Очевидно, что эта реакция имеет очень небольшую ценность для выживания. Человек в вышеизложенном сценарии не мог разумно заново просмотреть это событие, находясь в состоянии сильного возбуждения. Вместо того, чтобы обрести новые силы, это состояние привело его к повторному проигрыванию, или «отыгрыванию вовне» своего биологического смятения, вместо того, чтобы разрядить энергию выживания и вернуться к нормальной жизнедеятельности. Важно удерживаться от осуждения этого конкретного типа реакции. Мы должны видеть ее такой, какая она есть на самом деле — неудачная попытка разрядить сильную энергию, мобилизованную на защиту от воспринимаемой угрозы жизни. Психиатр Джеймс Гиллиган в своей книге «Насилие»[12] делает одно красноречивое утверждение: «…
Унизительным является откровенное признание того факта, что значительная часть человеческих действий, совершаемых под влиянием состояния гипервозбуждения, обусловлены незавершенными реакциями на угрозу. Большая часть человечества кажется зачарованной, и даже загипнотизированной теми из нас, кто «отыгрывает вовне» наши поиски справедливости. Есть бесчисленное количество книг, подробно описывающих жизнь серийных убийц, и многие из которых стали бестселлерами. Тема справедливости и возмездия служит, возможно, темой значительного большего количества фильмов, чем любая другая тема.
В основе сильной привлекательности для нас тех, кто свои действия «отыгрывает вовне», лежит настойчивое стремление к завершению и разрешению — или к тому, что я называю «повторным преодолением» («re-negotiation») травмы. При повторном преодолении, повторяющийся цикл проигрывания (или воспроизведения) насилия трансформируется в исцеляющее событие. Трансформированный человек не чувствует потребности в мести или жестокости — стыд и обвинения растворяются в мощном пробуждении обновления и принятия самого себя (см. главу четырнадцать — «Трансформация»). К сожалению, в литературе и кино существует очень мало примеров этого явления. В фильме «Sling Blade» отражено много трансформационных качеств, присущих повторному преодолению травмы.
Наш земной «сценарий столкновений» гораздо в большей мере является частью повседневной жизни, чем материалом для создания фильма, и поэтому поражает сильнее. На стр. 133 книги «Насилие» Гиллиган пишет: «Если мы хотим понять природу того инцидента, который обычно вызывает самое сильное чувство позора и пробуждает самую крайнюю жестокость, то мы должны признать, что именно тривиальность этого инцидента делает его таким постыдным. Именно сила позора, как я уже говорил, делает этот инцидент столь продуктивным для насилия». Когда люди ошеломлены, потрясены и не могут защищаться, они часто чувствуют себя пристыженными. Когда они совершают насильственные действия, они ищут справедливости и мщения за тот стыд, который им пришлось испытать.
В седьмой главе мы обсуждали тот факт, что мозг человека имеет три интегральные системы: рептилиевую (инстинкты), млекопитающую (эмоции) и неокортекс (рациональную). Стыд — это эмоция, формируемая (млекопитающей) мозговой системой. Справедливость — это идея, формируемая неокортексом, но как насчет инстинктов? Моя точка зрения состоит в том, что если инстинктивное стремление разрядить интенсивную энергию выживания встречает препятствия, то деятельность остальных двух мозговых систем претерпевает глубокие изменения. Например, давайте посмотрим на упомянутый раньше сценарий «повторного проигрывания». Какой эффект произвела неразряженная энергия на эмоциональные и рациональные ответные реакции человека? Очень простой — эмоциональный мозг перевел эту энергию в злость. После этого «рациональный» мозг породил мысль о возмездии. Эти две взаимосвязанные системы делали все, что могли сделать в данных обстоятельствах. Однако, неспособность инстинктивно разрядить очень мощную биологическую энергию поставила их в такое положение, справиться с которым они не были приспособлены. Результатом этой попытки стало повторное проигрывание (re-enactment), а не повторное преодоление (renegotiation).
И хотя насильственное поведение может дать временное облегчение и усиление чувства «гордости», но без биологической разрядки не будет завершения. И в результате, цикл стыда и гнева снова возвращается. Нервная система остается высоко активированной, и это заставляет людей стремиться к единственному облегчению, которое им известно — еще большей жестокости. Травматическое событие не разрешилось, и люди продолжают вести себя так, как будто оно все еще происходит — так как, говоря биологически, и есть на самом деле — их нервная система все еще высоко активирована. Три маленьких детеныша гепарда, о которых говорилось ранее, знали, когда реальное событие закончилось. Но человек, с его абсолютно «превосходящим» интеллектом, часто не знает этого.
Пораженный тем, как всей своей жизнью люди, казалось бы, разыгрывают сюжеты своего раннего детства, Фрейд придумал новый термин «навязчивое повторение», чтобы описать поведение, эмоции и сны, которые кажутся разыгрыванием ранней травмы заново. Центральным для концепции Фрейда о навязчивом повторении было его наблюдение о том, что люди продолжают ставить себя в ситуации, странным образом напоминающие о первоначальной травме, для того, чтобы найти новые решения.
Базел Ван дер Колк, исследователь-психиатр, внесший огромный вклад в области посттравматического стресса, приводит историю об одном ветеране, которая ярко иллюстрирует как опасные, так и повторяющиеся аспекты воспроизведения травмы в его движении к разрешению.
5 июля в конце 1980-х годов один человек вошел в ночной магазин. Было 6:30 утра. Держа в кармане палец, изображающий пистолет, он потребовал, чтобы кассир отдал ему содержимое кассового аппарата. Забрав около пяти долларов мелочью, мужчина вернулся в свою машину, где и оставался, пока не прибыла полиция. Когда она прибыла, молодой человек вышел из своей машины, снова держа палец в кармане, и объявил, что у него пистолет, и что никто не должен подходить к нему. К счастью, его не застрелили, и он был доставлен в тюрьму.
В полицейском участке офицер, проверявший данные об этом человеке, обнаружил, что за последние пятнадцать лет он совершил уже шесть так называемых «вооруженных ограблений». И все они произошли в 6:30 утра пятого июля! Узнав, что этот человек — ветеран вьетнамской войны, полиция предположила, что это происшествие — нечто большее, чем простое совпадение. Они отвезли его в ближайший специализированный госпиталь, где доктор Ван дер Колк получил возможность с ним побеседовать.
Ван дер Колк прямо спросил этого мужчину: «Что произошло с вами 5 июля в 6:30 утра?» Он сразу ответил на этот вопрос. Когда он был во Вьетнаме, его взвод попал в засаду вьетконговцев. Были убиты все, кроме него самого и его друга Джима. Это случилось четвертого июля. Стемнело, и вертолеты не могли их эвакуировать. Они провели ужасную ночь, спрятавшись в рисовом поле, окруженные вьетконговцами. Около 3:30 утра Джим был застрелен в грудь вьетконговс-кой пулей, он умер на руках своего друга в 6:30 утра 5 июля.
После возвращения в Соединенные Штаты, каждый раз 5 июля (если он не был в тюрьме) этот человек воспроизводил годовщину смерти своего друга. Во время сеанса терапии с доктором Ван дер Колком, ветеран испытал скорбь по своему потерянному другу. После этого он понял связь между смертью Джима и своим побуждением совершать эти ограбления. Как только он осознал свои чувства и ту роль, которую первоначальное событие играло в приведении в действие его навязчивости, этот человек смог
