Великанша в два шага пересекла обширную поляну и наклонилась к космическому кораблю.
Гигантскими руками, каждый палец которых был в два человеческих роста, великанша приподняла пирамиду — космический корабль завоевателей — и вдруг, поднатужившись, толкнула его, словно ядро, и корабль взвился в небо, полетел, неуклюже переворачиваясь, и готов был грохнуться на Землю, но тут наконец включились его двигатели… Каким-то чудом он удержался в воздухе и, покачавшись над поляной, начал набирать скорость…
И вот, превратившись в точку, корабль пропал.
Лишь белый след напоминал о нем.
— Ничего не понимаю, — удивился Аркаша.
— А я кое-что начинаю понимать, — сказал Пашка. — Я эту великаншу видел возле кондитерской.
Конечно же, на помощь им пришла симферопольская бабушка!
Они вылезли из вездехода и махали руками, чтобы бабушка их заметила, но та их пока не видела. Она глядела в небо, наблюдая за удаляющимся кораблем.
На земле среди камней валялись пистолеты и шлемы смелых воинов, громадной горой шерсти поднимался мертвый Мордашкин. Поодаль виднелись брошенные вездеходы и газовые машины. А еще дальше — десантный катер.
Аркаша, подвернувший ногу, стоял неподалеку, опираясь о палку. Пашка подобрал пистолет и уже примеривался стрелять из него в цель. Черноглазая рабыня Заури подошла к Алисе и присела возле нее на корточки.
— Ты не убитая? — спросила она.
Прямо перед глазами Алисы поднимался блестящий светлый купол высотой с двухэтажный дом. Никакое воображение не могло бы помочь Алисе, если бы она не знала, что купол — округлый носок бабушкиной туфли, а колонна, уходящая в небо, — всего-навсего нога Лукреции Ивановны.
Колонна качнулась, купол медленно оторвался от земли и, кинув тень на Алису и рабыню Заури, поплыл над землей. Стал виден его фундамент, а попросту говоря, подошва туфли с прилипшими к ней песчинками, сучками и сосновыми иголками.
— Берегись! — крикнула Алиса и, дернув рабыню Заури за руку, отскочила вместе с ней в сторону. И вовремя. От подошвы, проплывавшей в небе, оторвался камень и с шумом, который, конечно же, бабушка Лукреция не уловила, упал вниз.
— Скорей бы вернуться в нормальный вид! — воскликнула Алиса. — Так не хочется погибнуть от удара песчинкой.
— Если она посмеет кинуть в тебя булыжником, — заявил Пашка, поднимая пистолет пришельцев, — она получит пулю в лоб.
— И даже не почешется, — сказал Аркаша.
Разглядеть бабушку можно было, лишь когда она отходила подальше. И вот сейчас, сделав несколько шагов в сторону лежавшего на земле Мордашкина, бабушка присела рядом с погибшим котенком, и ее сразу стало видно.
— А где их профессор? — спросил Аркаша. — Он же тоже погиб.
— Его взяли с собой, — сказала рабыня Заури. — Я видела, как они его тащили.
Они смотрели, как бабушка Лукреция осторожно подняла с земли тело котенка — пушистое облако поплыло над головами.
Бабушка быстро пошла прочь, только грохот ее подошв по тропинке долго не утихал в жарком воздухе.
— Вот жалость, — сказал Аркаша. — Сил нет пешком ходить.
— А нам и не надо пешком, — сообщил Пашка. — Есть вездеход.
— Мы уже проверили. Никто из нас не умеет им управлять.
— В бою — может быть, — сказал Пашка. — Но в спокойной обстановке не может быть никакой тайны. Все машины, построенные для гуманоидов, действуют по схожим законам.
— Странная великанша, — заметила Заури. — Ничего не сказала, а ушла. Ведь они могут вернуться и нас убить!
На ее больших черных глазах появились слезы.
— Ну уж, вернуться они не рискнут! — засмеялся Аркаша. — Они теперь недели две будут летать куда угодно, только подальше от Земли. Они же и не подозревали, что на свете бывают такие гиганты, как бабушка.
— Я тоже не подозревала, пока вы мне не сказали, — призналась Заури. — Как же она ходит? Как же кости ее держат?
Пашка рассмеялся, а Алиса сказала:
— В самом-то деле мы все такие, как она.
— И ты? — Заури была изумлена. Как будто Алиса предала ее.
— И я, и Аркаша, и Пашка. Мы все нормальные.
— Норм-мальные?
И Заури принялась рыдать.
— Ты что? — удивился Пашка.
— А ты поставь себя на ее место, — сказала Алиса. — Ей же кажется, что она попала из огня да в полымя!
— Лучше я вернусь в рабство, — воскликнула Заури, — чем жить среди таких страшилищ!
— Ничего страшного, — сказал Пашка, стоявший возле вездехода. — Через полчаса ты будешь такая же, как и мы!
— Я?
— Как так? — не понял Аркаша. — Что ты хочешь сказать?
— Не оставим же мы Заури здесь! — воскликнул Пашка. — Она пойдет в кабину и вместе с нами увеличится.
— Это же идея! — обрадовалась Алиса. — Конечно же, если мы смогли стать лилипутами, то и ты сможешь стать обыкновенной вместе с нами.
— Я и сейчас обыкновенная, — сказала Заури. — Я боюсь стать гигантской — меня уж точно кости не выдержат.
Пашка протянул руку Заури.
— Здравствуй! — сказал он.
Рабыня неуверенно протянула ему руку.
Пашка сжал ее пальцы.
— Ой, больно, ты что делаешь! — рассердилась Заури и резко дернула руку. Пашка не отпускал.
Рабыня отчаянно стала дергать и наконец вырвала руку у Пашки.
Она отбежала на два шага.
— Ты какой-то странный, — сказала она обиженно.
— Я не странный, — ответил Пашка. — Я хотел проверить, отличаются ли твои кости от моих. Оказывается, ничем не отличаются. Ты только чуть-чуть меня слабее.
Конечно же, Пашка не убедил рабыню. Она горько расплакалась, потому что убежала с корабля, чтобы ее больше не угнетали, а Пашка ее ужасно угнетает. Вот когда она найдет своего отца, он тут же отрубит Пашке голову. И правильно сделает.
Алиса не сердилась на бабушку из Симферополя, которая убежала от них. Она понимала, что бабушка пытается оживить котенка. Если она дрессировщица, то обязательно проходила ветеринарное искусство и знает, как лечить животных. И если осталась хоть микроскопическая надежда — надо попытаться.
Стало темнее. Как будто грозовое облако надвинулось на них. Возвращалась бабушка Лукреция.
Она несла в руках большой белый дом — коробку из-под ботинок, которую подобрала на берегу пруда.
Она внимательно смотрела под ноги, чтобы на кого-нибудь не наступить.
