В подкрепление сказанного я дотронулась до его руки, и он, не теряя удобного момента, завладел моей и проговорил, подавшись вперед:
– В отношении вас я тоже согласен быть нелюбопытным и сдержанным!..
– Чрезмерная мужская сдержанность обидна женщинам, но и развязность нам не по сердцу.
– Вам такое не грозит, обещаю!
– Что будете кушать? – вмешалась в наш разговор все та же официантка, дождавшаяся прибытия моего представителя сильного пола.
Радик с Вадимом рассматривали нас во все глаза. Что, интересно, их так заинтриговало?
– Кушать? Не-ет! – запротестовал Аркадий. – Мы будем есть! Это не одно и то же.
Вскоре перед нами появился салат из свежей зелени, великолепно приготовленное мясо и овощи в светлом соусе. Бутылка вина и ваза краснобоких яблок довершили убранство стола, придав ему вид праздничного натюрморта. Стало даже немного жалко разрушать такую красоту.
Аркадий налил вина и поднял бокал со словами:
– Рад нашему знакомству, Татьяна!
Я была с ним солидарна и поддержала действиями – все оказалось очень вкусным.
– Мартини, елки-палки! – Аркадий посмотрел на свет свой бокал и отхлебнул из него. – Мартини идет у нас за престижную выпивку, чуть ли не на одном уровне с настоящей «Метаксой», и мало кто знает, что это всего лишь готовый коктейль в литровой таре. Неплохой коктейль, надо сказать.
Знаете, Татьяна, не так давно я был в Питере, гостил у друга, так он с гордостью потчевал меня настоящим сидром двадцатилетней выдержки. Подал он его как уникальную вещь. И невдомек было бедолаге, вашему покорному слуге, что сидр – это просто слабенькое яблочное вино, причем не подлежащее длительному хранению.
Знакома я и с мартини, и с сидром, и с настоящей «Метаксой», но не настолько хорошо, чтобы щеголять эрудицией. Вообще, надо признаться, в отношении еды и выпивки мои интересы чисто потребительского свойства. К гурманам я себя не причисляю. Так Аркадию и объявила, не демонстрируя, однако, отсутствующую заинтересованность.
Отчасти еще и потому, что Радик за своим столиком пересел к нам спиной и приложил к уху сотовик. Некоторое время он слушал, кивая, потом, прикрыв телефон ладонью, коротко что-то обсудил с Вадимом и вновь занялся переговорами. Вадим же привстал и бросил на нас взгляд, который мне на этот раз совсем не понравился. Заинтересованным и оценивающим получился у него этот взгляд. Так покупатель в мясном отделе не сводит глаз с приглянувшегося куска говядины. Кивая в ответ на болтовню Аркадия, я насторожилась – за столом бандитов явно что-то происходило.
Аркадий, проследив за моим взглядом, осекся чуть ли не на полуслове, и лицо его словно окаменело.
Для того чтобы встревожиться, не хватило времени. Радик положил сотовик на стол, пристроив его между тарелками, и, повернувшись, поманил меня рукой.
– Это те самые люди, благодаря которым вы собираетесь получить информацию о Ларике? – спросил Аркадий, и мне вдруг захотелось попросить его не волноваться так. – Ничего путного они вам все равно не скажут.
Ну это, приятель, выходит за рамки твоей компетенции! Откуда они тебе известны? Этот вопрос, пожалуй, будет поинтереснее, чем история происхождения сидра.
– Татьяна, давайте я переговорю с ними сам.
Пришлось вежливо, но решительно напомнить ему о сдержанности. На большее я не располагала временем, потому что Вадим окончательно поднялся и, раскачиваясь, направился в нашу сторону.
– Надо полагать, вы знаете, что делаете.
Так напутствовал меня Аркадий, оставаясь в одиночестве. Но ненадолго – как я ему пообещала.
Вадим прокосолапил мимо, не удостоив и взглядом, а Радик уже приготовил для меня стул.
– Садитесь, Татьяна, – хлопнул он по нему ладонью, а увидев, как я оглядываюсь, поспешил успокоить: – Ничего вашему другу не грозит, никаких неприятностей. Пусть потолкуют, уверяю, им есть что обсудить.
Вот тебе раз! А Аркадий говорил, что скорее задушится, чем окажется под башмаком рэкетиров.
– Да ничего, Татьяна, ну!.. – Радик рассмеялся. – Вадим захотел поговорить с ним об одном их общем знакомом, которому мы сделали одолжение, а благодарности так и не дождались. Нет, не о Ларике Борисове, – уточнил он и привлек произнесенным именем мое внимание. – Да, прояснилось дело. Попал как-то Ларик в наше поле зрения. Но это было давно. Так что не имеем к нему никакого отношения. Чисты и праведны, как минарет! Не верите?
Свежо преданьице, как говорится, да верится с трудом...
– Подробности, Радик, ваших дел с Борисовым узнать можно? Или, – я кивнула на его сотовичок, – на это нужна санкция Цибиза?
– Зачем Цибиза? – удивился он. – Разве не он попросил меня вам помочь? Если что – Цибиз отвечать будет. Да ладно! – воскликнул он, тут же опровергая свои слова. – Мы что, Ведьмы не знаем? И дело прошлое, давнее, и кончилось ничем. Но ты сначала скажи, вот этого, который здесь с тобой, давно его знаешь?
Ну наконец-то! Знакомый разговор начинается! Ты – мне, я – тебе... И на «ты» как-то незаметно съехали. А то я уж начала было думать, что эти люди поменяли не только внешний имидж.
– В субботу впервые, а сегодня второй раз увидела, – ответила я как на духу.
– Поня-атно, – у Радика приподнялась верхняя губа, приоткрыв на мгновение в оскале желтые фиксы. – Хорошая «крыша» у этих ребят. У этого... как его звать? – Он замолчал, посмотрел на меня выжидающе, но ничего не дождался, я ему не ответила. – И у того, о ком ты хлопочешь... Мы с твоим Лариком договориться пытались еще год назад. Может, чуть больше. Времена-то какие были тогда, помнишь? Ну и не вышло ничего. Ах, черт, ничего не получилось, Татьяна! Не я этим занимался, другой, но знаю точно – пришлось бросить. Вступились за Ларика большие люди. Кто? Не могу сказать, не знаю. Сказано было только, чтобы отстать от него, в покое оставить. Отступились! – Радик с досадой и удивлением хлопнул себя по колену. – С тех пор и Ларик, и Трехгубый живут спокойно. Перестали мы ими интересоваться. – Он дотронулся до сотовика. – Совершенно все точно. Меня в те времена в городе не было, но сказал мне сейчас знающий человек, будь уверена.
– Нет, Радик, в твоих словах я не сомневаюсь, – успокоила я его. – Спасибо тебе.
– Мне-то за что? – заскромничал он. – Цибиз просил, его и благодари.
– Обязательно, – пообещала я, вставая. – Не помешаю им? – спросила я, кивнув на мирно беседующих Аркадия и Вадима.
– Нет, нет! – заверил Радик, протестующе взмахнув рукой. – Иди, не опасайся.
Опасаться? Странные речевые обороты встречаются у людей азиатских национальностей.
Из того, что мне удалось расслышать, подойдя ближе, понять можно было только одно: между Аркадием и устроившимся на моем месте за столом уголовником миром и не пахло. Расслышать, правда, удалось немного.
– Короче! – прихлопнул ладонью по столу Вадим, набрал в грудь воздуху и злобно прошипел: – Ты, Трехгубый, не у дел, ладно, пользуйся положением, но скажи этому своему Стихарю, что, если он не поспешит расплатиться, как обещал, получит паяльник в задницу. Или ты за него!
Вадим, завидев меня, порывисто поднялся, сверху вниз глянул на сидевшего с опущенной головой Аркадия, сунул руки в карманы чересчур свободных для него штанов и, сердито сопя, проследовал мимо, к своему коллеге.
Народу в зале заметно прибавилось, стало шумно и людно. Несмотря на оставшийся до закрытия час, люди шли парами и компаниями, занимали свободные места за столиками, подзывали официантов, заказывали и поглощали еду. Не веселиться сюда шли, а плотно и хорошо поужинать. И за наш столик яркогубая девица попыталась подсадить сотрапезников. Я согласилась, но Аркадий ублажил ее хорошей купюрой, и остаток времени мы провели в относительном одиночестве.
Аркадий залпом опрокинул бокал мартини, пытаясь стряхнуть с себя уныние, в которое впал после неприятного разговора, оживился, вплотную занялся выпивкой, остывшим мясом и байками, которые заинтересовали меня намного больше истории происхождения сидра, а чуть позже стали забавлять и даже
