Кургинян: Сергей Тимофеевич, скажите мне, пожалуйста, считаете ли Вы что клановая борьба шла? И второе, если бы клан Тухачевского победил, как бы он расправился с кланом своих противников? Он бы их пожалел?
Сванидзе: Второй вопрос снимается.
Кургинян: Достаточно, что он прозвучал. Потому что он — главный. Потому что он-то и есть всё!
Минаков: Во-первых, я хочу сказать, что все они, образно говоря, были с одной грядки. Я имею в виду и Сталина, и Тухачевского, и всех остальных. Они все выросли из революции. Они все были подпольщиками.
Борьба сложившихся кланов в Красной армии конечно шла. Но не только между кланом Ворошилова или Тухачевского. Там были и Ворошилов, и Тухачевский с Якиром, и Тухачевский с Уборевичем. Конфликты и трения там были подчас достаточно суровые, в 36-м году в том числе. Поэтому
Сванидзе: Извините, вопрос уточняющий. У Ворошилова был отдельный клан или всё-таки он принадлежал клану Сталина?
Минаков: Если пользоваться принятой сейчас терминологией, то клан. Можно говорить о группировках, об определенных группах.
Кургинян: Т. е. клановая борьба шла?
Минаков: Трения были. Они обострились с весны 1936 года.
Сванидзе: Сторона защиты, вопрос к свидетелям.
Млечин: Александр Иванович, правильно ли я Вас запомнил, что два округа, Украинский и Белорусский были разделены надвое? Это когда произошло? Не могли бы напомнить аудитории.
Колпакиди: Это как раз в этот период и происходило.
Млечин: Да неужели! В истории военных это не зафиксировано, разделение округов. Просто все Ваши сведения столь достоверны как эти сообщения?
Колпакиди:35-й год, май месяц!
Млечин: Не делились военные округа, в военной истории не зафиксировано. Можно я допрошу другого свидетеля?
Кургинян: А как мы будем устанавливать? Мы сделаем перерыв и обратимся к другим военным экспертам? Вот как мы будем устанавливать эту правду?
Млечин: Обратитесь, конечно.
Сванидзе: Я прошу дать возможность стороне защиты задать вопросы свидетелям.
Млечин: Вы сказали: разные кланы. И даже Уборевич с Тухачевским не были всегда вместе, с Якиром?
Минаков: Я предпочитаю термин не «кланы», а «группировки».
Млечин: Разные были группировки, правильно Вас понял?
Минаков: Да.
Млечин: Значит, заговора-то не было их общего, а были разные столкновения, как у нас на работе. Вы не можете себе представить, какие группировки между директором, продюсером. Это такого рода заговор? У меня нет вопросов.
Минаков: Нет.
Кургинян: Имею ли я право задать вопрос для уточнения свидетелю? Перекрестный допрос — норма.
Сванидзе: Прошу Вас. Один вопрос и односложный ответ.
Кургинян: Скажите, пожалуйста, если бы во время французской революции, где была борьба групп и это было мотивом для уничтожения друг друга, г-н защитник сказал бы Вам: «Да какие кланы, какие группы! Да у нас на работе…», то как бы Вы отнеслись к такому высказыванию г-на защитника?
Млечин: Ваша честь! Оценочное суждение просится, обсуждается тема, выходящая за рамки обсуждения.
Кургинян: Я говорю о том, что если мы ведем серьезное обсуждение, то клановая борьба в эпоху французской, английской или нашей революции — это огромный аргумент. Но если над этим издеваются, то значит, мы присутствуем на балагане!
Сванидзе: Сергей Ервандович! Леонид Михайлович! Прошу прощения, у нас есть возможность выступить каждой стороне с вашим заключительным словом. Прошу Вас, Сергей Ервандович.
Кургинян: Мой финальный тезис состоит в следующем. Когда поэт Мандельштам писал: «Не волк я по крови своей», то он был прав. Он, поэт, был не волк. Но те, кто боролись в пределах постреволюционной России и Советского Союза, были волки. Они все — волки!
В тот момент, когда пришел Хрущев и надо было сказать, что Сталин — негодяй, а значит, все остальные замечательные, Были созданы определенные образы невинных жертв. В конце этой истории было сказано, что чуть ли не Троцкий — невинная жертва сталинского режима.
Воскресите Троцкого. Он встанет с могилы и скажет: «Как вы, гады, смеете говорить, что я — жертва. Я — борец!»
Всё, что мы сейчас говорим, что это крупные игроки, матерые, борцы, с амбициями. Они вели борьбу за власть по законам того времени. Что такое закон того времени? Кто проиграл — тот в могиле.
Сванидзе: Спасибо, я понял Вас. Ваш тезис понятен.
Млечин: В сегодняшнем заседании не прозвучало ни одного доказательства того, что существовал заговор, против которого руководитель государства должен был выступить, что были хоть какие-то политические амбиции у маршала Тухачевского и других военных, что они хотели захватить власть, свергнув Сталина, совершить военный переворот, заключить союз с Германией. Не прозвучало ни малейшего доказательства на эту тему. Защита вынуждена констатировать, что обвинение не справилось сегодня со своей задачей и не представила ни одного доказательства своего тезиса. А в силу этого, в силу презумпции невиновности наш клиент, маршал Тухачевский и его товарищи абсолютно не виновны, в чем их сегодня обвиняют. Благодарю вас.
Сванидзе: Спасибо. Ваш тезис также понятен. И как мы сейчас заканчиваем голосование, которое шло в течении всего нашего сегодняшнего дня слушаний.
Вопрос был такой: «Михаил Тухачевский — несостоявшийся Бонапарт или рядовая жертва „большого террора?“»
Голосование закончено на сегодня. Оно продолжится завтра, также как завтра продолжится наш процесс по делу маршала Михаила Тухачевского.
Сванидзе: Итак, Суд времени. Прошу материалы по делу Тухачевского на экран.
Материалы по делу.
Летом 1937-го года в Москве был вынесен судебный вердикт, который положил начало небывалым репрессиям в рядах Красной Армии. К смертной казни приговорили группу видных военных деятелей во главе с маршалом Советского Союза Михаилом Тухачевским. Бывшего заместителя наркома обороны обвинили в шпионаже, подготовке переворота и захвата власти. Следствие длилось всего месяц. Закрытое судебное заседание длилось несколько часов, а приговор был приведен в исполнение сразу после вынесения в здании Военной коллегии Верховного суда.
Истинные мотивы этого уголовного дела не ясны до сих пор. По одной версии Тухачевского отдали под суд в результате борьбы в руководстве военного ведомства. По другой — маршал встал в оппозицию действующей власти и действительно планировал захват Кремля.
Сванидзе: Итак, мы начинаем второй день заседания по делу Тухачевского. Мой первый вопрос к обеим сторонам: был ли Тухачевский выдающимся военным теоретиком?
