делам ладейным. Слушаем тебя!
— Ну… дырка сзаду, — Семен снова уселся на бревне и с достоинством оправил бороду — гребцы-то из вас аховые… да и ладей захватили много, на все гребцов не хватит… опять же, ладьи перегружены. Не, с таким караваном мы и за неделю до Пинска не догребем! Опять же, если часть ладей здесь, где-нибудь, оставить, то их охранять надо, а людей у нас и без того немного. Пленные еще… тоже охранять надо.
Семен на несколько секунд задумался и вдруг встрепенулся.
— Э! А про ляхов-то забыли!
— А что ляхи? — не понял Мишка. — Их воевода Корней догонит, они же с полоном и стадом быстро идти не могут…
— Да в том-то и дело, дырка сзаду! — Семен звонко шлепнул себя ладонью по колену. — В том-то и дело, что со стадом! Они что же, к себе в Мазовию, пешим ходом добираться собрались? В такую-то даль? Это ж половину полона потеряешь, да все стадо по дороге съешь! А по воде — самое милое дело! По Припяти, переволоком в Буг, а по нему прямо в Вислу! Или у них где-то ладьи припрятаны, или они к Пинску пойдут, чтобы там добычу погрузить и домой уйти! Да и в войске, которое Пинск осадило, тоже ляхи могут обретаться! Значит, нам выше Пинска подниматься надо, чтобы их перехватить… Итить твою, дырка сзаду… а здесь как же? Ну, я про тех, что вниз по течению пойдут… Хоть пополам рвись!
— И что ж ты предлагаешь?
— Дык, это… подумать надо! Вот, дырка сзаду, добыча сама в руки прет, а не взять… нет, что-нибудь мы придумаем. Ты не торопи меня, все равно до утра ничего делать не будем, а за ночь что-то придумается… я еще со своими переговорю… — Семен, видимо так увлекся решением поставленной перед ним задачи, что перешел на невнятное бормотание: — Если пленных на весла посадить… которые не раненые… а на насадах мы любою груженную ладью догоним… против течения даже еще и лучше…
— А кто их по Бугу в Вислу пропустит? — прервал бормотание Семена Егор. — На Буге Берестье стоит, а Берестье крепость сильная и дружина там сидит немалая. Опять же, дружина так супротив ляхов и настроена, ведь, ляшский же рубеж стерегут. И, по-твоему, тати мимо Берестья на ладьях с добычей проскочить собираются? За дураков их держишь?
— Ну… они могут, не доходя Берестья на левый берег выйти, а там до Люблина…
— Чуть не сотня верст! — снова перебил Семена Егор. — Да еще мимо Холма идти!
— Э… да, не получается, дырка с заду… — Семен поскреб в бороде. — Выходит, ляхам единственный путь — туда, откель заявились, то есть, через Городненские земли, а это — в сторону от Пинска! Как же Корней их ловить будет? Ох, тудть-претудыть! Их же там Всеволодко Городненский встречать может, а Корней прямо на них и напорется!
— Не тот человек Корней, чтобы НАПОРОТЬСЯ, и не болтай, если не знаешь! Если сможет, так порубит ляхов вместе с городненцами, а если поймет, что не по зубам добыча, так дуром не попрет. И вообще, не наше это дело — приказано идти к Пинску, значит, идем, а там воевода сам разберется.
— Ладно, — не стал спорить со специалистом Мишка — смотрите далее. Вот Киев и Киевское княжество, оно южнее и восточнее нас, а севернее нас, как раз, княжество Полоцкое. Вот здесь Полоцк, а вот здесь Минск. С востока к туровским и киевским землям примыкает княжество Черниговское. Вот здесь сам Чернигов, здесь Рязань и Муром. С юго-запада к Туровскому княжеству примыкает Волынь, вот Владимир-Волынский а южнее Перемышльское княжество. На восток от Киевского княжества и на юг от Черниговского лежит княжество Переяславское, вот здесь Перяславль. Понятно?
— Эк ты все разрисовал-то… Егор, нагнувшись вперед всмотрелся в Мишкин рисунок. А вот это, надо понимать, Днепр?
«Эге, а вы, уважаемый, карту-то не впервые в жизни видите — так, сходу, разобраться… м-да, пиратство, как выясняется, ЗДЕСЬ еще и общеобразовательный уровень поднимает. Кто бы мог подумать?».
— Верно, господин десятник, Днепр. Смотрим далее. Вот тут княжество Городненское… Маленькое оно, видите? Дальше: к востоку от полоцких земель находится княжество Смоленское, а еще дальше — Залеская Украина, ныне зовущаяся княжеством Суздальским. Вот: это Смоленск, это Ростов Великий, а это Суздаль. Ну, а далее на север — все сплошь земли Новгорода Великого. Вот сам Новгород, рядом Ладога, а здесь Псков…
Для чего я вам это все сейчас показываю? А для того, чтобы вы поняли, что вступаясь сейчас за наше княжество Туровское, мы влезаем в большую политику…
— Во что, во что? — повел распухшим носом Семен Дырка.
— Так, ну-ка, господа Совет, вспоминайте! Я вам про древнего мудреца Аристотеля не единожды рассказывал. Помните?
— Помним! — отозвался за всех Артемий. — А причем здесь…
— Именно Аристотель придумал слово «политика»! Снова вспоминайте! — Мишка обвел глазами отроков. — Я вам рассказывал про греческие города — полисы.
— Им-то ты рассказывал… — опять попытался встрять «адмирал Дрейк», но заткнулся на полуслове, получив локтем в бок от Егора.
Сам Егор восседал на бревне с таким видом, словно был самым аккуратным посетителем Мишкиных «лекций». Треска же, вообще, ни словом, ни жестом, не проявлял интереса к происходящему, хотя Мишка видел, что слушает он очень внимательно. Короче, в полном соответствии с высказыванием Петра I: «Дабы дурость каждого видна была» — собственное невежество открыто демонстрировал один Семен Дырка.
— Так вот, — продолжил Мишка — Политикой Аристотель назвал искусство брать власть в таком городе-полисе и управлять им, с пользой и выгодой, чтобы полис богател и усиливался. Позже, уже римляне, стали называть политикой управление всеми подвластными им землями и городами, а также ведение дел с соседними державами. Так политика разделилась на внешнюю и внутреннюю.
Ныне же нам придется поучаствовать в политике внутренней. Война между Полоцким и Туровским княжествами — политика внутренняя, ибо оба они находятся под властью великого князя Киевского Мстислава Владимировича, сиречь, лежат в пределах одной Державы.
— Э, нет! Тут ты, Михайла, соврал! — перебил Мишку Егор. — Пленные показали, что вместе с полочанами под Пинск и литвины тоже пришли! Опять же, ляхи! Ни те, ни другие под рукой Киева не ходят. Получается, что это… как ты сказал… политика внешняя!
«Ну, прямо до слез умилиться можно, сэр Майкл! Один в один, кухонные беседы о политике! Еще бы пивка…».
— Верно, господин десятник! — Мишка согласно склонил голову. — Однако об этом поговорим позже, а сейчас давайте разберемся с политикой внутренней, поскольку корень зла лежит именно в ней, а литвины и ляхи просто во внутреннюю междоусобицу влезли… вернее, полочане пригласили их в помощь себе, в одиночку справиться не надеясь.
— Гм, ну… тоже верно. Давай, вещай далее.
— Давайте, господа Совет, посмотрим, насколько дружественны между собой те земли, которые я перечислил, то есть те княжества, которыми правят Рюриковичи, принадлежащие к разным ветвям этого великого рода.
Собственно сейчас у нас война случилась не просто между Туровом и Полоцком, а между Мономашичами и Всеславичами. Мономашичи сильны — за ними княжества: Киевское, Туровское, Переяславское, Смоленское, Волынское и Новгород Великий. У Всеславичей только княжество Полоцкое. Но любви между Киевом и Полоцком нет еще со времен княгини Ольги Святой, а сейчас все и вовсе жестоко складывается. Дело не в том, что полоцкая ветвь Рюриковичей от всего рода отделена еще со времен Изяслава сына Владимира Крестителя — во всех землях княжат потомки внуков Ярослава Мудрого, а Полоцке нет. Когда Владимир Мономах Глеба Минского в цепях в Киев вывез, а от Минска и Друцка только головешки оставил, помогали ему в том не только половцы, которых он из Степи призвал, а и полоцкие князья, через браки детей с Мономахом породнившиеся. Ныне же в Киеве сидит Мстислав Владимирович, и разговор с Полоцком совсем иной.
Тут ведь какое дело? Путей из Варяг в Греки на юге два — по Днепру и по Днестру, а вот на северо- западе целых четыре — по Припяти и Бугу в Вислу, по Припяти Случи и Неману в Варяжское море, по Днепру и Двине тоже в Варяжское море, а еще по Днепру и далее переволоками до Чудского озера, по Волхову, по озеру Нево, по реке Неве и опять в Варяжское море.
