дорогу Бак пытался убедить его заполучить этот дом. Сэм пообещал подумать над этим вопросом.
Когда они приехали, Андреа заметила, что Бак с достаточной легкостью позволил Сэму помочь ему добраться до спальни. Она не пошла следом за ними, предоставив отца на попечение Фарли, а сама тем временем переоделась в новенькие белые шорты и поношенную футболку.
Пару минут спустя Сэм закрыл за собой дверь спальни Бака и вышел на крыльцо, где сидела девушка.
— С ним действительно все в порядке? — с тревогой в голосе осведомилась она.
— Думаю, да. Его только слегка тряхнуло.
Мужчина опустился на ступеньки рядом с Андреа и устремил свой взгляд за пределы двора, на кукурузное поле вдали за забором.
Ветра не ощущалось, и на деревьях не колыхался ни один листок. И дом, и двор были накрыты, как стеклянным куполом, липкой полуденной жарой, не пропускающей свежего воздуха.
Сэм старался не замечать длинных обнаженных ног Андреа, которые вызывали совсем непрошенные мысли в его голове.
У края крыльца над прикрытыми соломой цветочными клумбами виднелась широкая полоска желто- оранжевых цветов. Он узнал их. Сэм с матерью как-то жили в квартире, где предыдущие жильцы оставили на подоконнике ящик с такими же веселенькими маленькими цветочками. Мать называла их ноготками.
Он прошептал это название вслух, не осознавая, что его кто-то может услышать.
— Да, — раздался голос Андреа, — моя мать выращивала их, когда они с Баком только поженились. И мы с тех самых пор постоянно сажаем их. Мне всегда приятно думать о том, что частичка ее все еще здесь.
— А что с ней случилось?
— Она бросила нас. Когда мне было два года, она собрала чемоданы и уехала.
— Не понимаю. Моя мать никогда не бросала меня, даже когда дела шли из рук вон плохо. Хотя я не думаю, что таскания из одного задрипанного городка нефтяников в другой по всему Западу вам о чем-нибудь говорят.
Сэм встал и вышел во двор.
Андреа тоже поднялась, оглянулась на окна дома и последовала за ним.
— Вы и ваша мать, Бак и я. Забавно, правда? Чего только в жизни не бывает.
Они пересекли двор, поднялись вверх по холму и спустились вниз в яблоневый сад, оставив дом Андреа у себя за спиной.
Беспокойство за отца, снова попавшего в аварию, рассказ о матери и воспоминания о Дэвиде вызвали в душе девушки цепную реакцию сожаления. Андреа в этот момент готова была расплакаться. Она чувствовала, как слезы уже накатились на глаза, и обрадовалась наступившим сумеркам.
Слегка повеяло ветерком, и теперь, когда солнце уже опустилось за верхушки деревьев, стало тихо и прохладно. Ветви яблонь были усеяны крошечными зелеными завязями плодов. Тишина сменилась многоголосым хором древесных лягушек и цикад, — Андреа?
Сэм подошел к ней сзади. Она не видела его, но ощущала его присутствие. Тонкая незримая нить натянулась между ними. Мужчина нежно коснулся ее плеча.
— Прошу прощения за свои приятные воспоминания, которые вызвали у вас грустные мысли.
— В этом нет вашей вины, Сэм. У меня свои собственные проблемы, о которых я обычно никому ничего не рассказываю.
Он повернул девушку лицом к себе и кончиком пальца поднял ее подбородок.
— Андреа, у вас все еще есть Бак, а у меня нет никого. И дом мой тоже разбит…
— Я знаю, Сэм. Извините меня.
— Андреа, любовь моя, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты обняла меня. И позволь мне обнять тебя. Давай просто приласкаем друг друга, — нежно произнес он.
— Да. — Девушка позволила обнять себя и сама прильнула к нему.
Сэм долго держал ее в объятиях, ласково поглаживая ей спину и даже не пытаясь поцеловать. Он уткнулся носом в ее щеку и шептал нежные слова, вполне уместные в такой ситуации. Ему необходимо было все это, и Андреа понимала его желание. Осознав эту простую истину, ей стало ясно и то, что она хочет этого мужчину, жаждет его нежности и его силы.
— Вот так… Это прекрасно, — тихо произнес он каким-то напряженным голосом, — быть рядом, так близко. Но мне не хочется делать тебе больно.
— Тогда не надо, — прошептала девушка.
Ноги ее совсем ослабели, и она позволила ему опустить себя на землю. Руки Сэма скользнули со спины ей на плечи. Он стоял на коленях, повернувшись лицом к ней. Андреа снова ощутила, как ее окутало все то же покрывало чувств, которые она испытывала при каждом его прикосновении раньше.
Его рука легла на ее шею, затем едва коснулась упругой груди девушки под мягкой тканью футболки. Он не переставал при этом пристально смотреть в глаза Андреа.
Потом его рука скользнула ей под футболку и прикоснулась к ее обнаженной коже. Сэм проследил взглядом за движением своей ладони. Ее высокая грудь была заключена в легкое прозрачное кружево.
Сэм больше ничего не говорил, как и Андреа. Она поняла, что все время боролась с чувствами, которые испытывала к нему. Она убедилась, что появление Сэма в городе вновь растревожило воспоминания о ее любви к Дэвиду и боли, испытанной ею от потери любимого.
Однако, не Дэвид занимал все ее мысли и не ставшее уже привычным одиночество. Сложившиеся обстоятельства заставили задуматься над размеренной монотонностью ее жизни и возможностью бегства из нее.
Сэм постоянно путешествовал, она же Т оставалась на одном месте. Но мотивы их бытия были одинаковы. Они оба жаждали безопасности.
Огрубелая кожа на кончиках пальцев мужчины, которыми он касался ее груди через кружево, пронизывала всю ее дрожью желания. С каждым его прикосновением эта дрожь становилась все сильнее.
Сэм поднял глаза, и Андреа прочла в них мольбу, когда он взял ее второй рукой за подбородок, а затем издал мучительный стон и поцеловал ее. Она тоже не смогла сдержать рвавшийся с ее губ стон, когда подалась к нему, безропотно следуя за его опускающимся на нее телом на теплую густую траву под деревьями. И поцелуй, которым она ему ответила, был вызван ее желанием забыть обо всем на свете.
Перевернувшись на спину, Сэм потянул ее на себя и крепко прижал к своему телу. Его язык оказался более требовательным, чем руки. Он яростно ввинчивался в ее губы, рот, исследуя каждый их уголок. Наконец, прервав поцелуй, он приподнял Андреа, удерживая в таком положении, чтобы можно было касаться ее груди.
Выгнув дутой спину, она предлагала ему свое тело. Ей хотелось ощущать его рот на своих губах сейчас, здесь, а не в постели, как она представляла себе это во время жарких бессонных ночных часов, которые выхаживала по полу своей спальни.
— Энди? Ты здесь? — со стороны двора послышался голос Эда Пиньона.
— А, черт! — Сэм напрягся и перекатился на спину. Отстранив в сторону девушку, он вскочил и бросился навстречу ему (неважно, кто бы это ни был!) вверх по склону.
Андреа какое-то мгновение лежала, тяжело дыша, чувствуя себя бесконечно несчастной, прежде чем до нее дошло, что он сделал. Конечно же, Сэм был возбужден так же, как и она, но все же бросился вперед, чтобы преградить путь тому, кто отважился нарушить их уединение, предоставляя ей драгоценные минуты для того, чтобы успеть привести себя в порядок.
Девушка села и застегнула лифчик. Какого черта Эд притащился сюда?
— Черт его побери и спасибо ему, — прошептала она дрожащим голосом.
Андреа понимала, что вела себя как круглая дура. Однако в какой-то безумный миг ей захотелось, чтобы ее неожиданный спаситель появился немного позже. Она намеренно потерла кончиками пальцев глаза. Любой сказал бы, что тут что-то не так. Она надеялась лишь на то, что сможет убедить свою возможную аудиторию в том, что плакала.
— Андреа, я примчался сюда, едва только узнал об этом! — Эд в несколько шагов покрыл расстояние между ними и взял ее за руку. — С тобой все в порядке?
