этот алмаз, сеньор Стил?
Если я и ощутил в тот момент огромное, как скала, разочарование, то, надеюсь, на моем лице оно никак не отразилось. По крайней мере, хотелось бы верить.
– А я думал, это хрусталь, – заметил я.
– Ошибаетесь, сеньор. Это алмаз.
– В самом деле? – уронил я безразлично.
– Да, и вы расскажете мне, где вы его взяли.
Я усмехнулся.
– Я уже говорил вам. Что, от старости память отшибло?
Глаза Санчеса сузились. Федерико беспокойно шевельнулся. Конечно, мне следовало бы вести себя сдержаннее, но я ничего не мог с собой поделать: это было выше меня.
– Сеньор Стил, – вежливо сказал повелитель шлюх, – я никому не позволяю говорить со мной таким тоном.
– Мы в свободной стране, – огрызнулся я. – И я буду говорить, как мне заблагорассудится.
– Вы забываете, – по-прежнему вежливо отозвался Санчес, – что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. – Он кивнул типу у дверей. – Лопес! Научи нашего друга, как надо разговаривать со старшими…
Спустя несколько мгновений (или, может быть, даже минут) я очнулся уже на полу. Во рту скопилась кровь, и я выплюнул ее.
– Усади его на стул. Я не хочу, чтобы он запачкал тут.
Федерико и Лопес подтащили меня к стулу и бросили на него, как мешок с чем-то непотребным. Мысленно я перебирал все пытки, каким бы подверг их, освободившись, но ни одна не казалась мне достаточной расплатой за то, что они со мной сделали.
– Сеньор Стил, – сказал Санчес устало, – вы же умный человек.
– Но до вас мне далеко.
– Вот видите. – Он повел пухлыми покатыми плечами. – Итак, вернемся к нашему прекрасному алмазу величиной с грецкий орех. Откуда он?
– Я уже сказал вам: я выиграл его в карты.
– У страшного гринго с черной бородой, так?
В голове у меня шумело, и я тупо уставился на него, не понимая, что он, черт побери, имеет в виду.
– У него не было бороды, – наконец выдавил я из себя.
– Может, мне стоит заняться им, сеньор? – предложил человек с тяжелой рукой, которого звали Лопес.
– Сеньор Стил, – сказал Санчес сурово, – я не думал, что вы станете рассказывать мне сказки, рассчитывая, что я им поверю. Ведь мы с вами прекрасно знаем, откуда этот камень… – И он щелкнул пальцами. – 16 ноября 1880 года…
Санчес заерзал на месте. Я молчал.
– Упрямый человек, – сказал он со вздохом.
– При чем тут ноябрь? – спросил я.
– Не прикидывайтесь дурачком, сеньор! – сурово бросил Санчес. – 16 ноября прошлого года был ограблен поезд. В одном из вагонов перевозился особо важный груз – партия неотшлифованных алмазов. Это дело вызвало большой шум. О, очень большой!
Я и впрямь вспомнил, что читал что-то о том ограблении в газетах.
– Было проведено тщательное расследование, но оно ничего не дало. Алмазы как в воду канули. – Санчес обернулся к Федерико. – Как по-твоему, амиго, сколько они стоили?
Тот заморгал, растерянно соображая. Мне казалось, что еще немного, и я услышу, как скрипят извилины у него в голове. Было ясно, что сегодня он увидел алмаз впервые в жизни.
– Две тысячи долларов? – робко предположил он в порыве вдохновения.
– Дурак, – снисходительно бросил Санчес. – Много больше. Может быть, сто тысяч долларов. Может, миллион.
– Madre de Dios![4] – ахнул Федерико и на всякий случай перекрестился.
Надо сказать, я не осуждал его за этот жест.
– В конце концов, – промурлыкал Санчес, мечтательно шевеля сцепленными на животе пальцами, – их всех перестреляли. Я имею в виду бандитов, разумеется. Но ни при одном из них камней не обнаружили.
– Потому что их спрятали? – сообразил я.
– Вот видите, амиго, – расцвел Санчес. – К чему запираться? Вы ведь понимаете, что в нашей стороне алмазы весьма редки, а такой величины, как этот, – и подавно. Так что я сложил два и два и решил: вам должно быть что-то известно об этом кладе. Или тайнике – называйте, как хотите.
Он выдержал значительную паузу. Федерико облизывал губы кончиком языка и растерянно почесывал нос. Из симпатичного, располагающего к себе парня он вдруг превратился в мерзкого, скользкого угря. Вот какие чудеса делает с людьми одно упоминание о больших деньгах!
– Поэтому вы подослали ко мне своих людей? – с горечью спросил я.
Подумать только – если бы я не сунулся сам к Санчесу с этим проклятым булыжником, ничего бы не произошло!
– Я не был уверен, что вы захотите разговаривать со мной, – дипломатично отозвался Санчес.
Хороший ответ, ничего не скажешь.
– А я до сих пор не уверен, стоит ли мне разговаривать с вами, – в тон ему откликнулся я.
Санчес вздохнул, всем видом выражая терпение, кротость и всепрощение.
– Послушайте, сеньор… Я человек скромный, уверяю вас. Не то что некоторые, которые семь шкур сдерут, и то им все мало. Давайте договоримся. Я знаю, что вам известно о тайнике, и вы знаете, что я знаю об этом. Мне неинтересно, как вы были связаны с налетчиками и почему они вам доверились, у такого человека, как вы, есть масса способов выяснить то, что ему необходимо. Отведите меня к тайнику, и мы поделим алмазы поровну, честь по чести. – Он обратился к Лопесу, слушавшему хозяина с недоброй улыбкой: – Как думаешь, амиго, это хорошее предложение?
– Лучше не бывает! – отозвался с готовностью Лопес.
– Более того, – продолжал Санчес, – я готов выкупить вашу долю за приемлемую цену. Ведь алмазы, сеньор, не так-то легко сбыть с рук! И не зря за всеми крупными скупщиками после этого громкого ограбления было установлено наблюдение. Впрочем, оно ничего не дало. Между тем деньги – это всегда деньги. А сундучок, о котором мы говорим, стоил очень больших денег!
Я почувствовал, что мне почти удалось распутать веревку на руках. Невероятно, но это так. Оставалось лишь чуть-чуть потянуть время, и я имел все шансы выбраться из дома короля шлюх живым. Ибо я не сомневался, что нахожусь именно в его доме.
– Видите ли, сеньор Санчес…
Я доверительно понизил голос. Он наклонился вперед с выражением живейшей заинтересованности на лице.
– Я бы, конечно, принял ваше предложение…
– Это очень разумно, друг мой! – вскричал он с обрадованным видом.
– Да, принял бы. Даже несмотря на то, что вы попытались обмануть меня в самом начале, пришли ко мне в номер, куда я вас не звал, и похитили меня… – После этих моих слов лицо Санчеса потемнело, а я продолжил тем же тоном: – Конечно, я бы доверился вам, амиго. Но в этом случае я был бы последним дураком!
И тут, вскочив на ноги, я с размаху ударил короля местных шлюх лбом в лицо. Мерзко хрустнул сломанный нос, и Санчес дико закричал. Федерико попытался выхватить револьвер, но я использовал Санчеса как живой щит, и рука кабальеро застыла возле кобуры. Лопес бросился на меня с ножом. Я швырнул воющего Санчеса ему навстречу и бросился к двери.
Лестница, коридор и снова лестница.
– Держите его! – кричал Санчес сверху в промежутках между такими жуткими ругательствами, что у
