– Джек…
Она подступила поближе ко мне и печально покачала головой. Я ощутил на лице ее дыхание, губы Джулии скользнули по моим губам.
– Джек… где бутыль с бактериофагом, которым ты собирался заправить противопожарную систему?
Я молча смотрел на нее. Рикки сказал:
– Брось, Джулия. Джек тебя не боится. Он наглотался вируса и думает, что это его защитит.
– А защитит? – спросила Джулия, отступая на шаг.
– Все может быть, – ответил Рикки. – Но бьюсь об заклад, что умереть он все равно боится.
И они с Винсом поволокли меня через цех к магнитному отсеку. Я пытался сопротивляться.
Это в мои планы не входило, и я не знал, что делать. Я боролся изо всех сил, извиваясь и дергаясь, однако они были неизмеримо сильнее меня.
Джулия открыла стальную дверь магнитного отсека. Внутри я увидел круглый, метров двух в диаметре, барабан магнита. Мужчины втолкнули меня в отсек.
Я растянулся на полу, дверь за мной захлопнулась, лязгнув замком.
В устройстве внутренней связи что-то щелкнуло. Я услышал голос Рикки:
– Ты когда-нибудь задумывался, почему у этого отсека стальные стены? Импульсные магниты опасны. Переведи их в непрерывный режим, и они взорвутся. Время подпитки магнита составляет одну минуту. Стало быть, у тебя есть минута на размышления.
Я уже был в этом отсеке – когда Рикки водил меня на экскурсию – и вспомнил, что тут есть педаль аварийного отключения магнита, расположенная на высоте колена. Я с силой ударил по ней.
– Ничего не выйдет, – лаконично сообщил Рикки. – Я переделал эту штуку. Теперь она включает магнит, а не выключает.
Заурчали, начиная работать, насосы системы охлаждения. Воздух быстро остывал. Через секунду я увидел парок, вырывающийся у меня изо рта.
– Извини за неудобство, но это не надолго, – сказал Рикки. – Когда пойдут импульсы, тебе сразу станет теплее.
Послышался такой звук, словно где-то вдалеке заработал отбойный молоток. Чак-чак-чак. Отсек начал прогреваться.
От шума гигантских насосов завибрировал воздух. Звуки эти нагоняли страх. Я смотрел на магнит, на большие болты, крепившие пластины его кожуха. Скоро они превратятся в летящие снаряды.
Время подпитки – это время, в течение которого заряжаются конденсаторы магнита, которые затем создают электрические импульсы. Я гадал, сколько времени потребуется этим импульсам, чтобы разнести магнит на куски. Вероятно, не больше нескольких секунд.
– Десять секунд, – произнес Рикки. – Давай, Джек. Не изображай из себя героя. Это не твой стиль. Скажи, где она. Шесть секунд… Джек, давай…
Чак-чак-чак смолкло. Послышалось бам! – и скрежет раздираемого металла. Магнит включился.
– Первый импульс, – сообщил Рикки. – Не будь идиотом.
Еще одно бам! Бам! Бам!
Импульсы следовали один за другим все быстрее. Я видел, как с каждым ударом прогибается обшивка охладителя. Бам! Бам!
Больше я этого выдержать не смог. Я закричал:
– Ладно! Рикки! Я скажу! Бам!
– Давай, Джек. – Бам! – Я жду.
– Нет! Сначала выключи его. И говорить я буду только с Джулией.
И внезапно наступила тишина.
Я стоял в отсеке, ожидая Джулию. Потом, обдумав дальнейшие свои действия, присел.
Щелкнул замок. Вошла Джулия.
– Не понимаю, зачем ты подверг себя таким испытаниям, Джек, – сказала она. – Никакой нужды в этом не было. И знаешь что? Только что прилетел вертолет. Отдай мне бутыль и можешь отправляться домой.
Я не поверил ей ни на секунду.
– Где Мэй?
– Она отдыхает, Джек.
– Вы мучили ее.
– Нет-нет. Зачем мне ее мучить? – Джулия покачала головой. – Я никого мучить не хочу. Ни тебя, ни Мэй, никого. Почему ты не хочешь смириться с новой ситуацией?
Она протянула мне руку, я принял ее, и Джулия рванула меня к себе. Такой силы я от нее не ожидал.
– В конце концов, – сказала она, – ты же ее составная часть. Ты убил дикий рой и этим помог нам.
– Чтобы мог процветать рой доброкачественный…
– Вот именно. Процветать, создавая совместно с человеческими существами новый, синтетический вид.
Джулия улыбнулась. Улыбочка у нее, надо сказать, получилась жутковатая.
– Полная чушь, – сказал я. – Это болезнь.
– Ну, конечно, ничего другого ты сказать и не можешь. Потому что ничего пока не знаешь. Ты же не испытал этого на себе. – Она обняла меня. Я не сопротивлялся. – Перестань упрямиться, и поскорее. – Джулия опять улыбнулась. – Ах, Джек… Я и вправду соскучилась по тебе.
– Я тоже, – ответил я. – Тоже соскучился по тебе.
Я обнял ее, прижал к себе. Она была прекрасна – приоткрывшиеся, мягкие, зовущие губы. Я почувствовал, как расслабляется ее тело.
И тогда я спросил:
– Скажи мне одну вещь, Джулия. Она не дает мне покоя. Почему в больнице ты отказалась пройти магнитно-резонансное обследование?
Она нахмурилась, отклонилась назад, чтобы взглянуть мне в лицо.
– О чем ты?
– Ты вроде Аманды?
– Аманды?
– Нашей дочери… Помнишь, магнитно-резонансное сканирование ее излечило?
– О чем ты говоришь?
– Джулия, магнитное поле случайно не опасно для роя? Глаза ее расширились. Она начала вырываться:
– Пусти меня! Рикки!
– Прости, милая, – сказал я.
И ударил коленом по педали. Раздалось громкое бам! – магнит выдал импульс. Джулия завизжала.
Она визжала не переставая, широко раскрыв рот. Я крепко держал ее. Кожа на лице Джулии начала подрагивать, покрываться рябью. А потом оно, казалось, стало вспухать. Вспухание продолжалось, сквозь кожу пробивались струйки, потоки частиц.
И вот Джулия буквально распалась у меня на глазах. Потоки частиц сорвали кожу с ее лица и тела, как ветер срывает с дюны песок. Магнитное поле создало из частиц дугу, уходившую к стенам отсека.
Тело Джулии становилось в моих руках все более легким. Но частицы еще продолжали со свистом истекать из нее.
И когда все закончилось, оставшееся – то, что я продолжал держать в руках, – обратилось в подобие бледного трупа. Глаза Джулии глубоко запали. Губы стали тонкими, растрескавшимися, кожа – прозрачной. Волосы обесцветились, сделались ломкими.
– Джек, – прошептала она, – он пожирает меня.
– Знаю, – ответил я. Голос ее был едва слышен.
– Сделай что-нибудь. Дети… я… целовала их… Я ничего не сказал. Только закрыл глаза.
– Джек… Спаси моих малышей… Джек…
