Ты мне расскажешь?

красотой. У меня красота зрелости. О!

В банке? недоумевала Инге.

Эрик вернулся домой на праздники.

Анна Тереза Тыменицка написала книгу, на которую И. М. Боченский пожертвовал вступительное слово.

Розмари составила список людей, которые не прислали ей писем в то утро:

Джордж Льюис

Питер Элкин

Джоан Элкин

Ховард Тофф

Эдгар Рич

Марси Пауэрс

Сью Браунли

и многие другие

Пол сказал человеку в хозяйственной лавке: Мне нужно новое шило. Какой размер вам необходим? спросил человек. Примерно такой, сказал Пол, показав руками. О, Хильда!

Как его зовут уменьшительно? спросили Чарльз и Ирен Хуберта. Его зовут Пол, ответил Хуберт. Маленький какой, правда? переспросил Чарльз. Но хорошо сложен, подчеркнул Хуберт.

Тебе купить выпивки? спросил Ховард Хильду. Ты уже пила граппу? Один из любимейших напитков в этой стране. Твое время истекло, Ховард, безжалостно сказала Хильда. Убирайся из кафе. Минуточку, сказал Ховард. Это ведь свободная страна? Нет, ответила Хильда. Нет, дружище, свободная страна совершенно точно никаким боком не касается того, что ты сидишь за этим столом. Кроме того, я решила поехать в Данию первым же самолетом.

Почтальон (почтальон Розмари) упорствовал в своей раздражающей привычке обслуживать сначала противоположную сторону улицы и лишь потом заниматься ее стороной. Розмари съела миску трехминутных хлопьев.

Эрик обстриг ногти при помощи двадцатипятицентовых клещей.

Бомба Генри Джексона, брошенная им в отца, не сдетонировала. Зачем ты кидаешь в меня эту банку из-под «Шлитца», Генри, спросил отец Генри, и почему она тикает, как бомба?

Хильда пришла в подвал к Полу. Пол, попросила она, я могу позаимствовать топор? Или пилу?

Хуберт дотронулся до груди Ирен. У тебя красивые груди, сказал он Ирен. Они мне нравятся. Тебе не кажется, что они слишком спелые? озабоченно спросила Ирен.

Спелые?

3

Энн Гиацинтщица хотела Пола, но не могла заполучить его. Тот спал с Инге в Дании.

Из окна Чарльз наблюдал за Хильдой. Та села играть под черной грушей. Она глубоко вгрызалась в черную грушу. Вкус был ни к черту, и Хильда посмотрела на дерево вопросительно. Чарльз заплакал. Он читал Бергсона. Его удивил собственный плач, и, удивленный, он решил чего-нибудь съесть. Ирен не было дома. В холодильнике ничего не было. Что же сделать на обед? Сходить в аптеку?

Розмари взглянула на Пола. Но, конечно же, он слишком молод для меня, подумала она.

Эдвард и Эрик встретились на улице.

Инге написала Энн следующее письмо, объясняя почему Энн не может заполучить Пола:

Дорогая Энн!

Я глубоко тронута твоими чувствами, донесшимися до меня с корабля через наш недавний телефонный разговор. Приятно ли Черное море? Я надеюсь, и даже очень, что ты хорошо проводишь время в круизе. Круиз Мэтсона один из моих любимых. Но так или иначе, я должна сказать тебе, что Пол сейчас глубоко погружен в любовную связь со мной, Инге Грот, очень миленькой девушкой из Копенгагена, и по этой причине не может отвечать на твои обращения, как бы очаровательны и хорошо сформулированы они ни были. Ты хорошо говоришь по телефону, стильно. Также я должна объяснить, что если Пол и полюбит еще какую-нибудь девушку, кроме меня, то, определенно, Хильду, эту девушку девушек. Хильда! Замечательная девушка! Конечно, вполне вероятно, он может влюбиться еще в кого-нибудь, кого пока не встретил — но это будет не скоро, я думаю. И спасибо тебе за дополнительные гиацинты. Мы обещаем думать о тебе время от времени.

Твой друг, Инге.

Чарльз лежал в постели со своей женой Ирен. Он дотронулся до одной из ее грудей. У тебя красивые груди, Ирен, сказал Чарльз. Спасибо, ответила Ирен, Чарльз.

Телеграмма Ховарда Эрику так никогда и не была доставлена.

Хуберт серьезно подумал о рождественском подарке для Чарльза и Ирен. Что мне нужно добыть, чтобы счастье моих дорогих друзей не знало пределов? спросил он себя. Интересно понравится ли им гамелан? лоскутный половичок?

О, Хильда, бодро сказал Пол, я так давно не был рядом с тобой! Почему бы нам троим не сходить поужинать?

У Хуберта был назначен обед с лучшим молодым поэтом из ныне пишущих по-английски в Висконсине.

Чарльз! воскликнула Ирен. Ты голоден! И ты плакал! Твой серый жилет покрыт слезами! Позволь сделать тебе сэндвич с ветчиной и сыром. К счастью, я только что из бакалейной лавки, где купила ветчины, сыра, хлеба, латука, горчицы и бумажных салфеток. Чарльз спросил: Кстати, ты в последнее время не видела или там слышала что-нибудь о Хуберте? Он осмотрел свой серый заплаканный жилет. Нет, и уже давно, ответила Ирен, по непонятной причине Хуберт как-то отдалился от нас в последнее время. О, Чарльз, могу ли я рассчитывать на дополнительные девяносто три доллара в месяц для нашего семейного бюджета? Мне нужна полировка для пола, и я бы хотела подписаться на «Нейшнл Джиографик».

Каждый месяц?

Энн смотрела поверх поручней на Черное море. Она бросила ему гиацинты, не один, а дюжину или больше. Они поплыли по черной поверхности.

— Боль не проходит. Почему Господь не поможет мне?

— Позвольте мне взять у вас анализ мочи, — попросила медсестра.

Пол поместил свое новое шило в ящик с инструментом. Чего это Эрик присматривал себе дробовик в хозяйственной лавке?

Ирен, сказал Хуберт, я люблю тебя. Хотя я всегда боялся упоминать об этом, потому что был поставлен перед фактом твоего замужества с моим близким другом Чарльзом. Теперь и здесь, в этом театре кинохроники, я чувствую, что ты близка. Почти что в первый раз. Я чувствую интимность. Я чувствую, что, может, быть и ты любишь меня. Получается, сказала Ирен, что вручение мне Пола на Рождество было сиволично?

Инге улыбнулась.

Розмари улыбнулась.

Энн улыбнулась.

Прощай, Инге, сказал Пол. Твоя изумительная блондинистость была изумительна, и я всегда буду помнить тебя такой. Прощай! Прощай!

Кинохроника обрисовала упадок в Эфиопии.

Ховард обналичил чек в бюро «Американ Экспресс». Что мне делать с этими деньгами? недоумевал он. Никакие финансы не имеют значения теперь, когда Хильда уехала в Данию. Он вернулся в кафе в надежде,