В истории немецкой культуры легенду о Мелюзине в 1556 году переработал для театра знаменитый поэт и народный мейстерзингер Ганс Сакс, это пьеса в семи актах, и действуют в ней двадцать пять персонажей.
Однако укоренение мифа о Мелюзине на реальной земной почве Запада в XVI веке обрывается. Замок Люзиньян, ставший очагом сопротивления его сеньоров королевской власти в период религиозных войн, разрушен в 1575 году Генрихом III, и уцелевшая тогда башня Мелюзины была срыта до основания в 1622-м. Она продолжает жить в легенде и в прелестной миниатюре XV века из «Великолепного часослова герцога Беррийского».
Мелюзина, как и другие персонажи, не осталась внакладе в период романтического возрождения Средних веков. Самое замечательное произведение на эту тему, лучше, чем обработка легенды, сделанная в 1820 году, — это фрагменты обработки, которую с большим воодушевлением предпринял Ахим фон Арним, так и не закончивший этого труда до самой своей смерти в 1831 году.
В XIX и XX веках легенде о Мелюзине пошла на пользу ее схожесть с образом Ундины, феи вод, имевшей большой успех. К известной «Ундине» (1811) Фридриха де ла Мотт Фуке нельзя не добавить и написанную в начале XX столетия пьесу Жана Жироду, всегда проявлявшего неизменный интерес к обаянию германских легенд. Именно водный миф и объединяет Мелюзину с Ундиной. Однако Мелюзина — персонаж космический, ее связь с природой гораздо богаче и разнообразней. Дух вод, она в то же время и дух лесов, а ночные полеты на драконьих крыльях превращают ее и в фею воздуха. В Новое время и в современную эпоху поэтическое вдохновение, от Нерваля и Бодлера до Андре Бретона, неустанным эхом вторит «крикам феи» Средневековья. Мелюзина — мать и возлюбленная — вдохновительница «Аркана 17» (В русском переводе «Звезда кануна».
А времена, совсем недалекие от нынешних, придали образу Мелюзины совершенно новое качество. Она стала «моделью женского существования», и Кружок исследований на женские темы в Дании выбрал ее изображение своей эмблемой.
Стать феминистским символом Мелюзине позволили две характерные черты, благодаря которым она занимает совершенно особое место в европейском имагинарном, вышедшем из Средневековья. С одной стороны, в сфере отношений между людьми и существами сверхъестественными она объединяет позитивное начало с негативным. Мелюзины, феи-благотворительницы, приносившие сынам человеческим богатство, детей, счастье, оказались демонизированы. В XVI веке такой демонизированный образ Мелюзины оставил потомкам великий алхимик Парацельс: «Мелюзины — королевские дочери, лишившиеся упований из-за грехов своих. Сатана забрал их и обратил в страшных призраков». Второй характерной чертой является то, что Мелюзина выступает как главный компонент пары. Она проявляет себя через супруга-любовника. Она — самое наглядное проявление пары фея — рыцарь со всеми ее взлетами и падениями. Фея феодальных времен, она оставила европейскому имагинарному вкус успехов и провалов феодального общества и, на долгие годы вперед, внушила всему западному обществу чувство опасности. Она не позволила ему забыть, что и рыцарь прежних времен, и сегодняшний капиталист, принесшие обществу престиж и преуспеяние, тоже были в сношении с дьяволом.
МЕРЛИН
Если Артур — по всей вероятности, персонаж подлинно исторический, то Мерлин — плод литературного воображения.
Но своей известности он обязан тесной и ранней связи с Артуром. В средневековом и западном имагинарном он стоит совсем рядом с необыкновенным королем, рыцарем Круглого стола и, самое главное, с героическим и чудесным миром рыцарства.
Мерлин — главным образом плод литературного творчества Гальфрида Монмутского, посвятившего ему в 1134 году
Персонаж Мерлин, как и его известность, основывается на трех моментах. Прежде всего — его рождение. Он не просто рожден без отца — очень скоро в развивающемся христианском представлении его начинают называть сыном смертной женщины и демона-инкуба. Столь сомнительный образ отца придает ему не только сверхъестественное могущество, но и черты, говорящие о дьявольском происхождении. Он — поистине тип персонажа между Добром и Злом, между Богом и Сатаной. Второй характерной чертой является его дар прорицателя. И этот свой дар он поставил на службу Артуру и бретонцам. Они же, если следовать истории Великобритании, уступили первенство англосаксам, затем англонормандцам, попытавшимся собрать воедино то, что оставалось от этнического наследия Британских островов, и тут Мерлин становится лицом и флагом британского национализма. И наконец, именно Мерлин является идеологическим вдохновителем и генератором идей того Круглого стола, каким он был сотворен Артуром, и именно он учит короля и его присных рыцарскому этикету.
Новая и важная смена декораций в литературном изображении Мерлина наступает тогда, когда его изображает роман артуровского цикла XIII столетия. Сначала это «Мерлин» Робера де Борона, а потом
Мерлин же XIII столетия — прежде всего кудесник и толкователь снов. Он, например, населяет чудесами Артурово королевство Логрес. Кроме этого он все больше и больше участвует в общих поисках Грааля. «Книга о Граале», как ее назвал автор (около 1230-1240) занимает, по выражению Поля Зумптора, «центральное место во всем цикле артуровских легенд и, можно смело сказать, в имагинарном людей 1250 года». По Эммануэлю Баумгартнеру, тут речь идет о другом Граале, не божественного, но дьявольского происхождения, о том «исходящем от дьявола желании, что толкает человека к познанию, к тому чтобы силой вырвать у Господа его тайны, изменить судьбу». Однако знание остается недоступным, и «вот Мерлин в нескончаемой агонии в гибельном лесу за то, что передал свои тайны людям и вверил Владычице Озера свою власть, которую Бог даровал ему лишь для того, чтобы самому оставаться хозяином игры». Таким образом, Мерлин — это воплощение прорицателя, который сам творец своих несчастий, и в
