командира. Он попросил нас подождать, а сам куда-то сбегал и привел младшего лейтенанта. Тот пригласил нас в тепло натопленную избу, предназначенную специально для нас. Мы тотчас же уснули крепким сном.
Утром выяснилось, что А. М. Василевский направляется для организации отпора наступавшей с юга группировке Манштейна. Мы накоротке встретились с Александром Михайловичем и простились, пожелав успеха друг Другу. Мне так и не довелось побывать у него заместителем - обязанности А. М. Василевского пали на мои плечи.
К. К. Рокоссовский встретил меня очень тепло, и мы не стали терять с ним ни минуты. Прежде всего, надо было точно установить силы и средства окруженного противника. Пригласили начальника штаба фронта М. С. Малинина и начальника разведотдела штаба. Генерал Малинин доложил о состоянии частей и соединений войск Донского фронта, их группировке. Начальник разведотдела представил справку о численности и составе немецко-фашистских войск перед Донским фронтом. По его подсчетам, общая численность вражеской группировки составляла 80 - 90 тысяч человек. Когда я попросил уточнить цифру, он смело и уверенно назвал цифру в 86 тысяч, которые составляют пять пехотных дивизий, две мотодивизии, три танковые дивизии и три каких-то боевых отряда. По данным разведки фронта, в немецкой армии личный состав различных подразделений усиления и тыловых органов являлся до некоторой степени источником для восполнения потерь, понесенных в боевых частях. Докладчик доложил, что немецкая транспортная авиация подвозит окруженным различные грузы, а на обратном пути вывозит раненых и больных, а также часть штабных офицеров для формирования новых штабов вне окруженной группировки.
Когда К. К. Рокоссовский, М. С. Малинин и я приступили к оценке обстановки и выработке замысла предстоящей наступательной операции по уничтожению окруженной группировки противника, предполагалось участие двух фронтов Донского и Сталинградского. Но мне было известно мнение Ставки, что в целях облегчения выполнения поставленной задачи целесообразно иметь здесь один фронт - Донской, которому передать три армии Сталинградского фронта, действовавшие на внутреннем фронте окружения, а остальные силы этого фронта использовать на другом направлении. Я был за этот вариант.
Обсудив втроем сложившуюся обстановку, мы пришли к единодушному мнению: главный удар должен наносить Донской фронт, а вспомогательный - войска, передаваемые из Сталинградского фронта. Мы также пришли к выводу, что ликвидировать окруженную группировку в течение пяти - шести дней, как требовала Ставка, явно невыполнимо. В то же время мы отлично понимали, как важно уничтожить окруженного противника в кратчайшие сроки. Оценив начертание нашего 'круглого фронта', его ограниченные ширину и глубину, местность, построенные нами летом оборонительные рубежи, занятые теперь немцами, прикинув соотношение сил и средств, учтя наши реальные наступательные возможности, мы решили мощным таранным ударом с запада на восток рассечь надвое окруженную группировку противника с попутным уничтожением ее отдельных частей. Наступлению главной группировки войск фронта должны были помогать соседние армии, которым предстояло своими активными действиями расширять фронт прорыва вражеской обороны и сматывать ее в сторону флангов. Начало операции было назначено на 6 января 1943 года, как этого требовала Ставка.
Командованию и штабам обоих фронтов было приказано немедленно приступить к разработке планов операции, соблюдая, конечно, все меры скрытности и маскировки. Мы рассчитывали, что внезапность наших ударов должна сыграть большую роль. Обеспечение прорыва обороны возлагалось в первую очередь на артиллерию и авиацию. Должное внимание уделили подготовке тыла обоих фронтов.
Словом, мы старались как можно полнее использовать опыт, накопленный в операциях у Волги и на среднем Дону.
Последующее успешное наступление войск Донского фронта подтвердило правильность принятых нами решений.
Подготовка операции, получившей название 'Кольцо', шла полным ходом. Однажды мне привелось быть на командном пункте 57-й армии, у генерала Федора Ивановича Толбухина.
Погода была ясная, с очень хорошей видимостью, На фронте стояла тишина. Вдруг мы услышали вдалеке шум немецких авиационных моторов, а вскоре увидели на высоте около 3000 метров приближающуюся с юго-запада девятку транспортных самолетов противника Ю-52, медленно летевших немного в стороне от командного пункта. 'Юнкерсы' шли без прикрытия истребителей. Немедленно было приказано двум ближайшим зенитным дивизионам открыть по ним огонь и не допустить самолеты к окруженной вражеской группировке. Огонь открыли с опозданием, и ни один 'юнкерс' не был сбит. Наши истребители прибыли лишь тогда, когда самолеты противника уже приземлились в кольце врага. Моему возмущению и негодованию не было предела. Тут мне под горячую руку попал начальник ПВО, Я изрядно отругал его за плохое наблюдение за воздухом и оповещение, за низкую боевую готовность зенитной артиллерии и истребительной авиации и, конечно, за плохое управление и руководство всеми этими средствами. Отдал категорический приказ организовать надежную блокаду окруженного противника с воздуха. Я был настолько взвинчен в эту минуту, что предупредил генерала: если он не добьется резкого перелома в боевой готовности и высокой результативности всех средств ПВО, от его звания генерал-майор останется только майор. Впоследствии я много раз ругал себя за эту несдержанность, тем более,- что генерал быстро исправил ошибку, развил кипучую деятельность и сумел организовать настоящую блокаду окруженных немецких войск с воздуха. Вскоре гитлеровская транспортная авиация стала, нести большие потери от огня нашей зенитной артиллерии, вовсе прекратились ее дневные полеты. Одиночные транспортные самолеты противника летали теперь только с наступлением сумерек и до рассвета, сбрасывая грузы на парашютах.
31 декабря я доложил в Москву: 'Работа по подготовке 'Кольца' продолжается полным ходом... Частями тов. Рокоссовского за последние шесть дней захвачено несколько важных командных высот, обеспечивающих артиллерии хорошее наблюдение и удобное исходное положение для предстоящих действий.
Все попытки противника вернуть высоты отбиваются, успешно нашими частями с большими потерями для живой силы и танков противника.
Командиры и штабы проводят большую работу на местности, войска тоже готовятся'.
30 декабря ночью я вернулся с бывшего Сталинградского фронта. Очень хорошо, что Вашим приказом его часть 'Кольца' передана тов. Рокоссовскому. Мною на месте тт. Шумилову и Толбухину даны твердые указания. Кроме того, по моему требованию шесть среднекалиберных зенитных дивизионов с прожвзводами переброшены на западный берег Волги для перехвата транспортной авиации противника, идущей через фронт 57-й армии на высотах вне досягаемости малокалиберной зенитной артиллерии.
Приняты меры по упорядочению службы воздушного наблюдения и оповещения. Увеличено количество засад истребителей и приближены аэродромы истребительной авиации.
Задача усиления воздушной блокады окруженных выполняется еще плохо. Самолетов сбиваем мало. Временами немцы наглеют и посылают транспортные самолеты даже без прикрытия истребителями. Нами предусмотрен маневр противовоздушных средств. Выработан план изнурения противника ночью и днем авиацией и другими огневыми средствами.
Ведется активная разведка всех видов, ежедневно берутся пленные, перебежчиков же очень мало, единицы.
Времени осталось немного. Прошу приказать как можно скорее доставить сюда средства усиления, эшелоны с пополнением и транспорты с боеприпасами - все, что отпущено для Рокоссовского и Еременко для 'Кольца'. Я говорил и писал тов. Хрулеву, но пока все идет очень медленно и прибыло сюда очень мало. В этом вопросе прошу помощи.
Тов. Еременко теперь перебросит всю авиацию для действий на юго-запад. Рокоссовский имеет мало истребителей для воздушной блокады. Прошу Вас усилить 'Кольцо' истребительной авиацией'.
Войска Донского фронта в следующие дни продолжали бои местного значения, стремясь захватить высоты, имеющие тактическое значение. Бои были неудачны. Это казалось странным и непонятным.
По данным штаба Донского фронта, у противника на ближайших высотах находилось лишь боевое охранение, а передний край главной полосы обороны располагался глубже, на следующей гряде высот. Почему же наши части не могли сбить хотя бы боевое охранение?
Неудачи раздражали. Командование одной из наших армий готовилось провести еще одну решительную операцию по захвату высот, но уже со значительно большими силами и с широким
