенций объявил себя императором, он встал рядом с ним в качестве второго августа. Затем между ними произошел конфликт. Максимиан отправился в Галлию, которой в то время правил Константин, а затем снова на какое-то время отказался от власти, но не надолго – вскоре он вновь пытался надеть пурпурную мантию, пока Константин воевал на Рейне. Он был захвачен народом в Марселе, лишен власти и выдан Константину, по приказу которого и был убит – Максимиана повесили, пытаясь выдать смерть за самоубийство. Отвратительный пример болезненного старческого честолюбия и судорожного цепляния за власть.
И в течение всех этих лет, так богатых на всяческие бурные события, Эвтропия по всей вероятности находилась в Риме рядом со своим сыном Максенцием. Но тут дело дошло до войны с Константином, и в 312 г., потерпев поражение в битве у Мульвийского моста поблизости от Рима, Максенций утонул в Тибре во время отступления. Его отрубленную голову воины победившего императора насадили на копье и носили так по улицам столицы, а имя его приговорили к забвению.
И тогда произошло нечто неслыханное. Эвтропия, мать убитого в столь драматических обстоятельствах и поруганного после смерти Максенция, заявила, что он вообще не был ее и Максимиана сыном! Она утверждала, что сама коварно подменила его во время родов, так как очень хотела удержать при себе мужа, родив ему страстно желаемого сына. А это означало, что Константин имел все законные основания выступить против Максенция, поскольку у подкидыша неизвестного происхождения не было никаких прав на власть. Императрица решилась на это признание по вполне понятным причинам: она пыталась таким образом спасти свое положение и положение своей дочери Фаусты, которая была женой победителя. Редкий случай в истории государства, причем не только римского, чтобы мать таким образом отрекалась от собственного ребенка.
А Эвтропия уже тогда была (или стала вскоре после этих событий) христианкой. Она поселилась в Палестине, неподалеку от своей родины, и в 325 г. доказала свое религиозное рвение.
Поблизости от Хеврона находилось местечко Мамре, ныне Рамат аль Халил, куда стекалось множество пилигримов, которых привлекала туда легенда о том, что под здешним дубом некогда поставил свою палатку Авраам, расставшись с Лотом, и именно здесь снизошел к нему Господь, предрекая величие его и Сарры рода, а также гибель Содома и Гоморры. Христианский писатель Созомен утверждает, что посещали это место и жаждавшие почтить Авраама евреи, и язычники – поскольку здесь спускались на землю ангелы, которых они считали богами, и христиане – потому, что здесь произошло богоявление. Проходившие здесь ежегодно торжества имели, в сущности, языческий характер – приносились жертвы из самого удачного за год приплода, устраивалось угощение. Однако ничего неприличествующего там не происходило, как замечает Созомен, хотя мужские и женские палатки и стояли рядом. На всем огромном поле не было ни одной постройки, кроме той, что стояла у дуба – той, что якобы некогда принадлежала Аврааму. Там же был и колодец. Во время празднеств воду из этого колодца не брали – одни гасили в нем горящие свечи, другие выливали в него вино, масла и бальзамы, кидали хлеб, а третьи бросали монеты.
Однажды это увидела Эвтропия, сильно возмутилась и донесла обо всем императору Константину. А тот незамедлительно отправил епископам Палестины письмо, начинавшееся так: «Моя богобоязненная теща совершила богоугодный поступок, уведомив нас в письме, что у вас все еще живо проклятое безумие». Выполняя требование императора, епископы Палестины разрушили тамошние алтари, сожгли деревянных идолов и приступили к строительству церкви. Церковь была построена, но языческие обряды исполнялись в Мамре еще долгое время после этого. Сегодня на месте всех этих построек, в большинстве своем разрушившихся от старости, располагаются православный храм и монастырь, но можно увидеть также и колодец, остатки стен, алтарь и даже древний дуб.
Во всей этой истории с Мамре представляют особый интерес три момента. Во-первых, это, по всей вероятности, самый старый документально подтвержденный пример решительного вмешательства римской императрицы в борьбу за искоренение старых языческих традиций. Во-вторых, он показывает, насколько верны были первохристиане второй заповеди, строжайше запрещающей поклонение любым изображениям, которые они беспощадно уничтожали, даже если в них можно было узреть лишь скульптуры ангелов. И наконец, в-третьих, описание обрядов и празднеств в Мамре доказывает, сколь живучи некоторые разновидности религиозных обрядов, которые проходят сквозь века, лишь изменяя свое название.
Теодора
