Опыт выживания. Часть 3

начинает постепенно вытеснять содержание. Пока арабский мир существовал в тяжелейших условиях пустыни, в нищете и голоде, вера была искренней и сильной. Когда нефть начала приносить доходы, появились деньги и благополучие, религия стала превращаться в политику. Но все равно, по сравнению с разлагающимися Европой и Америкой, нравственный потенциал мусульманских стран сейчас существенно выше.

Итак, Десять заповедей. Каждая заповедь говорит об одном и том же. Любовь к Богу должна быть значимее любых проявлений основных человеческих инстинктов. Инстинкт всегда должен находиться на втором месте, а любовь к Богу — на первом.

Остается понять, что такое любовь к Богу. Любовь к другому человеку — это устремление к нему, желание соединиться с ним. Значит, корень любого греха — это утрата личного устремления к Богу. Когда в душе исчезает потребность в любви и Боге, — это и есть главный грех. По сути дела, это отказ от выполнения первой заповеди. Именно против этого греха и боролся Иисус Христос. Для этого он и пришел на Землю.

Я с интересом рассматриваю список семи смертных грехов. Католический и православный списки Различаются между собой.

В католическом списке нет такого греха, как уныние — смертным грехом считается грусть. Но ведь грустить может человек, который потерял деньги или жену. Грусть — это сожаление о прошлом, неприятие того, что случилось.

Уныние же обращено к будущему. Это неверие в себя, плохие мысли о себе и о будущем. Отказ от любви к будущему есть непризнание и неприятие Божественной воли. Грусть, как отказ от любви к прошлому, — это также неприятие и невозможность увидеть Божественную волю в произошедшем.

«Все едино», — думаю я, просматривая оба списка. Христос через любовь соединил высшие противоположности — Божественное и человеческое, добро и зло, боль и радость, духовное и материальное. Он предупреждал, что нельзя жить крайностями, которые исключают друг друга. Жить нужно одновременно в двух режимах — Божественном и человеческом: Богу отдавать Божие, а кесарю — кесарево.

Последователи Христа разделили его учение на две части, две противоположности. Католичество сместилось в материальную сторону, которая связана с прошлым; прошлое — это материальное, женское начало. Началось поклонение инстинкту продолжения рода, обожествление женского начала. Поэтому католическим священникам запрещено иметь семью. Но, в конце концов, попытка сдержать основной инстинкт все равно привела к сексуальной революции.

Православие избрало поклонение будущему — духовному, мужскому аспекту. Поэтому главным искушением для православия явилась тема гордыни, воровства и пьянства.

Унывающий человек лечит тоску алкоголем. Грустящий человек лечит себя приобретением материальных подарков.

Разрезанное на части христианство неминуемо обречено на вырождение и гибель. Но если Христос говорил о втором пришествии, то, наверное, он знал, что перед лицом смерти люди сумеют обратиться к любви и соединить утраченные половинки. Язычество сумеет стать единобожием, и тогда вместо гибели придет спасение.

Я пробегаю глазами перечень грехов: гнев, горды-алчность, зависть, уныние, чревоугодие, блуд. Если вдуматься, становится ясно, что они группирует и лва блока: первые пять связаны с инстинктом самосохранения, а два последних — с инстинктом продолжения рода.

Я задумчиво покачиваю головой. Вот он, главный грех лежит передо мной. Этот главный грех — непонимание Христа — спрятан за старательным перечислением смертных грехов.

Ересью в католичестве и православии считается не то что противоречит словам Христа. Ересью называют то, что противоречит канонам, принятым на Вселенских Соборах. Но если вдуматься, многие положения Соборов противоречат тому, что говорил Иисус Христос.

Если строить дом без фундамента, он рано или поздно должен обрушиться. Именно это и происходит с нынешним постхристианским миром. Семь смертных грехов вполне четко и конкретно показывают человеку опасность поклонения двум основным инстинктам. Куда же пойдет человек, стремясь преодолеть эти инстинкты? Куда он направится, пытаясь победить зависимость от тела и духа? К душе. Человек станет поклоняться душе и все больше зависеть от вожделения, от самых высоких и светлых чувств. Он забудет о Боге и о любви, и его душа незаметно начнет деградировать. А потом неизбежно обернется к инстинктам и начнет им поклоняться.

В такой трактовке главных грехов уже сокрыто будущее разложение нынешней цивилизации. Дом есть, фундамента нет. На память невольно приходит Фраза Христа: «Сберегший душу свою потеряет ее; я потерявший душу свою ради Меня сбережет ее».Тот, кто готов будет принять крах самых светлых и чистых чувств и при этом сохранить любовь, — будет спасен. Но для того чтобы любовь победила вожделение, нужно, чтобы устремление к Богу было сильнее, чем вожделение.

Главный грех — это утрата потребности в Боге. Утрата любви, утрата непрерывного устремления к Нему. Этим грехом больно все современное человечество.

Все мы привыкли к тому, что преступления остаются безнаказанными, и преподносится это под соусом гуманизма. А уж за грехи и подавно никто не ждет наказания. Но Божественная логика часто реализуется по формуле: «Милосердный не жалеет». Ради спасения любви истребляются дух и тело. Ради спасения любви душе даются страдания.

Сохранит любовь тот, кто к ней стремится. Тем же, у кого не получится, поможет судьба.

Письма

Уважаемый Сергей Николаевич!

Уже давно у меня в душе появилась потребность поделиться своим опытом. Когда читала Ваши книги, новые мысли приобретали четкие формы именно тогда, когда приводились конкретные примеры. Возможно, кому-то пригодится и мой опыт.

В 1997 году в Рождественскую ночь у моей сестры во время родов погибает ее мальчик-первенец. Я тогда сама находилась на пятом месяце беременности. Спустя несколько дней меня вызвали к лечащему врачу и сообщили, что пришли результат ты моих анализов, взятых на исследование в генетическую лабораторию. Тогда у нас в Беларуси уже делали такие обследования. Однако по тому, с каким видом мне сообщили об этом, я поняла: что-то не так. На все мои расспросы мне дали один ответ: надо ехать на консультацию в генетический центр, причем ситуация не терпит отлагательства и ехать следует завтра же. Кое-как через младший медперсонал мне удалось узнать: из результатов следует, что у моего ребеночка имеются внешние уродства, а в такой ситуации обычно делается аборт, точнее, на моем сроке это уже прерывание беременности по медицинским показаниям. Домой я еле дошла. Не буду перечислять, что тогда творилось у меня в душе, в голове. Мало ^в семье беды, так тут новое несчастье.

Далее события у меня внутри развивались примерно так. Я понимала, что за одну ночь не смогу установить причинных связей со своими или семейными грехами, и даже не стала задаваться вопросом: «Почему?» Времени не было. Мне предстоял выбор, который тут же решился. Я очень-очень любила этого ребенка. В голове проносились один за другим образы больных детей, но всякого ребенка я представляла как своего и понимала, что я его очень-очень люблю. Люблю таким, какой он есть. Люблю все его недостатки.

Но какое-то беспокойство, смятение в душе не давало покоя. В какой-то момент перед моими глазами мелькнула лежащая на полке маленькая Библия. Рука сама потянулась к ней. Я открыла страницу наугад, и первыми строчками, которые увидели мои глаза, стали слова Иисуса Христа перед Голгофой — он просил у Бога силы испить свою чашу до дна. В тот момент такая знакомая цитата словно была впервые мною прочитана. Она обрела для меня новый смысл. Я вдруг почувствовала себя и