Психология социализма

раздавить его. Феодальные бароны, а также бароны финансовые и промышленные, до сих пор никогда особенно не щадили тех, кого случай отдавал в их руки.

Такому повсеместному угнетению сильными слабых, с которым ни религии, ни своды законов не могли до сих пор бороться чем-либо другим, кроме пустых слов, современный человек противопоставляет начало ассоциации, объединяющей всех членов одной и той же группы. Солидарность — почти единственное оружие слабых для того, чтобы несколько сгладить и смягчить последствия социального неравенства.

Солидарность далеко не противоречит законам природы, а напротив, может опираться на них. Наука почти не верит в свободу или, по крайней мере, не допускает ее существования в своей области, так как она всюду указывает на явления, управляемые законом строгой связи между ними (детерминизм). Еще менее она верит в равенство, так как биология видит в неравенстве существ основное условие их развития. Что касается братства, то она тоже не может его признать, так как беспощадная борьба — постоянное явление с начала геологических времен. Солидар­ность, напротив, не опровергается никакими наблюдениями. Некоторые животные, в особенности самые низшие, т. е. слабейшие, существуют только благодаря тесной солидарности, которая одна лишь делает возможной их самоза­щиту от врагов.

Объединение однородных интересов у разных членов человеческих обществ, несомненно, очень древнего про­исхождения — оно восходит до первых времен нашей истории, но всегда в известной степени подвергалось ограни­чению и задерживалось. В тесной области религиозных и экономических интересов оно было едва терпимо. Рево­люция считала полезным делом уничтожение корпораций. Никакая мера не могла быть более гибельной для демо­кратических начал, которые она по-видимому защищала. Теперь эти уничтоженные корпорации всюду возрождаются под новыми названиями и в новых формах. При современном развитии промышленности, значи­тельно усилившим разделение труда, возрождение это было неизбежно.

§ 2. СОВРЕМЕННЫЕ ФОРМЫ СОЛИДАРНОСТИ

Указав точно основное различие между учреждениями солидарности, основанными на объединении интересов, и теми, которые опираются на благотворительность, бросим беглый взгляд на разные существующие в настоящее время формы солидарности.

Прежде всего очевидно, что вовсе не по необходимости солидарность вызывается одним только фактом совме­стной работы, успех которой зависит от общих усилий; очень часто наблюдается даже противное. Директор, рабо­чие и акционеры какого-либо предприятия теоретически одинаково заинтересованы в процветании дела, от которо­го зависит их существование или благосостояние. В действительности же эта вынужденная солидарность лишь прикрывает противоположные интересы, и вовсе не чувства взаимной доброжелательности воодушевляют проти­воположные стороны. Рабочий желает повышения платы и, следовательно, уменьшения доли акционера, а послед­ний, представителем которого является директор, заинтересован, напротив, в уменьшении вознаграждения рабочего Для увеличения своих прибылей. Поэтому солидарности, которая теоретически должна была бы быть между рабо­чими, директорами и акционерами, вовсе не существует.

Настоящая солидарность возможна только между лицами, имеющими непосредственные, однородные интересы. Именно такие интересы удалось объединить современным синдикатам, которыми мы скоро займемся.

Однако же имеются некоторые виды ассоциаций, которые могут объединять интересы, по существу, противопо­ложные, например, кооперативные общества. Они объединяют противоположные интересы производителей и по­требителей, предоставляя им обоюдные выгоды. Производитель охотно удовлетворяется более умеренной прибы­лью с каждого предмета, если ему гарантирован их большой сбыт, обеспеченный ассоциацией большого числа по­купателей.

В больших английских кооперативных обществах объединяются только одинаковые интересы, так как там по­требитель в то же время и производитель. Эти общества достигли того, что действительно фабрикуют почти все, что они потребляют, и владеют фермами, производящими хлеб, мясо, молоко, овощи и т. д. Они представляют ту очень большую выгоду, что их члены, из числа самых слабых и неспособных, пользуются умелостью наиболее способных, находящихся во главе предприятий, которые не могли бы без них процветать. Латинские народы еще не дошли до этого.

Я уже раньше показал, что, управляя лично своими различными ассоциациями и особенно кооперативными об­ществами, англосаксонские рабочие научились вести собственные дела. Французский рабочий слишком пропитан латинскими понятиями своей расы, чтобы быть способным на такую инициативу и на учреждение обществ, кото­рые помогли бы ему улучшить свою участь. Если же, благодаря некоторым способным вожакам, он все-таки осно­вывает что-либо подобное, то немедленно сдает управление посредственным уполномоченным, не внушающим доверия и неспособным ими руководить.

У латинских народов кооперативные общества обставляются, кроме того, мелочными и сложными администра­тивными формальностями, свойственными нашему национальному темпераменту, и влачат жалкое существование. Они приходят в упадок тем скорее, что рабочий латинской расы, почти лишенный предусмотрительности, предпо­читает покупать изо дня в день в розницу у мелких торговцев, с которыми он болтает, и которые охотно открывают ему дорого оплачиваемый кредит, вместо того, чтобы обращаться в большие оптовые склады, где приходится пла­тить наличными и где не могут отпускать товар по мелочам.

Между тем, избавление от посредников устройством кооперативных обществ составило бы для французского рабочего большой материальный расчет. Исчислено, что во Франции суммы, переплачиваемые посредникам, стоя­щим между производителями и потребителями, превышают ежегодно семь миллиардов, т. е. они почти в два раза больше взимаемых с нас налогов. Требования посредника гораздо обременительнее требований капитала, но рабо­чий этого не замечает и потому переносит их безропотно.

Самую распространенную из современных форм ассоциаций и в то же время самую безличную представляют акционерные общества. По прекрасному выражению Леруа-Болье, они составляют «господствующую черту эконо­мической организации современного общества... Они простираются на все: на гфомышленность, финансы, торгов­лю, даже на земледелие и на колониальные предприятия. Уже почти у всех народов они являются обычным оруди­ем для выполнения механического производства и эксплуатации природных богатств... Анонимное общество точно призвано сделаться властелином вселенной, поистине, это наследник падших аристократий и прежней феодальной системы. Владычество над миром принадлежит ему, так как приходит час, когда весь мир будет обращен в акцио­нерные общества. Такие общества, — говорит названный писатель, — продукт не богатства, а демократического строя и раздробления капиталов между большим числом рук».

Действительно, акционерная организация — единственно возможная форма ассоциации небольших капиталов. По-видимому, эта форма имеет своим основанием коллективизм, но только по-видимому, так как она в действи­тельности допускает свободу участия в предприятии и выхода из него, и притом размер прибылей строго пропор­ционален затраченной энергии, т. е. сумме сбережений каждого участника. В тот день, когда рабочий с помощью акционерной системы сделался хотя бы анонимным, но заинтересованным совладельцем завода, на котором он работает, совершился бы огромный прогресс. Быть может, именно посредством этой плодотворной формы ассо­ циаций и произойдет освобождение рабочих классов в экономическом отношении, если только оно возможно, и несколько сгладятся естественные и социальные неравенства.

До сих пор акционерные общества не проникали еще в народные массы. Единственная форма ассоциации, под­ ходящая несколько (правда, очень мало) к этой форме эксплуатации, это та, при которой имеет место участие в прибылях. Несколько обществ, основанных на таком принципе, достигли хороших результатов. Если эти общества не очень многочисленны, то это отчасти оттого, что правильная их организация требует исключительных и, следо­вательно, всегда очень редких способностей.

Из ассоциаций последнего типа можно назвать: малярное предприятие, основанное в 1829 году Леклером, про­должаемое фирмой Редули и К^о в Париже, завод Гиза в Энском департаменте, завод Лекена в Бельгии и др. Первое предприятие приносит своим участникам — всем рабочим этого дома — 25% прибыли и выдает через известное число лет пенсию в 1.500 фр. В настоящее время таких пенсий начисляется 120.

Фамилистер Гиза — род общины, в которой ассоциация капитала с трудом достигла превосходных результатов. В 1894 году общий оборот превысил 5 миллионов фр. и дал 738.000 фр. чистого дохода.

Во Франции и за границей насчитывают ныне более 300 подобных учреждений, где введено участие в прибылях.

В Англии самое знаменитое из таких предприятий — это общество «Справедливых пионеров в Рочдэле», осно­ванное в 1844 году 28-ю участниками-рабочими с очень скромным капиталом. Оно насчитывало в 1891 году 12.000 участников с капиталом в 9 миллионов фр. Обороты его ежегодно достигают 7.400.000 фр., принося 1.300.000 фр. прибыли.

Ассоциации этого рода имели такой же успех в Бельгии, например «le Woruit» в Генте. В Германии также насчиты­вается много таких же вполне процветающих ассоциаций. Также за последние годы основано несколько их и в