День третий
— О, мистер Браун, сегодня вы совсем сонный. Неужели опять эти звуки? — Спросила Клаудия. Я замешался. Сказать правду? Нет, я боялся, что меня примут за сумасшедшего. Поэтому просто кивнул.
— Расскажите профессору, он найдет объяснение — посоветовала Клаудия. — А после завтрака пойдите, поспите в саду. Там засыпают даже при бессоннице.
Я решил послушать ее совета и отправился в тот уголок сада, в котором вчера встретил профессора. В то утро там было пусто. Я лег на скамейку и понял, что это то место, где действительно царит спокойствие. Журчание ручья, протекавшего рядом, пение птиц, сидящих на ветвях берез, звуки фонтана, стоящего здесь же; все это наполняло вселенским спокойствием. Через минуту я уснул. Уснул и сразу проснулся. Разбудил меня профессор.
— Добрый день, мистер Браун. Чудное место, правда? А я везде вас ищу. Клаудия зовет к обеду.
— Как к обеду? Мы ведь только что позавтракали, — сонно спросил я.
— Дорогой Пол, вы проспали часов шесть, если не больше. В этом саду время летит незаметно, правда?
— Мне показалось, что я только что закрыл глаза и сразу открыл их.
— А, я называю это эффектом мгновенного сна. Случается это с людьми, крайне хотящими спать. Человек закрывает глаза и засыпает, но при этом не чувствует хода времени. Вставайте, рыба не будет ждать!
Когда я встал, то понял, что действительно отлично отдохнул. Чувствовался прилив новых сил, какой бывает только после хорошего сна. Однако, стало немного холоднее, чем когда я лег спать. Осень постепенно вступала в свои права.
Не устаю описывать читателю способности Клаудии, как кулинара. Жареная рыба была просто великолепно, тем более, что после сна на свежем воздухе, она показалась мне просто божественной.
— Ну, мистер Браун, вы готовы услышать историю еще одного отпрыска рода Пенвеллин?
— Профессор, я хотел бы сначала поговорить с вами. — Я долго готовился к этому разговору, вспомнив отношение профессора к мнению о существовании призраков.
— Я слушаю.
— Вы, возможно, не поверите мне, но этой ночью ко мне в комнату явился призрак. Он разговаривал со мной.
— А как он выглядел? — вопрос, если честно, немного удивил меня. Вместо ожидаемого мной «А вы уверены, что это не сон» или «Но вы же не верите в призраков» я услышал столь спокойный и полный любопытства вопрос.
— Ну, это была девушка, лет тридцати. Одета в белое платье. Лицо…
— Больше ничего мне не говорите! Это Памела Пенвеллин. Моя прабабушка. Я видел ее в доме пару раз. Умерла когда поспорила с соседкой, что умеет задерживать дыхание на десять минут. Та пообещала Памеле отдать свое золотое украшение, которое прабабушка очень хотела, поэтому бедная девушка окунула голову в воду и продержалась семь минут. Семь минут! После этого, не способные более вынести лишения кислорода, легкие девушки отказали вместе с сердцем. Непонятно, почему дух Памелы не покинул поместье.
— А в доме много привидений?
— Ну, не то, чтобы много, но явно не одно. Здесь ведь жило много поколений моих предков. И не все захотели покинуть его после смерти. Но все же перейдем к истории Дэвида Пенвеллина.
— Да, конечно.
— Дэвид, как и его знаменитый тезка, увлекался фокусами и разнообразными иллюзиями. Он всегда удивлял гостей трюками с картами, поражая воображение, тогда еще не знавших подобных чудес, людей. Он был хорошим человеком, но была у него одна слабость, да даже не слабость, а… даже не знаю, как это назвать. Он был правдолюбцем.
— Но, позвольте, — возразил я. — Разве можно назвать это качество слабостью или пороком? Я всегда считал правдолюбцев людьми добрыми и порядочными.
— Это в наше время при провозглашенной свободе слова правдолюбие можно назвать хорошим качеством. А во времена, когда жил Дэвид, государством правил монарх, который не терпел даже намека на оппозицию. Людей, которые позволяли себе слишком много в разговоре с кем бы то ни было, больше никто не видел. Надо сказать, что ситуация в стране была не из лучших. Народ беднел, а кучка политиков, приближенных к монарху, с каждым днем богатела. Дэвид прославился своими фокусами на всю страну, его считали волшебником, колдуном, магом, называйте, как хотите. Но факт тот, что арестовать такого человека, пусть даже и ругавшим правительство при каждом удобном случае, было делом не таким уж и простым, как если бы он был простым работягой. Даже когда его всего лишь вызвали на допрос в ближайшее отделение полиции, народ, всегда окружавший его, чуть не поднял бунт. Поэтому прислужники монарха стали копать под него. Сначала они воздействовали на отца Дэвида. Отец его, надо сказать, был человеком гораздо менее храбрым, чем сам Дэвид, поэтому, однажды, поздно ночью, он подозвал сына и попросил больше не говорить ничего плохого о действующей власти. Дэвид заявил, что скорее поцелует скорпиона, чем позволит монарху и дальше грабить народ. Отец разозлился и запер Дэвида в подвале этого поместья. Но я думаю, что скорее от страха, а не от злости, потому как Зишан — так звали отца Дэвида — был человеком весьма добрым. Наутро сестра Дэвида заглянула к нему в комнату и увидела его, спящего в собственной постели. Она побежала к отцу и рассказала ему об этом. Зишан спустился в подвал и убедился, что Дэвида там не было, хотя замок на двери был на месте. Тогда он ворвался в комнату Дэвида, теперь уже достаточно разозлившийся, я уверен, и стал бить его, кричать на него. Сонный Дэвид сначала ничего не понял, но потом вырвался, отошел в сторону и обратился к отцу и сестре, стоявшей у Зишана за спиной, так: «Глупцы, сидя здесь, вы ничего не добьетесь. Нужно бороться за счастье. За свое и за чужое. Нельзя безучастно взирать на горе других, сидя в удобном кресле и куря дорогие сигары. Отец, мне очень жаль, что ты не согласен с этим утверждением, но ты, Тильда…ты еще молода и твое мышление еще может быть изменено. Я надеюсь, что ты, так же, как и я, не будешь похожей на нашего отца. Прощайте» после этого он бросил что-то на пол, из чего повалил густой дым. Он заволок всю комнату, а когда рассеялся, Дэвида уже не было в доме. Это все, что знали родственники. Позже стало известно, что Дэвид собрал группу единомышленников, которые, так же, как и он не боялись говорить правду. Через месяц к ним присоединилась и Тильда. Она пришла к Дэвиду и просила у него прощения. Ее брат улыбнулся, обнял ее и простил. При штурме замка команда Дэвида сыграла решающую роль, он прославился на весь мир, но после успеха кампании был убит одним из приспешников бывшего монарха. Тильда же вернулась в поместье, где и по сей день висит портрет, на котором изображены они с Дэвидом. Вы можете увидеть его в кухне.
— А что сталось с Зишаном?
— Зишан был человеком, не способным признать свои ошибки, какими бы серьезными они ни были. Он порадовался вместе со всеми свержению монарха, а потом просто забыл обо всей этой истории.
— Как он мог?
— Не все людские поступки мы в состоянии объяснить. Что ж, теперь, если вы позволите, я удалюсь в свою лабораторию.
— Профессор, позвольте еще один вопрос.
— Конечно.
— В книге сказано, что все члены рода Пенвеллин, жившие здесь, оставили какой-то след после себя. Это правда?
— Да, правда. Мой дед, например, соорудил библиотеку, вмещающуюся всего в одну полку, его сын, то есть мой отец, человек более современный, создал механизм, выдающий напитки прямо из погреба, так что не надо за ними спускаться. Вот он, собственно. — Профессор указал на столик с толстыми ножками, стоявший рядом. Под крышкой оказалась кнопка, нажав которую, человек называл название напитка, после чего заказ поднимался из подпола, проходил по одной из ножек стола, а потом появлялся на его крышке. — Наслаждайтесь! — Сказал профессор и поднялся в свой кабинет.
Я нажал на кнопку и заказал виски. Через секунду послышалось какое-то жужжание, затем в столе
