Дальше… дальше митинги, приказ армии № 1[26] Соколова, Гучкова, Нахамкеса[27] и Ко, отмена дисциплины, комитеты, выборное начало, демократизация армии, вместо Верховного Главнокомандующего — Главковерхи, сменяемые каждые два месяца: Алексеев, Брусилов, Корнилов, Алексеев, Керенский, Духонин, Крыленко и… Бронштейн-Троцкий.
Вместо Императорской армии стала Красная армия III Интернационала. И уже не было стимула, за который умирать, и надо было гнать солдат в бой пулеметами и револьверами, надо было воевать ради добычи, наслаждения насилием, личного обогащения. Голодных солдат гнали за хлебом.
Армия стала бичом населения.
И не избежали этого армии Деникина, Колчака, Юденича, Врангеля. За что воевать? За Учредительное Собрание? За «волю народа» еще не сказанную, проявленную лишь в грабеже помещичьих усадеб, уничтожении фабрик и промыслов? Во имя чего драться? Во имя самостийной Украины, во имя федеративной республики, за какую-то фантастическую Р.С.Ф.С.Р., за «единую неделимую», но неизвестно с кем во главе, Россию? С пустыми знаменами шли Добровольческие армии и были пусты сердца у героев- офицеров и солдат.
И почему-то боялись произнести то слово, которое когда-то окрыляло, вдохновляло, давало силы умирать. То, что так бодро и весело пели полки:
Стыдился Деникин великого русского гимна и играл старый Петровский марш, в котором говорится:
Пели рядом корниловцы:
И клеветали на прошлое. Старались откопать что-либо такое грязное, что было бы хуже теперешнего социалистического рая, и когда не находили — лгали, лгали; лгали…
Россия лежит в обломках. Леденящий ужас царит в сердцах русских. Поругана Россия. Зверски замучен и убит Император и его семья, поругана и ограблена церковь, и жуткий страх прочно поселился в сердцах народа русского. Всюду грабежи, насилия, убийства. Богатая, привольная, славная, честная Императорская Россия стала нищей потаскухой, которой боятся соседи: напакостит и украдет.
Стон стоит на Руси. Порядка, законности, права… И нет ничего.
И не будет до тех пор, пока не скажет она громко то, что думает.
Мне пишут из одного из беженских лагерей:
«… И только ночью, когда ляжем мы на голой земле и укутаем головы шинелями, так, чтобы и думы нашей никто не мог подглядеть, думаем мы, что при Царе лучше нам жилось…»
А сказать не смеем.
Почему?
Боимся «бабушки русской революции», Керенского, Бурцева, Савинкова, Милюкова?
«Стыдные» очень стали мы. Стыдимся мы, как стыдится ребенок перед большими показать, что он любит мать и отца.
Пишут мне из Красной армии:
«Мы пойдем с Вами и свергнем коммунистов, если Вы обещаете нам, что во главе России станет Великий князь Николай Николаевич, будет восстановлен Российский Сенат, который вернет законность в жизнь, нам будет дана амнистия и наши командные посты останутся за нами…»
И в России будет порядок и восстановится Россия тогда, когда по всем ее глухим медвежьим углам, по маленьким гарнизонам станут полки, батальоны и роты Императорской армии. Когда у казначейства станет опять чисто одетый, с подсумками на поясе, с ярко начищенной бляхой часовой, и все будут знать, что он лицо неприкосновенное и несет службу на посту и в карауле Его Императорского Величества.
Когда над всеми партиями, над всем шумливым народом встанет власть надпартийная, ко всем справедливая, а под нею и на защите ее будет стоять та армия, которая блюла присягу, которая знала прежде всего, что солдат есть слуга Государя и Родины и защитник их от врагов внешних и внутренних, — тогда успокоится Россия. И знал солдат, что враг внешний тот, кто извне нападал на Россию с оружием в руках, а враг внутренний — всякий, кто нарушал законы Империи. Всякий — без различия партий.
Мы хотим воскресения России. Мы хотим жить дома, хотим знать, что и у нас есть Святая Великая Родина — Россия.
Мы должны всеми силами стремиться создать армию снова, собрать и вдохнуть те же бодрые силы, какие были в ней раньше. Мы должны вернуть России Императорскую армию.
И близок день, когда скинем мы шинели со своих голов, и не в ночной тишине, а при ярком дневном свете, громко, на весь свет скажем словами нашего бессмертного поэта:
