— Да. Не возникнет ситуации конфликта, не с кем будет вести бой.
— Значит, причиной является вестник о твоем несовершенстве?
— Нет. Причина не в нём.
— С кем ты тогда будешь вести бой?
— С тем, кто оповестил о моём несовершенстве…
— В чём же он провинился?!
У Сян задумался. Много в монастырях изучают по традиции. Учителям нужно верить. Нужно ли всё осмысливать?
— Ты прав, У Сян, — словно прочитал его мысли Дон Мен.
— Осмысление появляется там, где нет веры. На бесконфлик тной почве не бывает ни мыслей, ни осмысления. Но несо вершенные люди обязаны войти в конфликт. Следовательно, они обречены мыслить, и осмыслять. Не нужны учителя для совершенных. Нет страданий, нет учений. Все учителя гнез дятся на поле человеческих страданий. Появление учителя это симптом появления страданий.
— Получается, что в конфликтной ситуации появляется маленький «учитель».
— Да. Это вестник об исчерпании меры. Только благодаря конфликту человек умнеет. Вот этому вестнику и предлагается бой.
— Но тогда «учитель» тоже пришел к границе. Следовательно, мы с ним на равных в необходимости боя.
— Вот отсюда и вытекают разные отношения к вестнику твоей и моей меры. Вестник в виде барса, змеи, человека, ситуации сигналит о мере вообще. Это — мера процесса жиз ни в данном месте и в данном варианте.
— Так что же тогда бой? — У Сян смотрел удивлёнными глазами.
— Это я тебя спрашивал. Ты изучал искусство боя, а я нет. У меня не было конфликтов. Я жил в гармонии с внешним телом. Для того и существует мудрость непосредственного знания, чтобы не существовало конфликтов. Если теперь я стал учеником мира ума, то обязан войти в конфликт. Нет ума без конфликтов.
— Ты так умно рассуждаешь, что я не считаю тебя учеником в этом деле.
— Ты спутал знание как последовательное обучение, и знание как самосвершение.
— Поясни.
— Свет обнаруживает одновременно предмет и себя. Если ты наблюдаешь за мышлением, то обнаруживаешь его свойства. Обыденные люди пребывают в реке мышления. Поэтому они следуют лишь результатам мышления. Вот почему они как щепки в волнах мышления. Они нуждаются в тех, кто поставляет им материал мышления. Для них нужны учителя и собеседники. Они будут двигаться как повозка от села к селу. Это называют развитием.
— Чем отличается наблюдение за «спетом»?
— Наблюдая законы ума, можно сказать о характере человека этого мира. Итак, наблюдая за мыслящими, я понял, что они несовершенны. Далее я понял, что потому они и мыслят, что несовершенны. Следовательно, умом они пытаются компенсировать свои граничные состояния. Получается, что чем больше конфликтов, тем совершеннее ум. Служащий уму, служит конфликту. Если мир ума станет базой существования, то он будет источником наращивания конфликтов, Поэтому бой будет единственной формой общения между такими людьми.
— Поэтому тебя интересует тема боя?
— Тема боя и тема ума это разные стороны одного и того же мира. Мир ума обязан быть агрессивным.
— Так нужен бой или нет?
— Бой появляется там, где нет гармонии.
— Но почему тогда в монастырях, где тема совершенства единственная изучают искусство несовершенных, то есть бой?
— Ты опять спрашиваешь у меня. Спроси своих учителей.
— Ты обещал мне помогать в осознании.
— Я плохой советчик в мышлении.
— Но говоришь ты хорошо.
— Согласится со мной не каждый.
— Почему?
— Ты, наверное, заметил, что центральным я ставлю жизнь? Не какую-то истину, а жизнь.
— Да. Говоришь ты, избегая правил.
— Поэтому я так же незримо, как и любой говорящий, имею базис ценностей жизни. Ты их знаешь: не убий, не на вреди, не лги, не воруй, сострадай…
— Да, это всё из правильного поведения из «восьмеричного пути».
— К этому я, всегда честен в отличие от… тебя и твоих учителей.
У Сян оторопел. Он молча смотрел на Дон Мена и никак не мог понять, шутит он или говорит серьёзно.
— Я не шучу, У Сян. Запутались вы.
— Где это ты видишь?
— Не навредить боем! Кто владеет мастерством такого боя, чтобы от конфликта выиграл каждый?!
— Ты же сам говорил, что каждый человек приходит к границе в месте или в правилах своего существования.
— Если исходить из «восьмеричного пути», то появление границы это самый счастливый момент.
— Почему?
— Возьмём принцип не навредить. Конфликт требует боя. Следовательно, в бою нужно создать гармонию для себя и своего вестника. А что ты делал до этого момента?!
— Старался жить праведно.
— Итак, однажды по бездарности своей к жизни, ты приехал к конфликту… Ни с того, ни с сего ты очнулся, и только теперь совершишь то, что должен был делать в ходе процесса жизни. Абсурд!
— Э, Дон Мен, это ты и о себе говоришь.
— Подскажи.
— Не так давно ты говорил о Ваджраяне. Если появился яд, то мастерством Ваджры является сделать из него нектар.
— Хорошо, У Сян. Следовательно, бой не смотрится теперь как нечто отрицательное. Но учили ли вас вести созидательный бой?
У Сян воспрянул духом от такого поворота разговора. Не случайно наставники говорили о духовности.
— А что такое духовность? — опередил его Дон Мен.
— Нет, Дои Мен, ты меня теперь не заманишь и ловушку. Я тоже кое-что соображаю. Если я определю сейчас духовность, то это будет умом.
— Не рискуешь?
— Какая это духовность, если она имеет существование в уме!?
— Рисуют же с людей портреты.
— Люди имеют конкретную форму, — сопротивлялся У Сян.
— Какая форма у качества?! Качество не отобразить словом…
— Выражают же качественное состояние возгласами: «Ох!», «Эх!», «Ах!».
У Сян опять задумался. Он чувствовал, что Дон Мен гонит его к чёткому пониманию чего-то.
«Действительно, словесная беседа — это бой», — подумал он.
— «Почему не чувствовалось это в беседах с наставниками?».
— Потому, Дон Мен, что словом можно выразить своё состояние, но нельзя от слов получить их! — вдруг воскликнул он. — Это так просто.
— Опять ты попался.
