Белла в отчаянии закрыла глаза. Как слепа она была! Обманывала себя, не имея мужества посмотреть в лицо жестокой правде!
Все последующие дни она старательно гнала прочь эти страхи, упрямо заставляя себя притворяться, что ей нечего бояться. Но, увы, неприятности не заставили себя ждать, с невероятной скоростью сменяя друг друга.
Однажды они сидели в одном из своих любимых ресторанов, как вдруг Марио схватил ее за руку.
— Пойдем отсюда, — сказал он, срывая ее с места и таща в дверь, ведущую на кухню. — Нас выследили. Этот парень, вон там, фотограф из газеты.
Он был прав в своих подозрениях, и им удалось ускользнуть через кухню и черный ход. Через минуту они сидели в машине. И это приключение было неприятно Белле.
Думая о будущем, она понимала, что таких инцидентов не избежать, они будут повторяться регулярно.
Она не ссорилась с Марио только благодаря тому, что тот был очень внимателен к ней. Когда они ходили куда-нибудь, он выбирал места, в надежности которых был уверен. И все же часто оглядывался, проверяя, не следят ли за ними.
— Я ничего не имею против, если меня фотографируют во время официальных церемоний, — сказал он однажды. — Я даже в определенной степени готов стерпеть, когда это касается и частной жизни. До сих пор я придерживался этого принципа и, как уже говорил раньше, старался смотреть на это как на неизбежную необходимость. — Он нахмурился, тон его стал высокомерным: — Но черт меня побери, если я соглашусь на это, когда я с тобой! Когда мы вместе, это касается только меня.
Белла была благодарна ему за это. Она не хотела жить, словно птичка в золотой клетке. А к этому неизбежно сводилась жизнь членов королевских семей.
После того случая в ресторане был еще один, когда несколько дней спустя журналист, вооруженный фотоаппаратом, внезапно наскочил на них, когда они прогуливались по побережью, и им ничего не оставалось, кроме как спасаться бегством в машине. Она начала серьезно сомневаться, что ее оставят в покое.
В газетах уже промелькнуло одно или два упоминания о «таинственной новой спутнице графа Марио», хотя никто еще не определил, кто она. И Белла страшилась, что это неминуемо произойдет.
Она боялась, что тогда ее жизнь станет невыносимой: это только вопрос времени, когда все рухнет.
И пока эти чувства нарастали в ее душе, неотвратимо появлялось еще одно мрачное предчувствие.
Марио не хуже нее должен понимать, что их роман обречен. Он, вероятно, прекрасно отдавал себе в этом отчет с самого начала. Наверное, именно поэтому он никогда не говорил, что любит ее, никогда не заговаривал об их будущем.
Сердце Беллы разрывалось от боли, когда она думала об этом. Эту боль невозможно было вынести. Но она ничего не говорила Марио, боясь искушать судьбу.
Но однажды вечером он, казалось, подтвердил ее худшие опасения.
Они обедали в небольшом ресторанчике, и оба были в прекрасном расположении духа, беззаботно болтая. Марио подробно описывал день, проведенный в мастерской, а Белла поведала, что успела она.
Вдруг она сказала:
— Знаешь, в моих делах невероятный прогресс. Я закончила работу над сервизом Пазолини, и теперь остались только кое-какие мелкие дела на фабрике. — Она рассмеялась. — Поверишь ли, но я могу быть иногда очень энергичной.
— Ты настоящая деловая женщина. — В глазах его светилось восхищение. Но потом он нахмурился. — Как ты считаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы закончить все дела?
У Беллы упало сердце. Она последнее время старалась не думать об этом. Не думать о возвращении домой. О расставании с Марио. Эти мысли приводили ее в отчаяние.
Она сидела уставясь в тарелку, боясь поднять на него глаза.
— Не знаю. Две, может быть, три недели.
— И что потом?
А что потом? О чем именно он ее спрашивает? Синяя жилка забилась у нее на шее. Все еще не глядя на него, она ответила:
— После завершения книги? О, у меня есть пара мыслей. Кажется, мой издатель решил…
Он взял ее за руку.
— Белла, я спрашиваю о другом. Ты собираешься остаться здесь? Я хочу, чтобы ты осталась, — добавил он быстро. — Не желаю, чтобы ты возвращалась в Штаты.
Белла взглянула на него, сердце ее разрывалось от любви. Она готова была слушать такие слова еще и еще. Но это ничего не решит, просто оттянет развязку. И вдруг отчаяннее, чем раньше, ее охватило желание услышать слова любви. У нее от этого даже перехватило дыхание, она не могла говорить.
Он все еще держал ее за руку.
— В конце концов, почему бы тебе не обосноваться в этом райском местечке? Ты с таким же успехом можешь работать здесь. Ну, что скажешь? — Улыбка тронула его губы. — На самом деле не важно, что ты скажешь. Я просто не отпущу тебя.
Сердце Беллы сжалось. Она попыталась улыбнуться ему в ответ, но улыбка получилась грустной.
Не работа меня беспокоит, меня беспокоит наше будущее! — кричало все в ней, но она только хрипловато выговорила:
— Это сложный вопрос.
— Знаю, но ты здесь счастлива. — Он сжал ее руку. — Нам хорошо вместе, дорогая. Давай дорожить тем, что у нас есть.
Белла затрепетала. А что, в самом деле, у нас есть? Обычная любовная связь, и в его жизни нет для нее другого предназначения, кроме как быть его любовницей?
Обессилев от горя, она сказала:
— Мне нужно это обдумать.
— Хорошо, подумай. — Марио приподнял ее подбородок, заставляя Беллу взглянуть на него. — Я понимаю, что это нелегко. — Он долго смотрел на нее, выражение его синих глаз было мрачным и решительным. По-прежнему оставаясь серьезным, он сказал: — Ты ведь меня знаешь, я не позволю тебе уехать.
В тот вечер Белла вернулась домой в полном смятении. Больше нельзя как страус прятать голову в песок. Пришло время лицом к лицу встретиться с мучающей ее проблемой.
Белла стояла в ванной комнате перед освещенным зеркалом.
Если бы даже она могла прочно войти в его жизнь, на законном основании, то вряд ли справилась бы с тем, что этому сопутствует. Папарацци. Жизнь на публике. Она находила это невыносимым. Она не создана быть графиней.
Но и роль любовницы для нее неприемлема. Белла внутренне сжалась, подозревая, что на уме у Марио второй вариант. Возможно, его это вполне устраивало. Их совместное будущее нереально. Но она любит его и не вынесет разлуки с ним.
Белла обхватила голову руками, пытаясь побороть охватившее ее отчаяние. Может быть, это глупо, но она продолжала надеяться. Она надеялась. Пока. Она даже сказала ему, что подумает над тем, чтобы остаться.
Но скоро наступила развязка, которая смела все ее надежды…
Белла сидела в приемной окулиста, страстного коллекционера фарфора Бускетти, у которого хотела взять интервью. По чистой случайности она вытащила из стопки журнал на английском языке. И по чистой случайности — или то был перст судьбы? — открыла его на роковой странице.
Белла прочитала статью от первой до последней строчки, руки ее тряслись, сердце обливалось
