поводу позвонил я Водопьянову.
— Михаил, ты занимался отцами русской авиации. Напишешь?
— Нет. П двум причинам: послезавтра уезжаю, во-вторых не хочу о нем писать. Я считаю его стяжателем, тщеславным человеком. Для науки он ничего не дал. Не то, что Нестеров.
— Но Нестеров же работал позже. А для практики?
— Для практики тоже мало, хотя дал. Нет, не буду. Вот сценарий тоже делают. Я не согласен.
— Когда вернешься?
— В конце января на новой машине. Вот, покажу тебе штуку. Хороша! Думаю, потом слетать на ней, полетик сделать.
— Механика тебе не надо?
— Я тебя и так всегда возьму. Я на опыте видел, как ты работаешь!
— Ну, доброго тебе пути!
Позвонил Коккинаки.
— Приезжай, потреплемся, — предложил он.
— Нет, не могу.
— Ну, как хочешь.
Несколько дней назад — вечером 5-го января у меня сидел народ: именины Валерки. Часиков в 11 я позвонил ему.
— Приезжай!
— Не могу. Завтра рано лететь, а у меня только горло прошло, боюсь застудить опять. Потом отца сегодня похоронил.
— Где он умер?
— Да в Новороссийске. Старый уже был: 80 лет.
— Дай Бог нам дожить!
— Едешь туда?
— Не могу. Дела зажали. Послал братьев, велел мать сюда тащить.
Сегодня я вспомнил, что он должен был летать.
— Летал 6-го?
— Летал. Три минуты!
— И что?
— Да ничего. Живой! Но это не обязательно должно было быть. Взлетаю (между прочим, в первый раз на этой машине с бомбами), а у меня заварушка. Боком, боком, но взлетел. И вот на 15 метрах сдох мотор. Все аж ахнули, когда взлетел А тут еще такая штука.
— Садиться?
— Сразу? Тогда и сам бы был готов. Верное дело. А от машины не нашли бы и винтика. Держу ее, заразу. А сам думаю: вот-вот на лес сяду. Протянул. Ну, думаю, тогда на провода высокого напряжения. Протянул. Ну, на дамбу, значит. Вот так и летел три минуты. Сделал круг (не то, чтобы круг, а так — вроде того, что твой Валерка кругом называет) и сел. Сел, как попало.
— А машина?
— А что ей сделается: цела. Сегодня летал.
— Что сейчас делаешь?
— В карты с девчатами играю.
Поговорил с ним об Уточкине.
— А ты стукнись к нашим Мафусаилам — Микулину и Поликарпову.
Позвонил. Их нет.
Позвонил Алексееву.
— Нет, я всего 17 лет в авиации. Его не застал.
Рассказал ему о разговоре с Водопьяновым.
— Чепуха. Я, Лазарь Константинович, считаю тщеславие вполне законной чертой. Портит только приставка «тще», она намекает на тщету. Ежели человек не добьется славы — его называют тщеславным, а ежели удача — то он становится уважаемым. Такова жизнь, как таковая.
— Где встретил Новый год?
— У Виктора Чечина, небезызвестного вам деятеля авиации (механика). Но выпили мало.
— Почему?
— Годы, Лазарь Константинович.
— Ну а аварийный-то бочок?
— Аварийный выпили.
— А навигационный запас?
— Нет. Его оставили на весь год. Запасливо.
— Кому же заказать об Уточкине?
— Только не Россинскому. Этот дед авиации напишет воспоминания о ком угодно, даже об Икаре, но все равно будет писать однотонно, то есть только о своих полетах.
Так никому и не заказал, а сел писать передовую о выборах в Верховный Совет СССР от Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии и Буковины. Выборы — 12 января.
10 января
Вчера у нас был помещен подвал И. Гохберга «Хронологические выписки Маркса по истории России». В втором абзаце второй колонки было написано: «В тринадцатом веке в Россию через Волгу вторглись татары. Главная битва с захватчиками произошла на реке Калке. Русские потерпели поражение». Это — не изложение записей Марскса, а авторское отступление для ясности.
Вчера же в редакцию позвонил т. Сталин. Он упрекнул редакцию в серьезной ошибке: вы свалили вместе в одной фразе, а потому и спутали два важнейших события. Первый раз монголы пришли в Россию с юга, разбили русских на реке Калке и, взяв добычу, ушли обратно. Затем — через Среднюю Азию и Сибирь — через Волгу — пришли опять. Калка в этом случае была уже не причем. Если у вас нет исторически грамотных людей, то хотя бы поглядели в учебнике Шестакова.
Скандал был крупнейший. Пришлось в сегодняшнем номере дать поправку:
«Правда» от 10.01.1941 № 10:
«ПОПРАВКА.
Во вчерашнем номере „Правды“ в статье „Хронологические выписки Маркса по истории России“ допущена неточность. Во втором абзаце сверху (вторая колонка) напечатано: „В тринадцатом веке в Россию через Волгу вторглись татары. Главная битва с захватчиками произошла на реке Калке. Русские потерпели поражение“. Следует читать: „В тринадцатом веке монгольская армия на реке Калке разбила соединенные войска русских и половцев. Захватив богатую добычу, монголы ушли в Азию. Через 14 лет после битвы на Калке татаро-монгольские полчища, под предводительством хана Батыя — внука Чингисхана, появились на Волге и снова нанесли поражение войскам русских князей“».
20 февраля
Ну вот, опять больше месяца не брался за перо. 15 января выехал в Баку делать полосу о победителях соревнования нефтяников и пробыл там 3 недели. Вернулся в Москву лишь 9 февраля (делал полосу — напечатана 20 января, три корреспонденции «Рождение города — Сумгаита», «Забота», «Дом Низами»), напишу, видимо, еще что-нибудь.
Багиров — секретарь ЦК Азербайджана встретил меня очень тепло. Долго разговаривали. Рассказывал он и о встречах со Сталиным. Поведал, между прочим, любопытный диалог:
— А как работает бухта Ильича? — спросил как-то Сталин
— Плохо.
— Вы что же, нарочно назвали бухтой Ильича?
— Это давно так было названо, товарищ Сталин.
— Имейте в виду: все, что носит имя Ленина должно быть первым, передовым.
Много толковали о нефти. Он очень хорошо в ней разбирается, уделяет 3/4 дня нефтяным делам. И сейчас Бакинская нефть пошла в гору. Сообщил я ему о наметках Наркомнефти о победителях соревнования. Он внес коррективы и попросил их учесть. Я передал редакции, провели.
