Мельтюхов: Да, конечно. И, собственно, вот эта вот позиция западных стран в итоге дает возможность Германии вооружиться и, соответственно, получить возможность использовать военную силу сначала в качестве угрозы, а потом и для ее применения, что, в общем-то, и происходит, в итоге, в 39 году.
Сванидзе: Спасибо, спасибо. Прошу вас, сторона обвинения может задать вопрос свидетелю защиты.
Млечин: А почему, собственно, Германия не должна была пострадать после Первой мировой войны? Она пострадала сильно и после Второй мировой войны, и наша страна приняла в этом участие, и это справедливо, что мы наказали Германию. Справедливо было наказать Германию и за Первую мировую: она начала эту войну и из-за нее погибли многие люди. Не кажется ли вам, что когда мы вступаем на этот путь, то мы начинаем оправдывать Гитлера, потому что это была его идея: «К нам отнеслись несправедливо, нас лишили армии большой…» — слава богу, что лишили! Как только она получила эту армию, это закончилось известно чем. Вот скажите, Михаил Иванович, как вы считаете. Может быть, такая позиция все-таки не должна в нашей стране поддерживаться, а? В нашей стране, пострадавшей от Германии.
Мельтюхов: Ох… Вы знаете, Леонид Михайлович, во-первых, начнем с того, что речь не идет об оправдании Германии. Мы ж с вами — вы же сами предложили, да? — давайте разберемся, как это получилось, тем более у нас с вами стоит вопрос о том, война или мир — выбор именно Германии, да? Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы с вами должны понять, а как вообще немцы получили возможность эту войну вести? Вот именно политика уступок Германии со стороны западных стран, так или иначе, создает для Гитлера условия для развязывания войны.
Млечин: Секундочку, я вас не прерываю, я только хотел с вами посоветоваться.
Мельтюхов: Да?
Млечин: А не правильнее было бы сказать, что приход… главная причина — это приход Гитлера к власти, а остальные ему попустительствовали: не Англия с Францией нападали на Польшу.
Мельтюхов: С точки зрения того, что Германия совершила агрессию против Польши, безусловно, она виновна, да, в начале этой войны. Но, извините, Леонид Михайлович, вот, возвращаясь опять к вашему тезису…
Млечин: Да.
Мельтюхов: Как политик, отстаивающий интересы своего государства, Гитлер на самом деле действовал в той вот логике, понятной для всех европейских тогдашних политиков. Ведь до нападения на Польшу он в принципе не переходил как-то серьезно границ относительно, так сказать, принятых отношений между европейскими странами.
Млечин: Конечно, у него еще армии не было. А как только обзавелся, напал.
Мельтюхов: Выбор между войной и миром для Германии, безусловно, конечно, существовал, но в условиях, сложившихся в 39 году, Гитлер посчитал, что ему дешевле будет именно война, а не мир.
Сванидзе: Спасибо, спасибо. Короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания Пакт Молотова- Риббентропа. Вопрос обеим сторонам: стремились ли западные демократии избежать войны или создавали видимость этого. Пожалуйста, сторона защиты. Прошу вас, Сергей Ервандович. Ваш тезис, ваш свидетель.
Кургинян: 26 января 34 года заключается договор о ненападении между кем и кем, как вы думаете? Между Польшей и Германией. Польшей и Германией. 12 сентября 38-го премьер-министр Великобритании Чемберлен заявляет: «Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма. И потому необходимо мирным путем преодолеть наши трудности. Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех», — внимание! — «кроме России». Понимаете? Кроме России. 30 сентября Мюнхенский сговор — Чемберлен начинает это осуществлять. 15 марта 39-го Гитлер, растоптав мюнхенские соглашения, оккупирует Чехию. Ни Англия, ни Франция не реагируют. Начинается раздел Чехословакии. Между кем и кем, как вы думаете? Между Польшей и Германией. При этом немцы сетуют на то, что Польша проявляет ненасытность во всем, что касается пожирания чешских территорий. 23 августа 39 года, буквально в день подписания пакта о ненападении между СССР и Германией, Геринг готовится лететь на встречу с Чемберленом для подписания аналогичного англо-германского пакта. К сожалению, такая элементарная схема вытеснена из сознания многих воплями о «негодяе Сталине, подписавшем преступный пакт с Гитлером». Теперь я представляю свидетеля Александра Дюкова, директора фонда «Историческая память», автора книги «Пакт Молотова-Риббентропа в вопросах и ответах». Александр, стремились ли западные демократии избежать войны или создавали видимость этого.
Александр Дюков, историк, директор фонда: Уважаемые коллеги! Здесь, в этом вопросе есть очень серьезный, очень серьезный, на мой взгляд, изъян. Потому что мы должны понимать, что он состоит из двух частей: во-первых, хотели ли западные демократии избежать войны сами? Безусловно, хотели. Мы должны понимать, что 39 год — это 25-летие…
Сванидзе: 20 секунд вам добавляю.
Дюков: 25 лет юбилея Первой мировой войны. Хотели ли они избежать войны как таковой? К сожалению, мы вынуждены говорить о том, что, скорее всего, нет.
Сванидзе: Спасибо. Прошу вас, сторона обвинения может задать вопрос свидетелю защиты.
Млечин: давайте мы с вами продолжим этот разговор. Я вот уже в таком взрослом возрасте только понял, почему в Англии Первая мировая называется Великой. Потому что масштаб потерь в этой стране в Первой мировой был настолько страшным, что они действительно боялись войны. И во Франции они действительно боялись новой войны с Германией, это правда. Ну, согласитесь.
Дюков: Они смертельно боялись своего участия в войне…
Млечин: Своего, да, естественно, естественно, мы будем…
Дюков: Безусловно.
Млечин: Они, конечно, боялись. И вот безумие, что на всем европейском пространстве, от Лондона до Москвы. От Черчилля до Сталина не оказалось ни одного серьезного политика, способного разгадать стремления и устремления Гитлера. Ведь вы согласитесь со мной, что Чемберлен ничего не понимал в Гитлере.
Дюков: Чемберлен понимал, что Гитлер очень отрицательно настроен к СССР. И как… и Чемберлен понимал, что после Мюнхена, когда вопрос о Чехословакии, союзнике СССР, напомню, решался без участия СССР, возможно, следующий шаг Гитлера был против СССР. И правительство Чемберлена делало для этого очень многое.
Сванидзе: Прошу прощения, я хочу напомнить нашим телезрителям. Я прошу прощения. Я хочу напомнить нашим телезрителям…
Млечин: Да, давайте это сделаем
Сванидзе: …поскольку этого разговор коснулся, что «Мюнхен» — имеется в виду знаменитый мюнхенский сговор, когда европейские державы Англия и Франция фактически отдали Гитлеру Чехословакию. Это был 38 год.
Млечин: Да, да, а Чемберлен — премьер-министр Великобритании в те годы, который пытался с Гитлером договариваться каким-то образом. Нет, я хочу сказать, что он был совсем плохой политик, потому что, если бы он понимал, что он делает, он бы, конечно, не должен бы был этого делать. Потому что это закончилось разгромом британских войск в 40 году и поставило Великобританию — небольшое государство — на грань катастрофы. То есть никто из этих людей не был способен предвидеть развитие событий, просто плохо понимали Гитлера. И, кстати говоря, заметим, что и Чемберлен, премьер- министр Великобритании, и Даладье, премьер-министр Франции — глубоко презираемые в этих странах
