— Не бойся, я вернусь, — сказала Речка. — Мне здесь до вечера сидеть, смотреть, кто по реке плывет. Вечером уйду. Так договорено. Так что ты оставайся. Если без меня кто проплывет, запомни и все расскажешь.
— Ты их далеко не води, — сдался перевозчик. Глаз у него распух, на щеке ссадина, он стал еще страшнее, чем прежде.
— Не бойся, — снова повторила девушка.
— Ты одна у меня осталась! — горестно сказал перевозчик.
Когда они забрались на крутой обрыв и, переводя дыхание, поглядели вниз, хижина перевозчика показалась им махонькой, игрушечной, а сам Синий Нос, что стоял рядом, задрав голову и стараясь разглядеть дочь на обрыве, был ростом чуть больше муравья.
Лес в том месте подступал близко к обрыву, и от него тянуло сыростью, влагой, тусклым запахом мхов и грибов.
Речка долго вглядывалась вверх по реке. Но река была пуста.
— А почему ты за ними следишь? — спросил Пашка.
Хоть они сначала и повздорили, с Пашкой Речка чувствовала себя свободней, чем с остальными.
— Надо, — коротко ответила девушка.
Она присела на корточки, сорвала несколько длинных травинок и принялась плести из них какую-то сложную косичку. Ее пальцы летали так быстро, что трудно было уследить за их движением.
— Это, — сказала она, обращаясь к Ирии, — вы отдадите первому же помнику. Скажете, что от Речки.
— Это пароль? — спросил Пашка. — Чтобы нас не убили?
— А зачем вас убивать? — удивилась девушка. — Если вы до помников доберетесь, никто вас не убьет. Вы только доберитесь. Не помрите по дороге.
— А как мы узнаем, кому отдать? — спросила Ирия, пряча косичку в карман комбинезона.
— Ну разве ты помника не отличишь?
— Нет, — улыбнулась Ирия. — Ты забываешь, Речка, что мы здесь еще ничего не знаем.
— Отличишь, — уверенно сказала Речка и первой направилась к лесу.
Они вступили в его тень. Белесые стволы сомкнулись со всех сторон, под ногами пружинили моховые кочки. Небо пропало из глаз.
— Чем помники от остальных отличаются? — спросила Алиса.
— Они… они такие, как я. Обыкновенные.
— Твой отец помник?
— Нет, разве не видно? — удивилась девушка. — Мой отец простак. Как все люди там… — Речка показала назад.
— А в лодках были простаки?
— В лодках не было простаков, — поморщилась девушка. — Какие вы непонятливые! В лодках были поклоны, вкушецы и их слуги. И солдаты. Разные люди. А простаки работают. Землю пашут, сапоги тачают. Их можно бить. А поклонов и слуг бить нельзя.
— Вот это уже понятнее, — сказала Ирия. — А почему помники живут в лесу?
— Они не живут в лесу! — Речка была в отчаянии, что ее новые друзья не понимают простых вещей. — Они живут в Убежище. Там есть над чем думать. И их найти трудно.
— То, что ты называешь Убежищем, за лесом?
— До Убежища лес, — сказала девушка. — И за Убежищем тоже лес. И горы. Вы разве не знали?
— Не знали, — сказала Ирия.
Речка остановилась, огляделась. В лесу было тихо. Лес затаился, словно прислушивался к шагам людей.
— Здесь я прошлый раз оборотня встретила, — сказала Речка. — Еле убежала.
— Оборотня? — повторил Пашка. — А во что он оборачивается?
— Может в летучую мышь, а может в сову, — сказала девушка. — Кто знает! Они опасные.
— Нет, — сказал Пашка, — эта планета требует большой специальной экспедиции. Чем больше я по ней путешествую, тем более загадочной она мне кажется.
— А ничего загадочного, — откликнулась Речка. — Только безобразий много.
— Речка, — спросил Пашка, — а ты знаешь, что раньше это была очень развитая страна? И отсюда даже летали космические корабли.
— Ты честно говоришь?
— Честное слово. Ваши даже к нам прилетали.
— Когда будешь в Убежище, скажи об этом пигмею Хрусту, — попросила девушка. — Он очень обрадуется.
Справа что-то светлело.
— Там что? — спросила Алиса.
— Туда нельзя, — ответила девушка. — Вы вообще в лесу бойтесь ям, особенно если в них туман.
— Почему?
— Там пауки бывают. Или еще хуже.
— А что хуже? — спросил Пашка.
— Попадешь в яму, станешь бе-пе.
— Вместо того чтобы пугать, — сказал Пашка, — лучше бы объяснила.
— Ну как тебе все объяснишь, если ты простых вещей не понимаешь! — ответила Речка. — Я же сказала: видишь яму — беги.
— А еще от чего бежать?
— А в лесу, если что незнакомое, обязательно беги.
— Ничего, мы вооружены, — сказал Пашка.
— Слышала я уже это от тебя. Много твое оружие поможет, если в туман попадешь? Твои-то попали, видать.
— Кто? — быстро спросила Ирия.
— Кто? Твои друзья. Видела я их. Бе-пе! Ясное дело.
— Я так больше не могу! — воскликнул Пашка. — Говори по-человечески.
— Тише! Пигмеев атани спугнешь. И без шкуры останешься. Все! Дальше мне хода нет. Теперь держите на то белое дерево. Никуда не сворачивайте, поляну обойдите по краю, чевири неопасные, но противные, потом не отмоешься. У того дерева начнется каменная дорога. По ней идите быстро, не разговаривайте. Чуть какой шум — прячьтесь в кусты и ждите. Через час увидите белую полосу поперек дороги. Там встаньте. Выйдет караульщик. Это помник, наш. Отдашь ему плетенку. Скажешь на словах, что вечером буду, как договорено. Есть важные новости. Ясно?
— Ясно, девочка, — сказала Ирия.
— Я бы пошла с вами, да не могу, некогда.
— Мы увидимся, — сказала Ирия.
— Обязательно увидимся.
Пашка протянул девушке руку.
— Ты чего? — спросила она.
— Руку даю, — сказал Пашка. — Прощаюсь.
— Так у вас делают? — спросила Речка.
Ирия уже шла впереди.
— Пашка, не задерживайся, — сказала Алиса.
Речка провела себе ладонью по щеке — так прощаются на Крине.
Девушка стояла, смотрела им вслед — тоненькая, в сером рубище, длинные рыжие волосы рассыпались по плечам.
Такой Алиса и запомнила Речку.
