— Ну, примерно девяносто девять и девять десятых процента.
— А вот и нет! В условии прозвучала фраза «хотя бы двое». Представьте, что дни в году — это ячейки. Каждый из 365-ти человек заходит в помещение и занимает ячейку, еще не занятую. Так рассаживаются 364 человека. Остается одна незанятая. Последний, войдя, должен выбрать: занять свободную ячейку, то есть соблюсти правило, или же присоединиться к своему товарищу, сидящему, например, в 156-ой ячейке. И какова вероятность, что он присоединится к товарищу?
— Пятьдесят процентов? — Спросил я.
— Именно! Пятьдесят, а не девяносто девять! Это говорит о том, что теорию вероятности тоже нужно рассматривать с позиции теории относительности! — Профессор радовался, как ребенок, что я понял его теорию, хотя на деле я считал ее ошибочной, но решил промолчать. В конце концов, я же историк, а не математик!
— Профессор, а почему вы считаете, что эта теория никак не может пригодиться в современных достижениях?
— Я отправил этим идиотам из государственного института описание теории, но мне пришел ответ в виде намека на то, что мое место не здесь, а в лечебнице для душевно больных. После этого я держу свои открытия при себе. — Я искренне посочувствовал профессору вслух, а про себя в чем-то согласился с учеными из института. Впрочем, отрицать умственные способности, сочетающиеся с удивительным радушием, присущим профессору, было совершенно бесполезно, а если человек способный, то кому какое дело, как он использует эти свои способности?
— Прекрасный сад, вы часто тут гуляете?
— Да, мне он тоже нравится. Отто Эрнст служил у нас еще когда моя жена была жива, но потом он переселился в другой дом. К счастью, он согласился продолжить ухаживать за садом, иначе не знаю, что бы мы делали.
— Как историк, я должен спросить вас о вашей жене, сэр, но если вы не хотите, то…
— Да, Алиса была замечательной девушкой. К несчастью, вместе мы пробыли недолго. Вот уже почти двадцать лет, как ее нет со мной.
— Мои соболезнования, профессор.
— Да, страшное дело. Простите, мистер Браун, мне пора возвращаться в мой кабинет, я должен опровергнуть утверждения одного философа насчет размеров вселенной.
— Конечно, желаю удачи!
— Вы бы тоже шли в дом: темнеет.
— Да, вы правы. — Погуляв еще немного, я пошел в библиотеку.
Библиотека этого поместья была устроена крайне странно. Очень маленькое помещение, в котором могла поместиться только одна полка, которая, кстати, здесь отсутствовала, и стол, как раз стоящий рядом с пультом, на котором располагались кнопки управления. На каждой кнопке была нарисована буква алфавита. Нажав на букву «А», я отошел в сторону, так как из пола вдруг стал подниматься стеллаж с книгами. Когда он поднялся до конца, я увидел, что названия книг, стоящих на нем, начинаются с буквы «А». Разобравшись в системе, я уже без труда стал находить нужные мне книги. Я сидел за тем столом до полуночи, читая и изредка делая пометки в тетради. Сонный, но довольный началом своих трудов, я отправился спать.
В восемь часов утра я проснулся, понимая, что не выспался. А причиной тому стали странные шумы, которые мешали мне спать всю ночь. Иногда мне казалось, будто стул в моей комнате двигался по полу туда-сюда, а потом что-то с громким стуком упало на пол. Я подумал, что мне это приснилось, поскольку в призраков я не верил, но когда попытался вновь заснуть, услышал, как шелестят страницы моей тетради. Я решил, что ветер является виновником этого шума и вновь заснул. Еще несколько раз я просыпался, но не мог понять, что меня разбудило.
День второй
За завтраком я рассказал об этом Клаудии, та в ответ улыбнулась и сказала:
— Вас, вероятно, не предупредили о странностях профессора. Он редко спит по ночам, все работает и читает. Если он не согласен с утверждением какого-то ученого, что он просто швыряет эту книгу в стену, этот шум слышно в любом углу дома. Возможно, именно этот шум разбудил вас.
— Нет, тот шум вовсе не был похож на удар книги о стену. Уж шелест страниц я никак не мог спутать с таким звуком.
— Ну, страницы мог перелистывать и наш постоянный гость — ветер.
— Да, я тоже так подумал. Клаудия, спасибо, омлет великолепен!
Я решил прогуляться по саду, перед тем, как начнется дождь. Тучи выглядели многообещающе. На этот раз я отправился в ту часть сада, которая была скрыта от посторонних взглядов не только частоколом, но еще и зарослями камыша. Обойдя дом сзади, я попал на площадку, по периметру которой протекал ручей. Посередине стояла скамейка, по бокам от которой росли березы. Напротив скамейки находился фонтан, сделанный в форме двух дельфинов. На скамейке сидел профессор и читал. Он был настолько погружен в чтение, что вздрогнул, когда я, наконец, обнаружил свое присутствие. Отложив книгу под названием «Как сдвинуть гору Фудзи», профессор подвинулся.
— Присаживайтесь, мистер Браун. Как вам спалось?
— Какие-то шумы постоянно будили меня, не знаете об их происхождении?
— Какие именно шумы? — поинтересовался профессор. Я рассказал. — Кое-кто из тех, кто гостил у нас до вас, рассказывали, что видели или слышали призраков. Может, один из них вас потревожил?
— Вы ведь не хотите сказать, что верите в призраков?
— А вы хотите сказать, что не верите? Ведь отрицать их существование означает отрицать такое количество свидетельств, случаев и очевидцев, готовых поклясться, что контактировали с привидениями, что вас просто завалят фактами и примерами.
— Но ведь наука отрицает существование каких-либо потусторонних сил.
— Современная наука действительно отказывается подтвердить их существование, но я, как ученый, опровергаю их утверждения.
— И как же?
— Одной фразой: нет фактов, доказывающих отсутствие потустороннего мира и всего, что с ним связано. А если не доказано отсутствие чего-либо, то вполне логично допустить существование этого чего- либо. — Чувствуя, что опять запутался в разговоре с ученым, я сменил тему.
— Профессор, ваша библиотека…
— О да! Это поистине гениальное изобретение! Такую систему изобрел мой дедушка, Альфред. Тогда в доме было всего три спальни, а у него как раз подрастал сын — мой отец. Ему потребовалась еще одна комната, и тогда дед, уменьшив площадь библиотеки, построил спальню и для отца.
— Но на одной полке вряд ли поместятся все книги.
— А, чтобы увидеть еще книги на эту букву, нужно нажать кнопку еще раз. Здорово, правда? — Впервые я искренне согласился с профессором.
— Садовник уже приходил сегодня?
— Да, он приходит рано утром. Все пытается уговорить меня убрать эти камыши, говорит, что они портят вид, но я никогда не откажусь от них. Они мне напоминают о моем детстве. Помню, однажды, будучи еще трехлетним ребенком, я попытался дотянуться до камышей, но упал в ручей. Родители сразу подбежали, стали закутывать меня в полотенца, а я сидел и хохотал.
— Профессор, а у вас есть дети?
— Как же, есть. Дочка. Ее зовут Сара. Сейчас она уехала учиться в Ирландию. Должна вернуться через пару дней, я познакомлю вас.
— Профессор, здесь жило много поколений ваших предков. Я бы хотел написать историю каждого из них. Это возможно?
— Скорее да, чем нет. Здесь много книг, авось вы найдете то, что нужно.
— Книги — это хорошо, но все же лучше, чем живой человек, никто не расскажет.
