Почему люди ненавидят Америку?

Ненависть расцветает в изоляции. И иногда ее можно преодолеть с помощью влияния извне. Крис Тенсинг, редактор издания Middle East Report, описывает свой разговор с официантом кафе в тихом египетском портовом городке Суэц. «Когда я пил чай, — пишет Тенсинг:

он пододвинул стул, чтобы поболтать, — обычная для египтян манера обращения. После всех любезностей он посмотрел мне в глаза. «Теперь я хочу задать прямой вопрос, — сказал он. — Почему вы, американцы, ненавидите нас?» Я вопросительно поднял брови, чтобы он объяснил, что он этим хотел сказать, и постепенно сам начал понимать, почему другие нас ненавидят.

В своих многочисленных резолюциях Организация Объединенных Наций считает оккупацию Израилем западного побережья реки Иордан, сектора Газа и восточного Иерусалима незаконной. Тем не менее, Израиль получает 40 процентов всей международной финансовой помощи от Соединенных Штатов, что составляет более 3,5 миллиарда долларов ежегодно в течение последних лет, то есть приблизительно 500 долларов в год на каждого израильтянина (средний египтянин зарабатывает 656 долларов в — год). Израиль использует всю эту помощь для строительства новых поселений в Палестине и для покупки американского вооружения, военных самолетов и вертолетов. «Почему американцы поддерживают Израиль, если Израиль подавляет арабов?»—спросил официант. Очевидно, что экономические санкции США по отношению к Ираку направлены против жителей Ирака, но не затрагивают режим Саддама Хусейна. К такому выводу приходит исследование ЮНИСЕФ, проведенное в 1999 году. Согласно этому исследованию 500 тысяч детей в возрасте до 5 лет сейчас были бы живы, если бы не эти санкции. «Разве иракские дети—враги международного мира и безопасности, — протестовал официант, — даже если их правитель—жестокий диктатор? Соединенные Штаты настаивают на продолжении санкций, потому что Хусейн нарушает резолюции ООН, но защищает Израиль, который уже 30 лет нарушают 242-ю резолюцию ООН (призывающую Израиль покинуть территории, оккупированные во время войны 1967 года). Арабы и мусульмане страдают от проводимой подобным образом политики Соединенных Штатов».

Молодой египтянин может объяснить эту ситуацию лишь тем, что Америка стремится развязать мировую войну против ислама, в которой главными жертвами будут мусульмане. Америка — это демократия, делает он вывод, следовательно, американцы в достаточной степени ненавидят мусульман, чтобы поддержать эту войну9.

Тенсинг говорит египтянину, что хотя его исходная предпосылка, возможно, и верна, но вывод он делает неверный. В Соединенных Штатах может быть и демократия, но простые американцы практически не оказывают влияния на международную политику США, не выбирают союзников и противников своего правительства. Американцы не голосуют за план распределения международной помощи; в Америке не устраивается референдум на тему: оказывать ли Израилю безусловную поддержку, наложить вето на резолюцию ООН или же перестать помогать Израилю. У американцев есть чувство справедливости, но, говорит Тенсинг, они редко располагают точной информацией о результатах американской внешней политики. Тогда зачем, мог бы задать египтянин законный вопрос, вам демократия и свобода?

Выходит, что не только американцы задают себе подобный вопрос. Он возникает и у «людей», которых Америка пытается понять, и в толпе, из которой затем вырастают террористы. С точки зрения молодого египетского официанта и многих других мусульман, Америка ненавидит мусульман, и их собственная ненависть к Америке — лишь отражение этой ненависти.

Тенсинг признается египетскому официанту, что «голливудские стереотипные образы арабов и мусульман как фанатиков с горящими глазами под знаменем Корана» заставляют лишь ненавидеть и презирать мусульман10. Он мог бы добавить, что люди всего мира получают похожее впечатление об арабах благодаря американской журналистике и американскому образованию.

Когда газета Toronto star отправила одного из своих журналистов в местный книжный магазин на поиск «литературы ненависти», журналист сделал удивительное открытие. В одном из отделов магазина он наткнулся на выпуск журнала National Review от 3 декабря 2001 года, в котором Джордж Буш нарисован на обложке в образе средневекового крестоносца. В номере помещена статья под названием «Замученные: мусульманское убийство и нанесение увечья христианам», автор которой с одобрением цитирует книгу Сэмюэля Хантингтона '«Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка»: «Проблема, лежащая в основе западного мира, — не исламский фундаментализм. Это ислам, другая цивилизация, народ, который убежден в превосходстве своей культуры и одержим мыслью о недостаточности собственного влияния». Это, конечно, не Майн кампф, но можно вполне посочувствовать мусульманину, которого может бросить в жар н в холод при виде подобного утверждения11.

Палестинский автор Эдвард Сайд, в течение многих лет живший в Нью-Йорке и преподававший в Колумбийском университете, писал в еженедельнике Аbram Weekly.

«Я не знаю ни одного араба или американского мусульманина, который сейчас не чувствовал бы себя находящимся в стане врага. Пребывание в Соединенных Штатах в данный момент дает нам особенно неприятный опыт отчуждения и всеобъемлющей, целенаправленной враждебности12».

Стереотипы становятся нормой, зеркало отражает зеркало, как в аттракционе «комната смеха», отражения искажаются все сильнее и сильнее. Возьмем, к примеру, статью заместителя редактора National Review Энн Коултер, которая называется «Это — война»:

«Сейчас не время подсчитывать, в какой мере какие-то конкретные люди были задействованы в нападении террористов. Ответственность несут все, кто одобрительно улыбался, когда шла борьба с такими патриотами, как Барбара Ольсен».

Люди, стремящиеся к уничтожению нашей страны, живут здесь, работают в наших авиакомпаниях, проходят тренировочные полеты в наших аэропортах. Было бы ничем не хуже, если бы вермахт во время Второй мировой войны перенес свою деятельность в Америку и трудился бы на благо американских авиалиний. Вот разве что вермахт был не настолько кровожаден…

Мы должны завоевать страны, где они живут, убить их лидеров и обратить их в христианство. Мы ведь не были столь щепетильны, чтобы найти и наказать только лишь Гитлера и его ближайших соратников. Мы бомбили немецкие города, мы убивали мирных граждан. Такова война. А это война13.

Гневный пафос Энн Коултер по поводу ненависти представляет собой кривое отражение, точно такую же ненависть. Это демонстративный отказ от попытки понять контекст и обстоятельства, в которых другие люди живут, думают и воспринимают события.

Затем в онлайновой публикации National Review—«на консервативном американском сайте номер один»—выступил Рич Лоури, который написал: «Очень сильное искушение — сбросить на Мекку атомную бомбу». Он комментирует свое заявление:

«Это жестоко, что тут говорить… Конечно, Мекка — это особое место, но затем снова погибнет какое- то количество людей, и это будет знак. В других религиях раньше тоже бывали такие катастрофы… Нам пора посерьезнеть — нужно понять, что мы сделаем, чтобы отомстить им. Этим, может быть, мы наконец сумеем произвести на них хоть какой-то устрашающий эффект. Но лучше это сделать сейчас, а не тогда, когда появятся новые тысячи жертв среди американцев»14.

Лоури и Коултер выражают народные настроения и высказывают мнения, которые можно услышать на улицах, но вправе ли подобные мнения формировать политику и являться решением политических и военных проблем? Американцы сами понимают, что существует некое расхождение во взглядах. Но при этом популистское воодушевление встроено в определенный контекст. Информационные же каналы зачастую эффектно манипулируют фактами, вырывая их из контекста, чтобы как можно нагляднее продемонстрировать поляризацию общества. Тем не менее Америка в целом воспринимает себя как страну, заново обретшую единство целей. Так как же быть: не обращать внимания на высказывания Коултер и Лоури или отнестись к ним со всей серьезностью? Если же подобная риторика — это всего лишь мышиная возня, а вовсе не серьезный политический спор, то возникает вопрос: мешают ли стереотипы и культурные клише американцам лучше узнать про тех, кого они отчаянно пытаются понять?

Осознав стереотип, мы можем вообразить, что нашли ответ, тогда как мы только лишь приблизились к сути проблемы. К чему же мы пришли? Этот вопрос нуждается в ответе, основанном на информации. Каким же образом мы восполняем нехватку информации? Как пишет Э. Сайд в газете А.1 Ahram:

«Средства массовой информации обращаются к множеству «экспертов» и «комментаторов» по