Я обняла Дару за плечи и привлекла себе.
— Спасибо, девочка, — искренне сказала я. — Присядь; я должна кое-что тебе сказать.
Дара послушно опустилась на высокий камень, должно быть, обломок когда-то возвышавшейся у входа колонны. Я положила руку ей на лоб. Мгновение — и девочка уже спала крепким сном.
— Прости, Дара, — тихо сказала я. — Но для тебя так будет безопаснее. Уж если должен найтись на свете такой безумец, который полезет прямо в жерло горящей печи, пусть это буду только я. Мы, ведьмы, хотя бы гордимся своей бесшабашностью. Мэгги, ко мне! — приказала я стоявшей поблизости собаке. Мэгги послушно подошла и села возле нас с Дарой. — Охраняй! — строго сказала я.
И шагнула внутрь.
Здесь было темно; лишь слабый свет пробивался сквозь крохотные щели в ставнях. Я не спешила оглядываться, хорошо помня слова Элемира. Значит, горгона. Ну что ж. У такого места бесспорно должен был появиться охранник, не менее тёмный, чем всё, что находилось вокруг. Горгоны, правда, в нашем мире не водились. Впрочем, как и демоны. Вероятнее всего эта тварь проникла на остров тогда же, когда и её хозяин, которого она теперь охраняла. Просто воспользовалась той же лазейкой, что и демон, пробралась сюда через энергетический проход, шедший через мёртвую яблоню, да так и поселилась в ближайшем к дереву доме, насквозь пропитанном темнотой.
Так, что мы знаем о горгонах? То, что это пренеприятные твари. Абсолютно устойчивые к магии; убить горгону при помощи колдовства практически невозможно. Можно только раздразнить. Что ещё? Вместо волос у них на голове копошатся змеи. К ядам эти твари тоже нечувствительны. А самое неприятное, их взгляд превращает человека в камень. На самом-то деле, конечно, не в камень; скорее в некое подобие мумии. Но от этого не легче. Важно одно: встретиться с горгоной глазами — значит умереть. И последнее, что мне известно, — это то, как с одной из горгон когда-то расправился некий Персей. Его рецепт прост: надо сражаться с горгоной, глядя при этом на её отражение. Просто в теории. И почти неосуществимо на практике. Как можно без соответствующей подготовки сражаться с противником, глядя только на его отражение? Тем более если сам противник не ограничен таким же образом? Помимо Кериса у меня на поясе висел и обычный кинжал. Не такой древний и знаменитый, зато острый. Я вытащила его из ножен и держала теперь наготове. В левую руку я взяла небольшое зеркальце, то самое, которое всегда носила при себе.
Эти приготовления были сделаны как нельзя вовремя: сзади раздался шум, как будто что-то тяжёлое волокли по полу. Затем послышалось многоголосое змеиное шипение. Я подняла зеркало и посмотрела в него. Чёрт, слишком маленькое! Прошла уйма времени, прежде чем мне удалось повернуть его под правильным углом, так, чтобы в кружочке стекла показалось уродливое лицо, обрамлённое змеиными телами. Я вздрогнула, вспомнив про ловушку, в которой мы с Ярославом оказались не так давно на территории мэрии. Горгона исчезла из дрогнувшей руки, и я, чертыхаясь, принялась снова отыскивать её отражение, одновременно помахивая наугад приготовленным кинжалом. Только теперь я поняла, насколько же он короткий. Держать его в правой руке и, стоя к противнице спиной, дабы видеть её в зеркале, наносить удары через левое плечо…Ничего глупее нельзя было придумать! Должно быть, я производила сейчас впечатление самовлюблённой девицы, пытающейся почесать себе спину при помощи кинжала, и даже в этот момент не готовой перестать лицезреть собственное отражение. Найти моему поведению другое рациональное объяснение было бы трудно. Судя по озадаченному выражению лица горгоны, именно это она и пыталась сделать. И именно поэтому не разорвала меня до сих пор своими весьма острыми когтями, хотя могла бы уже двадцать раз это сделать.
Я вынужденно улыбнулась в ответ на её удивлённый взгляд. Интересно, может ли она видеть в зеркале мою улыбку. Способна ли она вообще пользоваться зеркалом? Стоп. А вот это идея.
Горгоне, кажется, уже надоедало наблюдать за суицидальным поведением незадачливой противницы, и она подняла руку с длиннющими когтями. Что-что, а маникюр ей точно не снился. Глубоко вздохнув, я резко обернулась, поднимая прямо перед собой маленькое круглое зеркальце. Смотреть вверх было нельзя, и я лишь надеялась, что держу его под правильным углом, который позволит горгоне увидеть своё отражение.
Получилось. Горгона плавно вытянула шею, вглядываясь в стеклянный круг…и застыла с остекленевшим взглядом. Волосы-змеи застыли вместе с ней. Шипение прекратилось; в зале воцарилась тишина. Я шумно выдохнула через рот, разглядывая плоды своих трудов. Не было никаких сомнений: горгона именно 'окаменела', так же, как прежде заставляла каменеть других. Оказывается, всего-то и нужно было — дать ей посмотреть в свои собственные глаза. Даже самое простенькое зеркальце легко справилось с такой задачей.
Но расслабляться было рано. Самое главное всё равно оставалось впереди. Сделав несколько коротких глотков из фляги, я стала осторожно подниматься вверх по широкой лестнице. Никакой информации о том, где находится демон, у меня не было. Я просто следовала интуиции, и она не обманула. Поднявшись на второй этаж, я повернула налево и вскоре оказалась в средних размеров комнате, более светлой, нежели всё остальное помещение. Здесь было всего одно окно, плотно закрытое ставнями. Но света добавлял разожжённый в камине огонь. Весело потрескивающие поленья производили впечатление вполне обыкновенных, но вот природа огня казалась магической. И магия эта была тревожащей. Не враждебной, нет; скорее просто чужой. Её не должно было быть в этом мире.
— А вот и ты. Давно тебя поджидал.
От неожиданности я вздрогнула и схватилась за рукоять совершенно бесполезного кинжала. Поначалу я даже не заметила человека, сидящего в кресле у камина. У кресла была очень высокая спинка, а царь Ерофей был, прямо скажем, совсем невелик ростом. Но интерес вскоре перевесил страх, и я сделала ещё несколько шагов, чтобы получше рассмотреть собеседника. Демон в облике Ерофея ничем не отличался от настоящего царя, ныне покойного. Не только внешние данные, одежда и обувь, но даже мимика была точно такой же. Другими оставались только глаза. Обычно мы многое можем прочитать по глазам своих собеседников. В данном случае это было бы невозможно. Не потому что взгляд демона был невыразительным. Просто выражение его глаз не было человеческим, и потому оставалось тайной за семью печатями. Как оказалось, разговаривать в такой ситуации очень неудобно, хотя обычно мы не придаём значения подобным мелочам. Мне подумалось, что, должно быть, и самому демону не менее сложно разговаривать с людьми. В каких-то вопросах мы тоже оставались для него загадкой. И всё же пока это не мешало ему двигаться вперёд стезёй разрушения.
— Если ты меня ждал, зачем же отправил навстречу Элемира? — спросила я.
— Он мне изрядно надоел. Я решил таким образом от него избавиться.
— Разве не проще было уничтожить его самостоятельно?
— Мне показалось, что так будет веселее.
Это было что-то новенькое.
— У демонов что же, есть чувство юмора? — поинтересовалась я.
— Разумеется есть, — ответил он. — И оно гораздо лучше развито, чем ваше, человеческое. Я уже успел пожить среди людей. Ваши анекдоты совершенно не смешны.
— Ну, на вкус, на цвет… — развела руками я. — И над чем же смеётесь вы?
— А вот посмотри. — Он указал кивком головы на камин. — Видишь, как пламя пожирает кусок древесины? Мгновение назад это было полено. Коричневого цвета, со своей плотностью, с неровностями коры. А потом раз! — и его уже нет. Ничего не осталось; только горстка пепла. Разве это не смешно?
— Честно говоря, как-то не очень, — призналась я.
— Я же говорю: вы, люди, ничего не понимаете в юморе.
Демон погрустнел.
— Скажи, а то, что ты собираешься сделать с нашим островом, — это тоже своего рода шутка? — поинтересовалась я.
— Отчасти да, — согласился демон. — Но только отчасти. У меня на ваш остров грандиозные планы. Хочу превратить его в вулкан.
— В вулкан? Это ещё зачем? — удивилась я.
— Да как ты можешь понять? — отмахнулся он. — Вы, люди, не умеете мыслить достаточно широко. Вулкан — это же мощнейшее средоточие энергии огня! Представь себе: весь этот огромный остров
