Лазорева, ненадолго допущенного в святая святых компании — ее производственные цеха. Конечно, показали ему далеко не все, да и водили не везде, но и того хватило с лихвою — маньяк прецизионного станкостроения едва не прыгал от радости, как маленький мальчик, наконец-то дорвавшийся до склада игрушек. Русский фабрикант тоже радовался, причем от всей души: и новым знакомым в правлении ЗИГ, и тому, что достаточно скоро у него в городе Ковров появится масса высокоточных производств. А уж какое облегчение он испытал, когда проблема с разменом французских трофеев решилась без лишней беготни и возможной стрельбы!
'Поезд притормаживает?'
Пейзаж за окном стал понемногу замедлять свой бег, и князь настороженно откинулся на спинку кресла-диванчика, забыв про блокнот. Машинально поглаживая рукоять пистолета, и внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за тонкой дверцей, разделяющей его персональное купе и общий коридор, он замер в терпеливом ожидании.
Хрипел простуженным баритоном кондуктор, напоминая, что стоянка поезда всего пять минут; кто-то тяжелыми шагами протопал на выход, по пути зацепив своим чемоданом что-то жестяное (по крайней мере, звук был именно такой); громкий лязг закрывающейся двери и опять хрип кондуктора, объявляющего об отправлении; звонкий голос станционного колокола, с легкостью перекрытый могучим паровозным гудком…
'Скорей бы уже Берлин, что ли?'
Все схемы размена, что приходили в голову Александру, имели массу недостатков: или много беготни и еще больше времени (как говорится медленно, но верно), или давали реальный шанс на то, что за ним будет гоняться вся полиция Второго рейха. Очень реальный — отчего князь ненадолго впал в уныние, а потом как-то внезапно понял, что его образ мышления имеет изрядный перекос в сторону силовых методов работы. А это для него, как руководителя, было очень плохо. Очень! Что тут же подтвердилось, стоило ему только посмотреть на проблему с другой стороны. Кто лучше всего очистит 'грязные' деньги? Те, кто постоянно имеет с ними дело, то есть банкиры. Кто славится своим молчанием и надежностью в подобного рода делах? Тут на ум приходила только одна страна, финансовых дельцов которой иногда даже обзывали 'альпийскими гномами'. Итогом всех этих рассуждений стало то, что господин Лунев отправился в Швейцарию на полторы недели раньше своего работодателя, устанавливать контакты с тремя банками. Для начала Вениамин Ильич открыл для его сиятельства два счета (именной и номерной) в небольшом частном банке Хоттингера. Затем номерной в 'Ломбард Одер Дарье Хенч'. Ну и почти перед приездом князя Агренева, у того появился еще один именной, насквозь легальный и чистый как родниковая вода счет — в 'Шаффхаузен Кантональбанке', который, в свою очередь, обслуживал и Швейцарскую промышленную компанию. Практически одновременно с этими телодвижениями юриста, в портовый город Гамбург приехал господин Тодт — да не один, а в дружной компании из троицы сопровождающих. И такого же количества чемоданов, плотно набитых банкнотами самого разного достоинства, на очень солидную сумму. Без малейшего промедления и с завидной для такого почтенного возраста энергией, этот пожилой господин посетил несколько банков и быстрыми переводами 'слил' всю денежную массу на номерной счет в 'Ломбард Одер Дарье'. А по завершении всего этого бесследно испарился — если французы и отследят факт перевода, то искать герра Тодта будут без малейших шансов на успех, так как Гамбург в этом плане мало отличался от проходного двора, или даже темной подворотни. И в банке-получателе им тоже ничего не обломится — следующим утром туда зашел мужчина, не пожелавший раскрыть свое инкогнито (но, тем не менее, без малейшей ошибки назвавший и номер счета, и пароль доступа к нему) и перегнал всю сумму в заведение Ганса Хоттингера, на такой же номерной счет. Но и там они не задержались, вернее большая их часть — окончательно осев на официальном счету князя Агренева. Причем этот счет был в банке, который деньги сомнительного происхождения просто не принимал. Не было забыто и частное кредитное учреждение 'Хоттингер и Ко' — тот же самый князь нашел время посетить его управляющего.
Вспомнив, как старался удержаться от хохота господин Долгин, когда самостоятельно прочитал (как- никак уже полный курс реальной школы за плечами) содержание бронзовой адресной таблички на фасаде здания, Александр легонько улыбнулся.
'Улица Бляйхервэг, строение восемнадцать. И попробуй, докажи бойцам и напарнику, что немцы культурный народ! То адрес похабно звучит, то на памятнике военачальнику, воевавшему с самим Наполеоном, обнаруживается фамилия Блюхер. М-да, и сам тоже хорош — взял и расшифровал фамилиё маршала на свой лад, да еще и вслух'
Так вот, посетил — и на правах хоть и недавнего, но уже вполне солидного вкладчика договорился о двух вещах. Первое, об обезналичивании оставшихся у него в двух чемоданах фунтов стерлингов — равными частями и в течении полутора-трех лет, причем принятые банкноты не должны быстро 'всплыть' ни в Европе, ни в британских колониях. Второе — с учетом планируемых операций по отмыванию фунтов, русскому аристократу откроют кредитную линию, под очень умеренный процент. То, что заключенное соглашение устраивает не только его, но и владельцев банка (а управляющий как раз входил в их число, как один из потомков Ганса Хотингера), Александр ощутил практически сразу. Убавилось настороженности и холодного любопытства, а взамен появилось то самое отношение и предупредительность, с которым банкиры принимают у себя именно солидных клиентов, составляющих своеобразный 'золотой фонд' любого кредитного заведения.
Состав опять начал замедлять свой ход, но в этот раз Александр ограничился тем, что поправил кобуру. Еще раз подумал — и вообще закрыл и отодвинул от себя блокнот. Полностью откинувшись в объятья мягкой спинки и закрыв глаза, он как будто задремал. Скоро у него ожидался важный разговор с одним из столпов германской промышленности, и кажется, он догадывался, о чем пойдет речь. Как только он приобрел Кыштымский горнозаводской округ, сразу же появилось много желающих стать совладельцами такого сладкого (раз уж он обратил на него свое внимание) кусочка — и не все из них имели российское подданство. Вернее, большинство такового никогда и не имело. Все эти желающие услышали вежливый, но очень твердый отказ (впрочем, им было не привыкать), и то же самое предстояло услышать Августу Сильному, некоронованному Стальному королю Рура. Впрочем, жесткость ответа будет изрядно смягчена авансовым платежом за предстоящие труды, предоставленным, если так можно выразиться, в бумажной 'натуре' — что ни говори, а вид аккуратных, приятно-упругих пачек банкнот успокаивает сам по себе. Именно по этой причине русский фабрикант озаботился переводом части отмытых денег обратно в Ганновер, вполне официально получил их, и теперь направлялся в Берлин. Хотя желалось — и очень сильно, уехать после всех забот прямиком в Сестрорецк. Или вообще, заглянуть к тетушке в имение.
Вспомнив, сколько тогда к ней приедет гостей женского пола, молодой мужчина непроизвольно поморщился и стал размышлять, не навестить ли ему Савву? Так сказать, совместить приятное с полезным, а заодно исполнить свое обещание…
* * *
Небольшое кафе на окраине Берлина, еще в прошлое посещение этого города запомнилось двум приятелям отменной выпечкой, уютными столиками, а так же очень медлительным и абсолютно нелюбопытным персоналом. Самое то, для неспешной беседы.
— Как успехи?
— Нет успехов, командир. Карла Бенца мы дома не застали, а второй немчик упертый оказался, просто ужас — как только его Вениамин Ильич не уламывал-улещивал, все равно не соблазнил. Обратно когда ехали, стряпчий такой хмурый сидел — прямо как небо грозовое, все переживал за свою неудачу. Я даже грешным делом решил, что он что-то знает?..
— Да нет, просто человек привык хорошо делать свою работу — а тут такой удар по самолюбию. Наверняка ведь хотел еще раз встретиться с Дизелем, так сказать, реабилитироваться в своих глазах? А на следующий день и думать забыл, домой засобирался.
Долгин на мгновение задумался и утвердительно кивнул, подтверждая тем самым все предположения командира.
— Что с этим немчиком делать? Как обсуждали?
— Ты знаешь, я тут на досуге еще раз все обдумал…
Мужчина мимоходом огляделся вокруг, и не заметив посторонних ушей, ответил до предела
