Алиса пожалела, что компактный переводчик остался в поясе, которого она лишилась. Без него языка пигмеев не поймешь.
Пигмеи выволокли из шалаша большой, длиной метра полтора, сверток. Они положили его на землю недалеко от пленников, развязали лианы, размотали мешковину, и там обнаружилась мраморная статуя.
Статуя изображала молодую женщину в короткой тунике. Женщина держала перед собой небольшую книжку. Талантливый скульптор очень хорошо передал состояние читательницы — ее не интересовало ничего, кроме книги, в которую был устремлен ее взгляд.
На небольшом постаменте было выбито название скульптуры: «ЧИТАТЕЛЬНИЦА».
По знаку старика пигмеи положили скульптуру рядом с Ирией и начали сравнивать пленницу с «Читательницей». Сравнение убедило их в том, что Ирия и есть ожившая статуя. Это привело пигмеев в восторг.
Старик поднял руку, все замолчали, и в тишине он произнес:
— Ату-мана!
Затем показал на статую и перевел указующий перст на Ирию.
Толпа пигмеев издала радостный вопль.
Когда радость несколько утихла, все обернулись к Ирии, ожидая, что она скажет.
Ирия сказала:
— Спасибо за внимание. Теперь развяжите меня и моих друзей.
Услышав голос ожившей Белой Господинки, пигмеи пришли в бурный восторг, но развязывать пленников не стали. Ирия повторила свое приказание и нахмурилась. Пигмеи всполошились: Белая Господинка недовольна.
Старик пошлепал губами, подумал, потом крикнул:
— Вери-Мери!
— Вери-Мери! — завопили пигмеи. — Вери-Мери!
Из-за шалашей раздался ответный крик. Пигмеи толпой бросились туда и через несколько секунд выволокли на площадку маленького сытого пигмея. Он жевал большой корень.
Пигмеи начали кричать на Вери-Мери, старик рассердился, отобрал корень, поднял на вытянутой руке и начал выговаривать пигмею за непослушание. Тот глубоко вздохнул, поглядел на пленников, потом, обратившись к Ирии, сказал на языке Крины:
— Они велят спросить, чего ты сердишься?
— Вы переводчик! — догадался Пашка.
— Конечно, переводчик, разве не видать? — сказал пигмей. — Быстро отвечайте, а то они мой корень сжуют.
— Я приказала им меня развязать, — сказала Ирия.
— Вряд ли, — сказал Вери-Мери. — Кого решили скушать, их не развязывают.
— А ты переведи, — повторила Ирия.
Вери-Мери обернулся к ожидавшим зрителям и сообщил, чего хочет Ирия.
Началось долгое совещание. Некоторые соглашались с тем, что живую богиню неприлично держать связанной. Другие полагали, что развязанная богиня убежит. Наконец старейшина принял решение и сообщил его Вери-Мери, заодно вернув ему корень.
— Странно, — сказал переводчик, засовывая корень в рот. — Велят развязать. Значит, кушать не будут.
С этими словами он не спеша направился обратно за шалаши.
Пигмеи развязали пленников. Ирия тут же потребовала, чтобы им вернули пояса.
Снова побежали за Вери-Мери. На этот раз он даже подходить близко не стал. Выглянул из-за шалаша и объявил:
— И даже переводить не буду. Они ваши вещи уже растащили и в тайники засунули.
— А ты попробуй, — сказала Ирия.
— А то мы дождь напустим или град, — добавил Пашка. — С нами, с богами, лучше не шутить.
— Ладно уж, переведу.
На этот раз совещание пигмеев затянулось. Видно, Пашкина угроза показалась им реальной, но расставаться с сокровищами не хотелось. Неизвестно, чем бы кончился спор, если бы вдруг из кроны громадного дерева, что нависало над низиной, не вылетел, держась за конец лианы, отчаянно верещавший пигмей.
Его крик вызвал панику. Некоторые бросились бежать в лес, другие хватались за дубинки, плакали дети, женщины метались по поляне, старик схватил статую «Читательница» и старался утащить ее в шалаш. К старику на помощь прибежали еще несколько пигмеев, но они только мешали друг другу.
Вери-Мери, который продолжал меланхолично жевать корень, подошел к растерянным пленникам и сообщил:
— Левый Крот едет. Выследил. Я так и думал, что выследит. Конец вам пришел.
Сверху послышался хруст ветвей и топот, кусты расступились, и над низиной показались всадники.
Все они были одеты одинаково: в черные кожаные куртки, узкие черные штаны, на головах вместо шапок или шлемов — волчьи головы с разинутыми красными пастями. Впереди был их предводитель, одетый так же, только на плечах серебряный плащ, расшитый волчьими головами. Все воины ехали верхом на оленях, предводитель — на единороге. Да, на самом настоящем единороге.
Алисе приходилось слышать о единорогах. Отец даже привозил фотографию, сделанную в зоопарке какой-то далекой планеты, только это было давно, и Алиса не запомнила названия той планеты. Когда-то, в сказочные времена, единороги жили даже на Земле, но вымерли.
Единорог был ослепительно-белым и во всем схож с большой красивой лошадью. Но на лбу у него был прямой, направленный вперед витой золотой рог.
Группа воинов замерла на краю леса, глядя вниз на суету и суматоху лагеря пигмеев.
Потом главный рыцарь на единороге взмахнул рукой в черной перчатке, остальные воины подняли большие луки и натянули тетиву.
— Иййееж! — закричал, улыбаясь, рыцарь.
На площадке наступила тишина. Пигмеи попадали ниц.
Черный отряд медленно спустился в низину. Это было внушительное, хоть и жуткое зрелище, и склонный к романтике Пашка глядел на рыцарей, приоткрыв от удивления рот.
А Алиса глядела в лицо предводителя, которого переводчик Вери-Мери назвал Левым Кротом.
Из-под волчьей морды смотрели черные узко посаженные глаза. Они казались глубокими дырами, пробуравленными в голубом узком лице. Все в нем было узкое: и нос, и губы, и брови, и даже усики. И еще Алиса успела заметить одну странность: все воины и их предводитель были обуты на одну ногу. На правой черный сапог, левая — босая.
Левый Крот встретился взглядом с Алисой и явно удивился.
Потом перевел взгляд на Ирию, на Пашку.
— Кто такие? — спросил он высоким голосом.
— Мы попали в плен, — сказала Ирия.
— Вижу и удивляюсь, — сказал рыцарь. — Я знаю этих дикарей. Они никогда не развяжут пленников. Они даже жарят и жрут их в лианах.
— Случилась странная вещь, — сказала Ирия, решив, что правда — лучшее оружие. — Эти карлики принесли статую, решили, что я похожа на нее, и развязали нас.
— Статую? Белую?
Голос рыцаря дрогнул. Видно, Ирия сказала что-то лишнее.
— Где она?
Рыцари привстали в стременах.
Алисе показалось, что большие карие глаза единорога глядят на нее с сочувствием. А может, с
