Он снисходительно слушает ее, и на самом деле ему совершенно безразлично, что она думает о нем, что думают о нем люди, подобные ей. Что у него на уме и зачем все-таки он пришел?
Но, главное, она не понимает, почему он сидит и вовсе не собирается уходить! Сейчас это беспокоило ее больше всего.
— Но что вы делаете здесь? Ведь вам, наверное, приходится общаться с людьми, не вызывающими у вас симпатии? — Марио закинул ногу на ногу и наклонил голову так, чтобы удобнее было смотреть на нее. Синие глаза искрились лукавством. — Не лучше ли было выбрать другую тему для вашей книги? Что-нибудь, позволяющее вам остаться в спасительной гавани высоких принципов отчего дома?
Высокомерный тип, отметила Белла.
— На самом деле, я давно уже не живу в Канзасе. Последние три года обитаю во Флориде. — Она закинула ногу на ногу. — Как видите, я рискнула покинуть спасительную гавань родного штата и жива- здорова.
— Это, должно быть, далось вам нелегко. — Марио улыбался, забавляясь начинающейся перепалкой. — Как вам удалось остаться в живых среди кровожадных акул Флориды? — Меня мало что интересует в жизни, кроме работы, я умею выбирать главное и отметать мелочи.
— Вы снова за свое. — Марио приподнял черную бровь. — У меня такое впечатление, что ваша жизнь — сплошная работа.
— Пожалуй это так. Работа составляет большую часть моей жизни. — И она не удержалась, чтобы не добавить, независимо от того, обидит это его или нет: — Не сомневаюсь, что ваша жизнь совсем иная.
— Да, это так. — Марио сплел свои длинные пальцы и откинулся в кресле. — Я считаю, что жизнь нам дана для наслаждений.
Что ж, она оказалась права! Для этого человека жить — значит наслаждаться, а наслаждаться — значит заниматься любовью.
Марио Пазолини проводит свою жизнь в погоне за сексуальными приключениями? В конце концов, это ее не касается, решила Белла и бросила на него снисходительный взгляд.
— Каждому свое, — заключила она и выразительно пожала плечами.
— Итак, это правда? — спросил он, покончив с персиком и бросив косточку на тарелку. — Работа — единственное, что есть в вашей жизни?
Пожалуй, он подобрал точные слова.
— Да, это действительно так. И большинство людей, — добавила она, — согласятся со мной, что именно работа дает человеку значительное удовлетворение.
На этот раз она говорила спокойно, совершенно не собираясь в чем-то переубеждать его, понимая, что для Марио это абсолютно чуждо. И хотя она как-то слышала, что у Пазолини есть свое дело, что-то связанное с гонками «Формула-1», скорее всего, это было просто времяпрепровождение. Развлечением богача, необременительным и удобным, оставляющим массу времени для того, что он называет жизнью.
— Да, я слышал об этом — труд приносит значительное удовлетворение. — Он наслаждался этой маленькой схваткой. — Значительное, но не полное, а это не одно и то же. Жаль, но я начинаю подозревать, что последнее вам незнакомо.
— В самом деле?
— Да. Разве я не прав?
Изабелла вспыхнула. Он намекает на ее личную жизнь! Честно говоря, что касается этого, похвастаться было нечем. Пара романтических увлечений, легкий флирт и ничего больше.
— Об этом вы никогда не узнаете.
— Величайшая тайна?
— Всего-навсего мое личное дело.
— Как жаль, я надеялся на более тесное знакомство.
— Боюсь, что должна разочаровать вас.
— Это худшее из того, что вы можете для меня сделать. — Он улыбнулся. — Я не переношу, когда женщины разочаровывают меня.
Белла не нашлась, что ответить, да, наверное, в этом не было необходимости. Она понимала — он ждет от нее не слов. Его взгляд так откровенно и выжидательно скользил по ее лицу, шее, ласкал обнаженные плечи и колени. Она невольно подтянула ноги под кресло, безвольным движением руки смахнула капельку пота, выступившую на виске. Начиналось опять уже знакомое ощущение: сердце бешено колотится, казалось вот-вот выпрыгнет из груди, дыхание становится прерывистым, голубая жилка на шее учащенно пульсирует…
Опять, думала она, опять начинается это наваждение. Не в силах сдержаться, она погружалась в это новое для себя ощущение, со страхом и наслаждением отдаваясь охватившему ее возбуждению, вопреки голосу рассудка, шептавшему ей, что не стоит так реагировать на этого мужчину. На какой-то момент спасительный колокольчик умолк. Она расслабилась, не имея желания останавливаться и не желая останавливать его.
Так они сидели глядя друг на друга, и воздух, казалось, сгущался вокруг них.
— Так вы приехали сюда за удовлетворением? — Марио первым нарушил молчание. — Естественно, я имею в виду профессиональное удовлетворение, — усмехнувшись хрипло добавил он. — В конце концов, мы установили, что для вас это единственное, к чему следует стремиться.
Белла закусила губу.
Господи, спрашивала она себя, как так случилось, что разговор скатился к этому? Хотя прекрасно понимала, что часть ответственности за это лежала на ней. И нужно ей было спорить с ним! Впредь надо быть осторожнее, отметила она, наследник престола явно не щепетилен, искушая девушек, посмевших возражать ему. Противостояние только распаляет его. Но вряд ли это знание ей пригодится, едва ли они встретятся снова.
Белла вздохнула с облегчением. Наконец она успокоилась, не сомневаясь, что теперь сможет убедить Марио уйти.
Вежливо улыбнувшись, она сказала:
— Теперь, когда вы поведали, почему пришли сюда, и я объяснилась по поводу того вечера… Мне кажется, что наше дело можно считать завершенным.
Намек достаточно ясен. Она терпеливо ждала, ей остается только отдать ему деньги и, поблагодарив за визит, распрощаться.
Марио подался вперед и, опираясь на подлокотник кресла, начал подниматься.
— Вы правы, собственно эта часть дела закончена… но я пришел сюда не только поэтому, — медленно проговорил он.
О Господи!
Белла окаменела. Она вопросительно посмотрела ему в глаза. Неужели ее первоначальные подозрения подтвердились? Как ей выпутаться из этой паутины?
— Да? — отозвалась она.
— Обещаю вам помочь. — Марио наблюдал за ней.
Внутри у нее все оборвалось. О Боже, опять начинается…
Он улыбнулся.
— Уверен, что вам пригодится моя помощь, связанная с вашей работой.
— С моей работой?
— Да. Я буду рад помочь вам.
— Помочь мне? — подозрительно переспросила она. — Но каким образом? Я уже встречалась с доктором Ламберти, который руководит фабрикой Бускетти, и мы согласовали план действий: интервью, съемка, доступ к архивным документам. Я немного знаю итальянский и думаю, что смогу разобраться в бумагах. Но если возникнут проблемы, он обещал дать переводчика. Как видите, — закончила Белла, — я не знаю, чем вы можете быть мне полезны.
Меньше всего ей хотелось быть связанной с графом Пазолини!
Он выслушал ее, не проронив ни слова, и, соглашаясь, пожал плечами.
— Полагаю, вы правы, — сказал он. — Вы не нуждаетесь в моем содействии.
