если он бросит Алишу — и потом всю оставшуюся жизнь будет бояться посмотреть себе в зеркале в глаза? Что за отец из пьяницы, презирающего самого себя до тошноты? Заку будет лучше с Куртом и Кари Оукли. Счастливая здоровая семья. Его вырастят в любви и правильно воспитают.
Брейди посмотрел на часы: он обещал сыну позвонить два часа назад. Он отыскал в кармане новую телефонную карточку и положил ее рядом с собой. Снял трубку, услышал гудок и набрал «девятку». Гудок на мгновение прервался, затем возобновился. Брейди ввел информацию с телефонной карточки, набрал номер Оукли.
Зак ответил сразу, раньше, чем успел окончиться первый звонок.
— Привет, ребятенок! — бодрым голосом сказал Брейди.
— Папа! Я заждался.
— Прости. Было срочное дело.
— Ладно. Где ты?
Брейди ответил не сразу. Но он не хотел, чтобы Зак думал, что отец до самого конца лгал ему.
— Ты не поверишь, — сказал он. — Я в Израиле.
— Там, где жил Иисус?! Ничего себе! Что ты там делаешь?
— Ну, помнишь того типа? Вот он теперь здесь.
— Ты арестовал его? — помолчав, спросил Зак.
— Еще нет.
— Это опасно?
— Да, но я буду осторожен.
— Помнишь, что ты обещал?
«Обещай, что ты не дашь ему тебя убить». Брейди зажмурился.
— Помню, конечно, помню, — ответил он, чувствуя, что у него вот-вот предательски дрогнет голос. — Но знаешь… если что-то случится…
— Мы же договорились! — перебил его сын.
— Зак, выслушай меня! Я хочу, чтобы ты знал…
— Да я и так знаю! — быстро сказал Зак, меньше всего на свете желавший слышать, что еще
Брейди замолчал, пытаясь подобрать слова, которые имело бы смысл сказать сыну в такой ситуации, не приводя его в ужас и не нагоняя смертную тоску.
— Ты меня любишь, — первым начал Зак. — И мама меня любит. И мне будет хорошо у дяди Курта и тети Кари. И все мы встретимся когда-нибудь на небесах…
— Сынок, я…
— Но я
Брейди услышал в отдалении встревоженный голос Кари, которая говорила что-то успокаивающее. Что-то стукнуло и зашуршало в трубке. Брейди уже ждал, что сейчас к телефону подойдет Кари и спросит, чем он умудрился довести сына до истерики. Вместо этого он услышал тихий шепот Зака:
— Ты обещал.
— Обстоятельства иногда…
—
Оба замолчали.
Все верно; он обещал, он дал слово. Ему страшно не хотелось оставлять Зака. Но он просто
— Зак!
— Что?
— Подожди секундочку… Не клади трубку…
Брейди положил трубку на кровать, зажал рот ладонью и отошел в другой конец комнаты.
Как же тяжело прощаться.
Он представил себе, как сын держит трубку, напряженно вслушиваясь, а слышит только стук собственного сердца.
Ему всегда нравилось слушать голос сына — такой тоненький и невинный. Зак читал ему вслух книжки, с тех пор как пошел в первый класс, минут по двадцать в день. Брейди всегда с нетерпением ждал этих минут.
Почему он вспомнил об этом сейчас?
Он словно наяву услышал, как сын читает ему из Доктора Сеуса… или что-то из недавнего…
Слова эти прозвучали в его сознании так же ясно, как если бы сын стоял в комнате и произнес их вслух.
Дилан Томас. Зак взял книгу его стихов из школьной библиотеки. Брейди казалось, что стихи сложноваты для четвероклассника, но Заку они нравились. Судя по его замечаниям и вопросам, он их прекрасно понимал.
Особенно ему нравилось следующее: «Не уходи смиренно в ночь благую эту. Дерись свирепо с умираньем света».
«Это про смерть, да?» — спросил тогда Зак.
«Да, — ответил ему Брейди. — О том, что нельзя сдаваться смерти без борьбы. Надо так любить жизнь, чтобы уметь показать смерти кулак и сказать: «Не лезь!»
«А мама так могла?»
«Да, конечно, она очень любила жизнь, — он обнял сына. — Иногда борьба эта длится очень недолго, и мы ее проигрываем, но жизнь всегда стоит того, чтобы за нее драться».
Неужели он это говорил? Да, и даже тогда, после смерти жены, сам верил в то, что говорил.
Драться. Не сдаваться.
Брейди вернулся к койке и взял трубку.
— Зак!
— Да, пап!
— Я давал тебе слово и собираюсь его сдержать, сделаю все возможное. Мне предстоит очень опасное дело. Я никак не могу этого избежать, от этого зависит жизнь другого человека. Но я буду осторожен и так просто не сдамся. О’кей?
— Я хочу, чтобы ты вернулся.
— Я тоже хочу вернуться. Я люблю тебя, сын.
— Я тебя тоже.
— Ну, до встречи, — и это тоже была правда. Должны ведь они когда-нибудь встретиться. Брейди положил трубку.
Надежда, это опять ты? Что ж, с возвращением.
Отчаянье — безжалостный мучитель.
Оно мешает сознанию найти выход из мрака. Оно твердило Брейди, что задача невыполнима, и он в это поверил. Но теперь понял, что это не так.
Теперь он точно знал, как пройти через лабиринт и найти Алишу.
77
В начале одиннадцатого Брейди вышел из отеля «Глория» на стоянку автомобилей за зданием гостиницы. Солнце закатилось два часа тому назад, над городом расстелилось черное бархатное одеяло. Свет фонарей падал на стены домов, выложенные из желтого и красного камня, и на серую булыжную мостовую, появившуюся здесь за тысячи лет до того, как электричество вмешалось в суточный режим человеческой жизни. Брейди забрался в свой «пежо», завел мотор и рванул с места, оставив на асфальте следы от паленой резины. На повороте в проулок, который вел от отеля к Латинскому патриархату, машина
