Подарок к рождеству

 — На какой-то другой вариант я вряд ли со­гласилась бы. — Абигейл слегка сжала его руку, ласково заглянула в лучистые голубые глаза. — Знаешь, я хочу, чтобы у меня был такой же брак, как у моих родителей. Одно время я ве­рила, что смогу полюбить Брайана. Но потом, когда встретила тебя, все во мне оборвалось, перевернулось, перемешалось. Я чувствовала себя так, будто рядом со мной взорвалась атом­ ная бомба. И я поняла тогда, что во всем мире для меня есть только один мужчина — ты. Я по­няла, что буду всегда любить тебя одного и что у меня теперь только одно главное желание в жиз­ни — чтобы ты оставался со мной до конца моих дней. Больше я ни о чем не мечтала.

 — Абигейл, — начал было Ник, но она пре­рвала его, ибо еще не закончила свою мысль. Он должен был выслушать ее до конца и уз­нать всю правду, чтобы между ними никогда больше не возникало недоразумений.

 — Ник, — продолжила Абигейл, - когда я поняла, что ты не испытываешь ко мне таких же чувств, какие испытывала я к тебе, мне ни­чего не оставалось, как уехать. Может быть, в самом начале наших отношений ты, действи­тельно, был ко мне неравнодушен, но потом твои чувства стали усыхать и, в конце концов, умерли совсем. Почему? Потому что ты не хо­тел связывать себя никакими обязательствами по отношению ко мне. Мужская, личная сво­бода была для тебя дороже всего на свете.

 — Мои чувства к тебе никогда не усыхали и не умирали, — прервал ее Ник. Она попыта­лась что-то сказать, но он тут же осторожно прикрыл ее рот ладонью. — Тсс. Дай мне объяс­нить все до конца. Раньше я никогда не верил в любовь навеки и ни одной женщине не клял­ся в верности до самого гроба. Потому что по собственному опыту знал, что такая любовь не­реальна. Но, с другой стороны, я и не испы­тывал никогда ни к одной женщине чувства настолько сильные, чтобы хотя бы попытать­ся любить только ее и никого больше. Но когда ты покинула коттедж, все дни потянулись для меня мучительной чередой, обернулись томи­тельной вечностью. Я потерял аппетит и сон и не мог ни о чем и ни о ком думать, кроме, как только о тебе. Ты мне снилась по ночам, а ут­ром я просыпался больным, одиноким и опу­ стошенным...

 — Я верю всему, о чем ты говоришь, — ска­зала Абигейл, думая о том, что и для нее вре­мя, после разрыва с Ником, тоже стало тянуть­ся с мучительной медлительностью. — Но что произошло? Почему вдруг ты стал смотреть на все эти вещи другими глазами?

 — Все во мне перевернула свадьба брата. — Ее брови удивленно взметнулись вверх, а его лицо расплылось в широкой, добродушной улыбке, от которой ей сразу стало тепло и лег­ко на сердце. — Да, Крис, в конце концов, же­нился на своей заблудшей невесте; церемония их бракосочетания состоялась вчера... Но ведь ты не присутствовала на ней?

 — Я не смогла прийти... Было много работы.

 У нее не повернулся язык признаться ему, что она не пошла на свадьбу кузины только из-за боязни, столкнуться там с ним.

 — А я так надеялся увидеть тебя на свадьбе Криса и Элоиз! — сказал Ник. — Но ты не при­ехала, и, как только церемония закончилась, я сразу сел за руль и помчался в Калгари, на­деясь отыскать тебя в этом городе. И, как ви­дишь, мои поиски увенчались успехом.

 — Но почему ты решил искать меня?

 — Почему? Потому что я вдруг обнаружил, что с моей головой стало твориться что-то не­ладное. Я был шафером Криса и стоял около него, слушая, как он клялся Элоиз любить ее до тех пор, пока смерть не разлучит их. Я взгля­нул на их лучившиеся глаза и счастливые лица и неожиданно подумал: все в этом мире тлен­но, когда-нибудь наступит и мой черед, и я умру, так и не увидев тебя. Эта мысль привела меня просто в ужас.

 Ник судорожно вздрогнул, и это выразило его состояние, красноречивее любых слов.

 — С той минуты, как я увидел тебя, я уже не мыслил без тебя своей жизни. Но, с другой стороны, связывать себя семейными обязатель­ствами казалось мне такой огромной ответственностью, таким тяжким бременем!

 — Да, это нелегкое бремя, — согласилась с ним Абигейл, она говорила низким, тихим го­лосом. — Но это и радостное, счастливое бремя.

 — Так или иначе, ты оказалась более муже­ственной, чем я. Ты смогла прямо, смело зая­вить о своих чувствах. А мне такой смелости не хватило, чтобы честно объясниться перед то­бой... Теперь же я хочу изменить все. Хочу, что­бы наше будущее — твое и мое — стало другим. — Ник взял Абигейл за руку и усадил ее в крес­ло, а сам устроился на стуле около нее. — Ми­лая моя женщина, позволь мне высказаться до конца. Сначала у меня в голове была каша. Но затем наступило прояснение, и я до кристаль­ной ясности осознал, понял: навсегда, навеки во всякой человеческой жизни будет существовать одна простая вещь — чередование дней, один за другим, и ничего больше. И мне, невы­носимо, захотелось провести оставшиеся дни моей жизни, именно, с тобой. Не в одиночестве. И ни с какой другой женщиной.

 — И мне тоже. — Созналась Абигейл, и их губы слились в нежном, жарком поцелуе. — Я тоже хочу до конца своих дней быть только с тобой.

 — У меня просто не укладывалось в голове, как я могу провести еще целых двадцать четы­ре часа без тебя! — сказал он. — Поэтому я при­ехал в Калгари и стал прочесывать подряд все туристические агентства, чтобы найти тебя. Га­зета с моей фотографией была лишь поводом, формальной зацепкой для встречи и разговора. В глубине души я чувствовал, знал, что ты ко всему этому грязному делу не имеешь никако­го отношения.

 — Я никогда не могла бы причинить тебе зло. И никогда не посмела бы в чем-либо отка­зать тебе, — сказала Абигейл. — И я тоже не представляла, как мне жить без тебя... Неуже­ли ты действительно обошел все туристичес­кие агентства Калгари?

 — А как ты думаешь, почему я заявился в твой офис только под конец рабочего дня? Но если бы мне не удалось найти тебя сегодня, я продолжил бы поиски завтра.

 — Я очень рада, что мы встретились после того глупого разрыва. — Она нежно сжала его руку. — Если бы ты не разыскал меня сегодня, я не знаю, как бы смогла пережить эту ночь без тебя! Сказать по правде, я уже дошла до предела.

 На минуту он задумался. Потом сказал:

 — Ты выразила желание иметь такой же брак, какой сложился у твоих родителей. Так?

 — Абсолютно верно. — Она широко улыбну­лась, и аметистовую глубину ее глаз осветили тысячи вспыхнувших лучиков. — У них все ула­дилось. Папа вернулся к маме, и они теперь счастливы, как никогда не были счастливы раньше. Отец утверждает, что у него это был, своего рода жизненный, кризис, «кризис сере­дины жизни», как он выразился. И признался, что его уход из дома, оказался самой большой ошибкой в жизни, которую он совершил из-за своей глупой гордыни.

 — Вот же какими мы все-таки оказываемся! — Ник тряхнул головой и потер ладонью лоб. — Одно слово: мужик он и есть мужик. Нам иног­да бывает так трудно выразить себя!.. И что же, в конце концов, подтолкнуло твоего отца вер­нуться домой?

 — В какой-то степени этому поспособство­вал ты. Когда ты позвонил маме и сказал, что я нахожусь у тебя, она воспользовалась твоим сообщением как поводом для того, чтобы со­звониться с отцом.

 — Разумеется, они оба волновались за тебя.

 — Но дело было не только в этом — Аби­гейл едва сдерживала себя, чтобы не рассме­яться. — Мама убедила отца в том, что ей толь­ко что звонил молодой мужчина, который не сегодня-завтра станет их зятем.

 — Но как она догадалась? Как почувствова­ла, что наши отношения подошли к такому моменту, когда?..

 — По ее словам, она уловила что-то в твоем голосе. В твоей интонации, с какой ты произ­носил мое имя.

 — Значит, я уже тогда попался на крючок? — В его голубых глазах зажглись смешливые искорки. — Моя будущая теща предугадала шаг, кото­рый я в тот момент еще не собирался делать!

 — Интуиция матери. Никуда не денешься. А у моей мамы она особенно развита.

 — Я очень рад, что твои родители снова вме­сте...

 Нику понадобилось определенное время, чтобы прийти к выводу о необходимости со­здавать семью, если человек хочет быть счаст­лив в жизни, думала Абигейл. Но уж если этот мужчина пришел к такому