– А вы не шутите? – удивленно спросил Григорьев.
– Нет, я говорю вполне серьезно.
– Да? Тогда заявляю вам со всей уверенностью – утопленник никак не Мишка. Я за это ручаюсь, – сказал аквалангист-любитель и поднялся со стула. – Вы лишь это хотели от меня услышать? Тогда я пошел...
– Нет, я знаю, что человек, тело которого извлекли из реки, был намного старше Михаила...
– А чего тогда меня сюда вызвали? У меня дел по хозяйству невпроворот. Коля, зачем ты мне позвонил?
– Егор Юрьевич, мне известно, что у Михаила был какой-то конфликт с родителями. Может, вы знаете, в чем там дело?
– А при чем здесь авария и конфликт?
Как сказал один классик, дипломат всегда знает, что спросить, когда не знает, что ответить. Григорьев был в этом смысле настоящим дипломатом. Он любил отвечать вопросом на вопрос. Откровенно говоря, я и сама затруднялась сказать, есть ли связь между конфликтом в семье Антиповых и аварией на мосту, но проверить это следовало. Я ждала, что мне на это ответит Егор Юрьевич, он же молчал.
– Егор, ты давай в такие дебри не лезь! Есть связь, нет связи... Это мы разбираться будем, а не ты. Отвечай на поставленный вопрос, – пришел мне на выручку участковый, за что я была ему очень благодарна. – Знаешь, чем семья Антиповых дышала?
– А ты думаешь, это важно?
Мы с Труновым переглянулись, и он сказал, повысив голос:
– Раз она спрашивает, значит, важно!
Григорьев призадумался.
– Я не покажусь вам похожим на базарную бабу, если расскажу одну пикантную историю? – спросил он, и мы с Николаем отрицательно покачали головами. – Пришел, значит, Мишка с армии и закрутил шуры- муры с дочкой зоотехника. Полина здоровая такая девка, кровь с молоком. Короче, застали их на сеновале, только Мишка жениться на Польке не захотел и укатил в Тарасов. Антиповы ужасно злы на своего сыночка были, ведь Полина такая хорошая партия, у них две коровы, свиньи, козы, про кур и уток я уже молчу...
– То есть Миша не захотел жениться на этой «ферме»? – усмехнулась я, чем вызвала неудовольствие аквалангиста-любителя.
– Не поняли ничего, да? Ну, конечно, вы девушка городская, вам наших забот не понять, – заметил Егор Юрьевич.
– Ну, Мишу-то все это поголовье скота тоже не очень прельстило, – парировала я.
Григорьев немного подумал и спросил:
– И что же, Миха собрался родителей с городской невестой знакомить? Странно, Антиповы ведь все еще Полину в качестве своей снохи видят. Да, не обрадуются они городской девушке. Она, поди, и корову доить-то не умеет... Ну, ничего, этому можно быстро научить.
Я не стала говорить о том, что Маша Баранова вряд ли станет учиться доить корову, да и в Калиновке жить она тоже скорее всего не останется. Григорьев начал что-то говорить про свой скотный двор, и я задала ему последний вопрос:
– Вы подскажите мне, пожалуйста, как мне найти в Калиновке дом Антиповых.
– А вы, значит, туда направиться хотите? Лучше там, на месте, у кого-нибудь спросите.
– Нет, лучше вы мне дайте сначала какие-нибудь ориентиры.
Егор Юрьевич немного подумал и снова задал вопрос:
– Что же, значит, вы туда поедете? Ладно, скажу адрес. Улица Ленина... а номер дома не помню, но он второй от угла. На месте найдете.
– От какого угла? – уточнила я.
– Разве я не сказал? Точно, забыл. Угол улиц Ленина и Красной.
– Но там четыре точки отсчета получается. В какую сторону мне второй дом отсчитывать?
– Как четыре? – удивился учитель трех дисциплин. – Да, точно четыре!
– Егор, а ты схемку нарисуй, – посоветовал Трунов и дал Григорьеву бумагу и ручку.
Егор Юрьевич нарисовал мне довольно подробный план Калиновки и обозначил жирным крестом дом, в котором жили родители Михаила.
Учитель покинул кабинет участкового. Я тоже хотела уйти, но Николаю кто-то позвонил на мобильник, и он дал мне знак остаться. Трунов больше слушал своего телефонного собеседника, нежели говорил, поэтому я не могла понять сути разговора. Наконец участковый отключил сотик и радостно сообщил:
– Татьяна Александровна, они нашлись!
– Кто?
– Парень с девушкой, которых вы ищете.
– Да вы что?! И где же они? – спросила я, страшно обрадовавшись этой информации.
– В больнице села Кочурина. Это в десяти километрах отсюда.
– Там есть больница? – спросила я и поймала себя на мысли, что переняла у Григорьева дурацкую привычку отвечать вопросом на вопрос.
– Да, есть. Так вот Лескин по моей просьбе подсуетился и кое-что выяснил. Оказывается, вчера вечером Абакшонок, главврач больницы, возвращался на своей машине из райцентра и увидел на трассе двух побитых молодых людей, светловолосого парня и рыжую девушку. – Николай замолчал, потому что дверь как-то странно скрипнула. – Сквозняк, наверное. Так вот, он остановился, посадил их и повез в больницу. Там они и находятся до сих пор, но вот имен своих они не назвали...
– Пострадавшие без сознания?
– Нет, в сознании, но предпочли промолчать, – сказал Николай и тут же переключился на то, что его самого больше всего волновало: – Теперь ясно, что неизвестный завладел машиной Антипова незаконным образом. Возможно, он голосовал на дороге, они его подсадили, и этот бугай поочередно выкинул их из «копейки». Надо срочно установить личность утопленника... Такое ЧП на моем участке!.. Татьяна, что вы намерены делать дальше?
– Поеду в больницу, – ответила я.
– Татьяна Александровна, не надо спешить, – стал отговаривать меня участковый. – Куда ребята денутся? Они ведь пока нуждаются в медицинской помощи. У парня сотрясение мозга и перелом руки, а у девушки кости целы, но есть многочисленные ушибы и ссадины на теле, даже на лице. Ей бы сейчас где- нибудь отсидеться, чтобы все зажило.
– Да, да, вы правы, – согласилась я.
– Вполне возможно, что они на полном ходу из машины выпрыгнули, или, как говорится, их «выпрыгнули», в смысле выбросили. Но вот зачем? – снова углубился в свои размышления Николай, потом вдруг опомнился и сказал: – Сейчас приемное время уже закончилось, вас в больницу все равно не пустят.
Конечно, последнее замечание было спорным, – я могу войти в любые двери. Во-первых, всегда можно дать взятку охраннику или санитару. Во-вторых, я могу показать просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры, в которой когда-то работала. В-третьих, время от времени по ходу своих расследований я развлекалась «промышленным альпинизмом», поэтому вполне могла бы залезть в любое окно, если оно, конечно, без металлических решеток. Меня больше волновало другое – как заставить Машу вернуться домой? Похоже, придется устраивать ночной переполох в больнице. А действительно, стоит ли так спешить или лучше взять тайм-аут до завтрашнего утра?
Тут в кабинет заглянул какой-то мужчина, и Трунов, извинившись, вышел в коридор. Я же стала думать, как мне поступить. Сначала я решила все же ехать в больницу и на месте что-нибудь придумать. Я выглянула в коридор, но хозяина кабинета не увидела. Уехать, не попрощавшись с ним, я не могла, поэтому осталась и озаботилась вопросом, может, действительно не нужно пороть горячку? Всегда полезно оглянуться назад, чтобы понять, как действовать дальше.
Я закурила и мысленно вернулась в тот скверик, где впервые увидела Машу Баранову. Маша тогда вела себя довольно странно. Использовала все – и сопливые просьбы, и материальную стимуляцию, и нешуточные угрозы... И все для того, чтобы выполнить задание редактора газеты «Мы», написать о
