между несовершеннолетними девочками. В Японии для обозначения аниме и манги этого жанра используется слово Лолита, Лолита-аниме, или Лолита-додзинси. В этом жанре можно встретить элементы повышенного интереса маленьких девочек к взрослым мужчинам и наоборот.
БДСМ, думаю, всем взрослым известен (на всякий случай – «бондаж доминейшен садо-мазо» – психосексуальная субкультура, включающая ролевые игры в господство и подчинение).
Гуро – это порнографическая расчлененка, вызывающая у большинства созерцателей отвращение и рвоту. Почему в подавляющем большинстве любят расчленять и насиловать беспомощных неко-девочек (девчушки с ушками на голове) и прочих феечек.
Тентакли – это мерзкие щупальца, осьминожьи и все в липкой слизи. Для изнасилования и сношений. Гадость неописуемая.
Сибари – красивое связывание сексуальной жертвы веревкой.
А считать жанр аниме-хентая чистым порно – неправильно. В нем есть много красивых сюжетов и нет места для PWP.
Анимешники – люди творческие. Им мало давить диван перед телевизором, они любят творить фан-арт (любительские рисунки по фэндому), писать фанфики на анимешные темы (рассказы по фэндому) и лепить из вырезок аниме AMV – вэшки.
Еще чуть-чуть о талантливых анимешниках. Если ребенок-анимешник ходит с надутым и недовольным лицом, рвет в клочья любимые рисунки, над которыми корпел ночами, ругает компьютер последними анимешными ругательствами – знайте – у чада творческий кризис. Это страшно. Это жутко. Особенно если на него наехал матерый критик-скандалист. Такой раздавит любимый фанфик, засмеет кропотливо сделанное видео или рисунок в три секунды. И ему будет плевать на последствия состояния автора.
Критики в субкультуре аниме бывают плохие и хорошие.
Плохие – те, кто избрал литературное или творческое оценивание вперемешку с зеванием в качестве профессии. К нему не подмажешь – не подъедешь.
Хорошие – это те, кто тактично заметит ошибку в тексте или рисунке, скажет об этом мягко и вежливо, но твердо. Бывает и так, что хорошие критики озлобляются от непомерного количества творчества яойщиц-графоманочек. Действительно, эти гиперактивные поклонницы геевщины иногда становятся просто невыносимыми. Лечили и не таких.
Выручает одна очень хорошая фраза: «Твори для тех, кто уважает твое творчество». Проще говоря – для своих поклонников.
Неадекватный критик скоро сам уйдет от недостатка потенциальных жертв, или его забанят более устойчивые к критике люди, а вот страх перед социумом может остаться. Что-то вроде красивого слова «антисоциа». Красиво и противно. Как червяк на розе.
Все когда-то бывает в первый раз. А еще случается «как в первый раз». Шастало по дому существо, по документам числилось вашим ребенком, и вдруг вы посмотрели на него как в первый раз. Впечатление еще то.
Ну не верю я, что вы не заметили, как он (она) начал меняться! Вы ногти иногда стрижете? Я так и подумала. А почему вы их стрижете? Ах, отрастают… А как ребенок вырос, не заметили? Чудеса!
И вот он стоит перед вами. На ногах зверские наикрутейшие гады, лицо белое, глаза ввалились… обведены так густо, что совсем потусторонний взгляд. Прическа а-ля мадам Помпадур, ногти черные. Остальные подробности пока замнем. А вы сидите такая хорошая и смотрите на него снизу вверх. Потому что вы уже на полу от глобального изумления.
А вчера был такой славненький примерный карапузик… или это было не вчера, а много лет назад? В пять лет он точно был просто «прелесть какой халосенький». Надо на фото посмотреть.
Кстати, рассмотренный пример – из другой оперы. Ребенок в гадах скорее всего гот.
Если он в кедах – либо скейтер, либо эмо, либо собрался на пробежку.
Вывод – обувь важный аспект субкультур.
С сексуальными меньшинствами момент истины для родителей происходит немного иначе. Проще, когда геистость ребенка заметна невооруженным глазом.
АХТУНГ, РОДИТЕЛИ! Мальчика с повадками рехнувшейся блондинки трудно игнорировать. Девочку, которая томно флиртует с подружкой, раскусить сложнее. Если она не косит под мужика в законе и не ревет басом.
Еще сложнее телепатическим образом проникнуть в мысли ребенка и осознать его нестандартную ориентацию. С виду – каким был, таким и остался. Но при намеках на свадьбу или внуков делает вежливое деревянное лицо и переводит разговор на другую тему. Это в том случае, если вам достался воспитанный чуткий ребенок, жалеющий вашу невинную психику. В противном случае вам популярно выскажут все, что думают о системе, жестоко преследующей ни в чем не повинных геев и лесбиянок. А потом гордо выпалят о своих пристрастиях. Это в том случае, если ребенок гей по идеологическим соображениям. Оказывается, такое тоже случается. На эту сложную тему написано немало умной литературы, поэтому увлекаться не станем.
Как правило, родители узнают о нестандартных пристрастиях ребенка не по своей воле. Они как бы предполагали, догадывались, но мозг поступал как страус – то есть «не замечал» ничего необычного.
А потом нашлись добрые люди и намекнули. Или просто подошли на улице и невзначай поинтересовались вашим родительским мнением насчет вашего больного на всю голову извращенца. Типа – как это, жить под одной крышей с педиком? Часто мужиков домой водит? Диван небось скрипит! И непременно зададут вопросик – а он, типа, в роли мужика или, типа, – девочка?
Не хотелось бы пугать – но пишем то, про что достоверно знаем. Как бы чудовищно все ни звучало.
Итак, ваш ребенок сильно изменился.
Ну не бывает так! Что-то предшествовало преображению. А вы, мадам, чем в это время занимались? Собой? Работой? Мужем? Покупкой машины или дачи? И так далее по списку…
Самое страшное, вы не имеете ни малейшего представления, что же теперь с этим чудом делать. И сильно опасаетесь комментариев друзей и соседей. Это как кожная болезнь на лице – всем сразу видно. И все сторонятся, вдруг заразно! Хотя знают, что почти все кожные болезни не заразные. Возникает еще одно опасение. Вам кажется невозможным полюбить такое чучело. Потом вы судорожно начинаете вспоминать, любили ли вы это существо вообще. Вроде как да. Было дело. Лет пятнадцать назад.
Вы ему: «И как мне теперь жить?»
А он посылает родную маму к такой-то матери? Нет. Он слегка приподнимает бровь и снисходительно улыбается.
Это мягкий вариант диалога. Обычно в дело сразу идут тупые предметы обихода. Или мокрое полотенце.
Отцу сложно адекватно оценить обстановку. Он смотрит. Не верит своим глазам. Снова смотрит, а дальше у кого как.
Возможен диалог.
– И это продолжатель моего рода?
– Увы, папа. Я – гей.
– Что? – скрежет зубов, хлопанье дверями, мамина истерика, отец выпивает полбутылки коньяка и начинает надеяться, что мальчик пошутил, чтоб позлить родителей.
Мама вспоминает кое-какие подробности и всерьез полагает, что внуков ей не видать как своих ушей. У нее поднимается давление, прихватывает сердце. Или она просто горько ревет в ванной. Ей никак не вообразить, как она теперь прикоснется к ребенку. Словно он облеплен ядовитой грязью. Как водится, в воображении возникают весьма натуралистические картинки на тему гомосексуализма. И она начинает выть в голос.
